Великие Князья Литовские: Ягайло - Геннадий Левицкий

Охоту и пиры Витовт конечно любил, но его начала мучить совесть за разгульную и праздную жизнь. Витовту казалось, что он не оправдывает возложенных на него надежд отца. Вскоре наследник Кейстута начал с отвращением смотреть на забавы крестоносцев. Тяжкие думы все чаще лишали молодого князя сна.

Однажды ночью Витовт лежал в постели и мужественно боролся с бессонницей. Он принимал различные положения, ложился на спину, на левый бок, на правый, закрывал глаза и пытался освободить голову от разных мыслей, но ничего не помогало. Устав ворочаться в постели, Витовт покинул свою почивальню, оделся и направился к дому Ягайлы.

Встретил Витовта заспанный Богдан. На вопрос о своем господине слуга ответил:

— Дома нет, куда-то с вечера умчался на коне.

— Странно, — подумал вслух Витовт и направился обратно к своему дому.

На утро Витовт вновь посетил жилище Ягайлы. На этот раз ему больше повезло. Двоюродного брата он застал лежащим в постели, хотя глаза Ягайлы были уже открыты.

— Ты где был сегодня ночью? — Спросил Витовт.

— Зачем я тебе понадобился в такую пору? — Вопросом ответил Ягайло, про себя видно что-то обдумывая.

— Да что-то не спалось.

— Правильно. В такие ночи ни один нормальный мужчина не уснет. Вроде и осень за окном, а тепло как летом. — Ягайло сладко потянулся и перевернулся в постели. — А я был у озера. Там у здешних крестьян игрища: жгут костры едва ли не до самого утра, девки водят хороводы. В общем, весело.

— Что же ты меня не взял с собой?

— Я думал, ты спишь, не хотел тревожить. В твоем окне не горели свечи, — оправдывался Ягайло.

— А сегодня опять туда поедешь?

— Нет. У озера народ собирается только по воскресеньям. А к следующему воскресенью мы, вероятно, отсюда уже уедем.

Ягайло оказался прав. Через два дня магистр устроил грандиозную прощальную охоту. Всю ночь накануне ее трудились загонщики, собирая зверье в начинающийся сразу за деревней лес. А утром туда торжественно въехали бок о бок литовцы и немцы. В первых рядах охотников ехали великий магистр, Ягайло и Витовт.

Охотники разбились на небольшие отряды, и все пошло своим чередом. Витовт, увлекшись охотой, забыл обо всем на свете. В погоне за молодым зайцем он неожиданно выехал на большую поляну. На краю ее под ветвистым великаном-дубом Витовт вдруг увидел Ягайлу, Скиргайлу и Войдыллу в окружении орденских комтуров. Они как будто забыли об охоте и мирно беседовали, полулежа на пожелтевшей траве. Заметив Витовта, Ягайло крикнул:

— Как охота, брат!?

— Отлично. А что вы расселись?

— Решили немного отдохнуть.

— Пока будете лежать в тенечке, мы все зверье перебьем.

— Ничего, хватит и на нашу долю.

Далеко за полдень начали возвращаться первые группы охотников. Расположившись возле целых гор убитых зверей на опушке леса, рыцари наперебой хвастались охотничьими подвигами. Но самую богатую добычу принес отряд Витовта. Среди нее были: черный жемайтийский медведь, зубр, благородные олени, косули, кабаны, зайцы.

Вслед за Витовтом показался и отряд Ягайлы. Охотничьи трофеи его, напротив, были на удивление малы.

— И это вся твоя добыча? — Изумился Витовт.

— Не повезло нам сегодня. — Улыбнулся Ягайло и попытался состроить грустное выражение лица.

Через несколько дней Кейстут встречал в Вильно своего сына и племянника.

— Что скажешь, сын? О чем договорились с крестоносцами?

— Заключили с ними мир, отец. Вот грамота, — Витовт протянул пергаментный свиток.

— Толку с вашего мира, — сказал Кейстут и, даже не взглянув на грамоту, ушел прочь.

Остерродский комтур

В середине месяца листопада по литовскому календарю (ноябрь) Кейстута вновь посетил гость из Пруссии. На этот раз пожаловал комтур Остерроды Куно фон Либштейн. Остерродский комтур был одним из немногих немцев, к которым Кейстут относился с уважением. Помимо того, что этот немец был другом Кейстута, он являлся крестным отцом дочери властителя Жемайтии Анны-Дануты, бывшей в ту пору супругой польского князя Яноша мазовецкого.

Кейстут проводил дорогого гостя в свою комнату и предложил:

— Ты здесь посиди немного, а я распоряжусь, чтобы накрыли стол в гостиной. Посмотришь на мое семейство. Жена будет рада тебя видеть, она как раз на днях о тебе вспоминала.

— Подожди, кум Кейстут, — остановил князя крестоносец. — Я, конечно, тоже буду рад видеть твоих сыновей, жену, но только позже. А теперь давай вдвоем побеседуем в этой комнате. У меня есть важные вести, которыми хотелось поделиться только с тобой.

— К чему такая таинственность, комтур? А впрочем, как будет тебе угодно, — пожал плечами великий князь. — Накроем стол здесь.

— Аппетит у Куно фон Либштейна после дальней дороги был такой, что он мог соперничать с волком в голодную зимнюю пору. Лишь выпив по кубку вина и очистив от мяса пару бараньих костей, сотрапезники начали беседу.

— Ты что такой печальный, Кейстут? — Спросил Остерродский комтур, доедая куриную ножку. — Или, может, не рад мне? О твоей ненависти к немцам в Пруссии ходят легенды.

— Вашего брата, немца, я и вправду не жалую, но тебе, кум, всегда рад. Хоть ты и крестоносец, но от своих собратьев отличаешься честностью и благородством. — Успокоил своего гостя Кейстут. — А печален я совсем по другим причинам.

— По каким же?

— Червь раздора поселился в Великом княжестве Литовском. Со смертью Ольгерда кончилось единство Литвы. Одни князья бегут к Дмитрию московскому, другие воюют друг с другом. Два месяца Ягайло вел осаду Полоцка, с помощью ваших рыцарей-братьев, кстати…

— А как ведет себя Ягайло после переговоров в Давыдышках? — Внезапно спросил Куно.

— Именно он и беспокоит меня больше всего. Если раньше мы с ним хоть как-то ладили, то после последней встречи с крестоносцами, Ягайло стал каким-то нелюдимым, избегает меня. Каждый день куда-то шлет гонцов, принимает у себя людей, которых я впервые вижу в Виленском замке. На все мои вопросы только отмахивается, как от назойливой мухи. Не понимаю, что с ним произошло?

— Пожалуй, я смогу объяснить поведение твоего племянника. Именно о Ягайле я и приехал кое-что рассказать. От одного из рыцарей, приближенных к магистру, который является моим хорошим знакомым, твой покорный слуга узнал, что Ягайло собирается уничтожить тебя и лишить твое потомство великокняжеского престола. Переговоры по этому поводу он вел с Тевтонским орденом через Войдыллу задолго до встречи в Давыдышках. А в этом прусском селении было подписано тайное соглашение, скрепленное печатями великого магистра и Ягайлы. Если ты хорошенько просмотришь бумаги племянника, я думаю, найдешь эту грамоту.

— Но как Ягайло собирался свершить то, о чем ты утверждаешь, кум Куно? Ведь в Виленском замке у меня многочисленная и преданная стража. А во всей Литве найдется немного людей, решившихся поднять меч на своего законного господаря.

— Ему поможет войско Тевтонского ордена. Иначе для чего было заключать договор? За оказанную помощь Ягайло обязуется отдать Ордену Жемайтию.

— Не может этого быть! Когда Ягайло предложил мне переехать в Вильно, он поклялся, что не будет заключать никаких договоров с крестоносцами без моего согласия.

— Я дивлюсь, Кейстут, твоей наивности. Ведь Ягайло для того и заманил тебя в Вильно, чтобы легче было расправиться и единовластно править Литовским государством.

— Не могу в это поверить, сын Ольгерда не способен на такое. Но и тебе не доверять, у меня нет оснований. — Услышанное повергло в смятение старика-князя. Иногда во время беседы ему казалось, что все это дурной сон. — Но почему же о тайных переговорах ни словом не обмолвился Витовт? Ведь он был вместе с Ягайлом в Давыдышках. — Задумчиво спросил Кейстут.

— О, этот Ягайло хитрая бестия. Он обвел твоего сына вокруг пальца. Это сделать было не трудно, Витовт верит Ягайлу больше чем самому себе.

— Действительно, я и сам порой не пойму, почему мой сын с такой симпатией относится к Ягайлу.

— Только никому не рассказывай, кум Кейстут, о нашем разговоре, иначе мне не поздоровится. У нашего Ордена везде глаза и уши, и длинные руки.

— Хорошо, Куно, не беспокойся — я умею молчать.

— А как наша дочь? Есть от нее известия? — Перевел разговор на другую тему остерродский комтур.

— С тех пор как Анна уехала в Мазовию, я ее не видел. Лишь изредка пришлет гонца с письмом и подарками. А вот муж ее, Янош, часто напоминает о себе, вторгаясь с польскими рыцарями во владения Великого княжества Литовского. Вот и сейчас, Витовт ушел с войском защищать от моего зятя Дорогичин.

— Трудно тебе приходится. — Посочувствовал старику Куно фон Либштейн. — Не хотел бы я быть великим князем литовским.

— Почему, Куно, ты это сделал?