Чужак - Саймон Кларк

— Что?

— Высосал ее досуха, Грег. Знаешь, эти ульи… я бы сравнила их с вампирами. Они как-то вцепляются в людей. Может быть, в этом желе есть зубы, а может, какие-то трубки-присоски… не знаю. Потом мы видели это не раз. Жертвы были похожи на… высушенные фрукты. Лица сморщенные, как изюм. Смешное описание, да? Ха-ха. Но не смешно. Жуткое, тошнотворное зрелище. На них нельзя смотреть без содрогания. Даже глаза высыхают.

— Но что такое улей?

— Не знаю. — Микаэла махала картонкой, как будто отгоняла вызванные разговором мысленные образы. — Может быть, какие-то отвратительные паразиты.

— Но ты же сказала, что хлебные бандиты, то есть шершни, охраняют их.

— В большинстве случаев… не всегда. — Я заметил, что у нее на руках, несмотря на жару, выступила «гусиная кожа». — Мы решили, что должны уничтожать их. Того, который убил сестру Малыша, сожгли, облив бензином. Там, где они охранялись шершнями, мы старались отвлечь стражу, а потом сжигали ульи.

— Почему перестали их уничтожать?

— Ульев слишком много. Мы были ограничены в средствах. Чтобы перебить двадцать шершней, надо как минимум двадцать патронов, даже если очень хорошо стрелять. У нас на всех не хватало.

— Ты не представляешь, что они такое?

Микаэла вздохнула.

— Думаю, они как-то связаны с этой болезнью, с трясучкой. Зак считает, что трясучка не столько болезнь, сколько некая метаморфоза. Ранние симптомы — непреодолимая паника, затем безрассудная потребность убить неинфицированных — были лишь первыми фазами этой метаморфозы.

— Ты хочешь сказать, что зараженные трясучкой в конце концов становятся ульями.

— Мы пришли к такому выводу. Возможно, если где-то еще сохранились ученые. Они назовут нашу теорию бредом. Но пока… другого объяснения нет. А ты что думаешь?

Я кивнул.

— По-моему, звучит неплохо.

— Есть и еще кое-что. — Микаэла говорила быстро, как будто тема была ей крайне неприятна, и она спешила покончить с ней. — До сих пор мы находили ульи либо в ванных, либо на кухне. Зак полагает, что им нужно находиться вблизи от источника воды. Их обычно охраняют. И, кажется, им нужна пища.

— Поэтому они нападают на людей и высасывают из них кровь, да?

— Вот именно. Заманивают неосторожных, таких как Сью.

— Тот, в Льюисе, едва не схватил меня. — Я вспомнил рванувшуюся ко мне из желе голову с широко открытым ртом.

— Или… — Она поднялась. — Или шершни сами добывают для них пищу. Скармливают им своих жертв. Больше я ничего не знаю.

Мне в голову пришла вдруг одна мысль. Я поднялся и взял Микаэлу за руку.

— Но если мы имеем дело с метаморфозой, с процессом превращения, то улей — это лишь стадия личинки, а значит, должна быть еще одна, последняя.

Она посмотрела на меня, потом пожала плечами, как бы соглашаясь.

— Возможно, ты прав, Грег. Возможно, из этой дряни в конце концов появится на свет нечто вроде большой, прекрасной бабочки. — Ее глаза холодно блеснули. — Но пока будем принимать в расчет факты. А главный факт состоит в том, что если ты подойдешь к улью слишком близко, то умрешь. — Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Потом она кивком указала на духовку. — Грег, у тебя хлеб подгорел.

Действительно, из-под крышки железного ящика поднимались тонкие струйки сизоватого дыма. Опустившись на корточки, я открыл дверцу, схватил плоскогубцы и вытащил противень, на котором лежала дюжина подгоревших комочков, отдаленно напоминающих булочки.

— Черт.

— Вот видишь. Печь хлеб не так легко, как тебе казалось.

— Попробую еще раз. — Я подтащил муку и соль.

Микаэла улыбнулась. Улыбка получилась теплой.

— Я тебе помогу. Не беспокойся, спешить некуда. Это на сегодняшний ужин и завтрашний вечер.

Но вышло так, что и этот хлеб тоже сгорел, потому что минут через двадцать из амбара выбежал облепленный соломой Зак и закричал:

— В долину пришли плохие ребята! — Он выхватил из-за пояса пистолет. — Их там сотни, этих ублюдков!

25

Голос Зака звучал спокойно, сдержанно, но времени даром он не терял.

— Там, в долине, сотни шершней, — повторил он, подбегая к нам.

Микаэла закрыла глаза ладонью от солнца и взглянула в сторону озера.

— Идут сюда?

— Похоже, нет, но намерения этих хитрых тварей никогда не угадаешь. Может быть, собираются обойти холм и окружить нас.

Подошедший к нам Бен испуганно переводил взгляд с Зака на меня, с меня на Микаэлу.

— Полагаю, надо убираться отсюда. В темпе.

— Нет. — Микаэла покачала головой. — Спешить бессмысленно, пока мы не знаем их намерений.

Зак кивнул.

— Место здесь неплохое, мы могли бы задержаться на несколько дней. Не исключено, что они просто пройдут мимо.

В руках у Тони появился неизвестно откуда взявшийся бинокль. Он взобрался на забор и навел его на настоящий поток мужчин и женщин, медленно текущий по дну долины. Солнце било в глаза, но я все же видел, что они идут группами человек по двадцать. Двигались шершни вполне организованно, к какой-то определенной и не имеющей отношения к нам цели, но, как сказал Зак, это мог быть трюк, военная хитрость. Скрывшись за холмом, хлебные бандиты могли повернуть назад в самый неподходящий момент.

Не отнимая бинокль от глаз, Тони пробормотал:

— О, черт…

— Что? Заметили нас?

— Нет. Они охотятся.

У Бена задрожали руки.

— Плохо, да?

— Плохо. — Тони опустил бинокль. — Они преследуют бедолаг вроде нас. Я видел группу человек в двадцать с рюкзаками. Отрыв от шершней немалый, но заметили ли вы то, что заметил я?

Он передал бинокль Микаэле.

— Вижу вторую группу, — сказала девушка. — Идет параллельно, но выше по склону. Насколько я могу судить, река впадает в озеро как раз перед ними. — Она протянула бинокль мне. — Ребята попадут в западню, но пока они об этом не знают.

Поднеся бинокль к глазам, я даже вздрогнул — люди оказались совсем близко.

— Вы такое уже видели, да?

— И не раз, — хмуро ответила Микаэла. — Помнишь, о чем мы только что говорили?

— Шершни охотятся на этих людей, чтобы скормить их улью?

— Поклясться не могу, но уверена в этом на девяносто процентов.

— Тогда чего мы ждем?

— Ты о чем, Грег?

— Тем людям нужна наша помощь.

— Да, но нас всего двенадцать, а плохих парней — сотни.

— Но мы…

— Мы ничем не можем им помочь. Надо лишь позаботиться, чтобы шершни не напали на нас. — Она пристально посмотрела на меня. — Понимаю, звучит, цинично, но что мы можем сделать? Чтобы рассеять эту армию, нужна, по крайней мере, пара военных вертолетов. А что у нас? — Микаэла показала на десяток винтовок, прислоненных к стене амбара. — Только эти жалкие пугачи.

Я еще раз навел бинокль на группу беженцев. Все они тащили на себе скатанные одеяла, рюкзаки, сумки и мешки, в которых, как нетрудно было догадаться, лежали продукты. Отчаянные ребята. Зная, что их преследуют, они все же не выбрасывали драгоценные припасы. Наверное, надеялись, что сумеют оторваться от шершней, и не подозревали о ловушке, в которую их умело загоняли хлебные бандиты.

Я повернулся вправо. Шершни отстали примерно на полмили. Сосчитать их было невозможно, но речь вполне могла идти о сотнях. Бинокль оказался достаточно мощным, чтобы рассмотреть отдельные лица. Мужчины — небритые, со спутанными волосами. Женщины с длинными гривами. На большинстве лохмотья. Некоторые вообще без одежды. Но меня поразили их глаза. В них не было ничего человеческого, одна лишь звериная злоба. Казалось, это даже не глаза, а какие-то спрятанные под клочьями нечесаных волос лазеры. И каждая пара этих лазеров отыскивала себе добычу среди пытавшихся оторваться беженцев.

Зак опустил пониже шляпу, защищая глаза от солнца.

— Надо послать пару человек вниз, чтобы понаблюдать за шершнями.

— Я пойду, — сказал я.

— Не думаю, что это хорошая идея, — возразила Микаэла.

Тони покачал головой.

— Мне почему-то кажется, что ты попробуешь совершить нечто героическое. — Он кивнул в сторону шершней, наполнивших собой дно долины. — А закончится твой героизм тем, что нас всех перебьют.

Зак кивнул.

— Тони? Микаэла? Почему бы вам не проехать по тропинке вниз по склону? Тогда вы будете достаточно близко, но при этом останетесь за деревьями. Они вас не увидят.

— А звук моторов?

— Их можно не включать, — предложил я. — Просто скатиться. А уж если заметят, то дать газу на полную.

Зак невесело усмехнулся.

— Ты начинаешь рассуждать, как один из нас.

Бен беспокойно огляделся.

— Но ведь если вас увидят, то удирать придется всем, разве не так?

— Так, — согласился Зак. — Но у нас будет преимущество, пешком мотоциклиста не догнать.

Микаэла кивнула и направилась к амбару.