Инквизиция Cредневековья - Рамон Наварете

под сомнение были поставлены сами факты совершения маршалом вменявшихся ему преступлений. Намекалось на возможность его оговора специально подготовленными «свидетелями», отмечалось, что признания, полученные под пыткой, немногого стоят. Понятное дело, пытка позволяет легко манипулировать волей человека, а все эти разговоры о том, что «пытка обвиняемого не была избыточной», что она была «очень и очень умеренной», все это – детский лепет. Пытка есть пытка, и один факт ее применения существенно снижает значимость самообличающих показаний обвиняемого. Кроме того, удивительным выглядит следующий факт: такие персонажи, как тот же колдун Прелати, пытке вообще не подвергались.

В самом деле, судебное разбирательство по делу маршала выглядит как незаконное. Обвиняемому не был предоставлен защитник, «незначительные» показания вообще не заслушивались, а сам барон был подвергнут пыткам…

Многое в этой истории вызывает сомнение. Например, остается непреложным фактом, что в замках маршала так и не нашли ни одного трупа. К тому же надо учесть, что в те времена во Франции ежегодно пропадало без вести не менее двадцати тысяч мальчиков и девочек. По сути, доказаны были лишь занятия алхимией.

В число судей были назначены злейшие недруги маршала. К ним относился и давно враждовавший с Жилем де Рэ епископ Жан де Малетруа, а сам герцог Жан V Бретонский еще до окончания расследования отписал имения барона своему сыну.

Да, Жиль де Рэ сознался в своих преступлениях, но он сделал это, чтобы избежать самого страшного для верующего христианина наказания – отлучения от церкви.

Некоторые историки недаром сравнивают процесс по делу Жиля де Рэ с судом 1307 года над тамплиерами: и там и тут имели место сфабрикованные обвинения, чтобы создать предлог для захвата имущества осужденных.

Короче говоря, история Жиля де Рэ оказалась окружена созданной в ходе процесса легендой, поэтому уже трудно или невозможно разглядеть подлинные черты этого сподвижника Жанны д’Арк.

Тем не менее, как уже говорилось, этот человек вошел в легенду под прозвищем «Синяя Борода», сделался любимым героем французских сказок, стал предметом множества научных исследований и художественных произведений и потому занял достойное место в списке «великих казненных».

Молва приписывает Жилю де Рэ убийство до 200 (по другим данным – до 800) детей, нескольких своих жен (хотя на самом деле у него была только одна жена, которая пережила его).

Некоторые говорят, что после ареста маршала в подземельях его замка якобы нашли массу детских черепов и костей, но археологи не подтвердили этого.

В 1992 году по инициативе писателя Жильбера Пруто, автора книги «Жиль де Рэ, или Пасть волка», во французском Сенате был собран трибунал.

По убеждению Жильбера Пруто, Жиль де Рэ не был злодеем, а стал жертвой хитрой комбинации, направленной на завладение его имуществом. В своей книге Жильбер Пруто наглядно показал, что всеми «свидетелями» манипулировали, а их слова выдергивались из контекста. Вот лишь один пример из книги «Жиль де Рэ, или Пасть волка»: все листы, на которых записывался ход процесса над Жилем де Рэ, были подписаны судьей, как того требовал закон, но этот судья почему-то не подписал листы с «признательными» показаниями маршала, вырванными в ходе пыток. Более того, Жиль де Рэ признался в убийстве 800 детей, хотя от него «требовалось» лишь 140, и при этом ни одного тела так и не нашли. По мнению Жильбера Пруто, «одного этого достаточно, чтобы процесс был признан недействительным»[163].

В самом деле, Жиль де Рэ слишком многим мешал. Он не желал быть обычной пешкой в чьей-то игре, а от таких людей обычно стараются избавиться…

Взять и тривиально убрать с политической сцены своенравного героя Франции, как это нередко делалось с людьми чуть меньшего калибра, было опасно. Тогда-то и была создана так называемая «творческая группа» во главе с Жаном де Малетруа, епископом Нантским. Заручившись покровительством короля, эти люди просто успешно выполнили полученный им заказ.

Трибунал, собранный в ноябре 1992 года, состоял из бывших министров, парламентариев и экспертов, и их целью был пересмотр дела Жиля де Рэ. Этот пересмотр окончился оправданием, однако вердикт этот не мог иметь юридическую силу, так как собранный состав трибунала не имел права пересматривать дела – тем более дела XV века[164].

Русский религиозный философ Е.И. Рерих делает вывод: «Долог список преступлений, совершенных против блага человечества. Долог список мучеников Знания и Света, но такие светлые имена, как Джордано Бруно, Галилей, Ян Гус и Жанна д’Арк, навсегда останутся в памяти человечества как огненные свидетели Царства Дьявола в век Инквизиции!»[165]

Торквемада – генеральный инквизитор Кастилии и Арагона

А теперь вернемся на Пиренейский полуостров. Если говорить о роли Торквемады, то тут важно было бы отметить один важный момент: главными сторонниками учреждения новой инквизиции там был король Фердинанд и папа Сикст IV (в миру – Франческо делла Ровере).

Историк и писательница Н.В. Будур пишет:

«Наказать за <…> отступление от истинной веры – вот тот повод, который использовали папа Сикст IV и Фердинанд V, чтобы учредить в Испании „новую инквизицию“, которая отличалась от старой лучшей организацией и еще большими (оказалось, что и это возможно!) жестокостями»[166].

Что при этом двигало королем? Скорее всего, в нем преобладала банальная жадность, и в инквизиции он видел чрезвычайно удобный способ ограбления своих наиболее обеспеченных подданных. Единственное препятствие, которое ему оставалось устранить, заключалось в его супруге-королеве, которая никак не решалась допустить инквизицию в свои собственные владения.

ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО

Изабелла родилась в 1451 году. Ее отцом был Хуан II, король Кастилии, а матерью – Изабелла Португальская. Она росла девушкой благочестивой и замкнутой, много читала, проводила время в молитвах. Политические интриги ее не волновали. У нее был сводный брат Энрике (сын Хуана II от первого брака), и после смерти отца королем стал он. В 1468 году, когда Изабелле было 17 лет, ее провозгласили наследницей кастильского престола, но опека старшего брата подразумевала, что она должна согласовать с ним свое замужество. Изабелла же ослушалась и, отвергнув предложенных Энрике кандидатов, тайно вышла замуж за принца Фердинанда Арагонского. Король Арагона – отец Фердинанда – видел в этом перспективу объединения с Кастилией. А сама Изабелла,