КОМ-2 (Казачий Особый Механизированный, часть 2) - Ольга Войлошникова

форму и себя. Сапоги с одеждой выставил, а сам ещё и водой ополоснулся быстренько. Говорил же: оно так куда приятнее. Да и мыло зря ли положили мне? Земляничное, в пёстрой бумажке. Забота!

Бельё очищенное натянул, вышел в комнатку — комендант с моим скарбом тащится.

— И вот тебе Илюха, личный жетон. Он комнату открывает. И он же — твой постоянный пропуск на время учёбы. Не теряй.

— Мож, зря вы меня, Фёдор Семёныч, сюда селите?

— Чего это?

— А того. Я, конечно, знаю, что в высших учебных заведениях дуэли до смерти запрещены. Но в каком я состоянии буду после того, как меня двенадцать магов измордуют — только в коробочку сложить да домой отправить.

Комендант упёр руки в боки и нахмурился:

— Ну-ка, не киснуть, парень! Во-первых, во время дуэли кто-то из целителей присутствовать должен — это раз. А второе, раз ты оружие выбираешь — так и выбери саблю! И пусть эти сопляки надутые утрутся!

— А и верно! — я посмотрел на него искоса, пытаясь сообразить, кого мне комендант напоминает. — А фамилия ваша, часом, не Андреев?

— А ты откуда знаешь? — удивился тот.

— Каптенармус у нас в Сирии был, в Русском Экспедиционном Корпусе, чем-то на вас похожий. И отчество такое же. Василий Семёнович.

— Так это брательник мой младший! Вы, что же, выходит, служили вместе?

— Выходит, так.

— Погоди, так он вроде на шагоходной базе…

— Так я на лёгком шагоходе и бегаю.

— Ах они, сучата! — с совершенно новой интонацией протянул Фёдор Семёныч. — Боевого офицера обидели… Давай переодевайся! Сменное-то есть что?

— А как же!

Не в походной же песчанке, в самом деле, на дуэль идти! Тут приличная форма нужна. И не обыденная, с кителем попроще и колодками вместо наград, а самая что ни на есть торжественная.

Я раскрыл чемодан, парадный мундир тёмно-зелёного сукна выложил… а под ним — сундучок маманин со снадобьями!

— Ах ты ж, ядрёна колупайка!

Утром ещё надо было выпить первый — забыл! Но при коменданте открывать ящичек тоже было неудобно. Будет думать лишнее…

Я споро утащил свою алхимию в ванную, вытащил первый бутылёк и поскорее выпил. Пустой пузырёк на место. Ящичек закрыть… и хоть под ванну задвинуть, не будет в глаза кидаться, позже приберу.

Вышел — а комендант как приклеенный стоит, на парадку мою смотрит:

— Илюха… тебе, братец, сколько лет-то?

Я аж немного растерялся:

— Ну-у-э-э-э… Двадцать три, а что такое?

— А это ты когда успел? — Семёныч показал на левый рукав, где под шевроном за безупречную службу красовались в порядке получения нашивки:

«Погранслужба» с меткой средней Азии,

«Защита Родины на дальних рубежах» с меткой Африки и циферкой «2», за два года,

«III Польская компания»,

«Защита Родины на дальних рубежах» с меткой Сирии.

— Так я с четырнадцати лет на службе!

— Да ну! — не поверил Степаныч.

— А чё «да ну»? Недобор был, а мне трёх месяцев до пятнадцати не хватало, зато рослый я был, да и с дворянским паспортом уже — вот и взяли.

— Краса-авец! — комендант явно оценил набор моих наград, среди которых не было ни одной «кабинетной-памятной». Два «Георгия», «За боевые заслуги», «За охрану южных границ», «За спасение погибавших». Все перед отъездом заботливо начищенные и в должном порядке на кителе прикреплённые.

А уж когда я вместо рабочей сабельки из бандольера золотую вынул, с клинком проволочной стали* в ножнах из позолоченной прорезной кожи на красной юфти…

*Так сибирские казаки называли сталь булатную.

— Ну уж теперь ты должен маменькиным сынкам носы утереть!

13. ДУЭЛЬ

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Комендант пришёл в чрезвычайно воинственное состояние:

— И не вздумай киснуть да стесняться! Они такие награды да нашивки токмо на картинках и видели!

— Да я как-то и не собирался. К стеснениям не привычен, чай, не девица.

— Вот это правильный настрой! Вот это по-нашему, по-фронтовому! Давай-ка облачайся, я ещё после посмотрю, поправлю огрехи. Ох ты ж, Господи, боевого офицера супом облить, ну я им устрою!

— Чего ты-то раздухарился, Семёныч?

— Так как же? Ежели мы, которые пороху нюхали, перед этими кабинетными прогибаться будем, тут-то Империя и кончится. Знать должны свое место, штафирки! И ежели ты думаешь, что у коменданта мало возможности им за их кренделя пакостёв устроить, то, уверяю тебя, заблуждаешься! Как начнут жить строго по распорядку да по уставу, волчишками завоют.

Вот же его проняло, а! А с другой стороны — боевой офицер, явно на пенсии, скорее всего, по ранению. Это ж как будто и его супом облили. Не завидую я этим студиозусам. Комендант общежития многое может. Да самое простое: на три минуты раньше дверь в общежитие закрыл (а что, может быть — казённые часы спешат), а тебе уже нарушение распорядка в личное дело запишут. Раз, потом второй, а потом и до выговора недалеко. М-да.

Быстро оделся, чуб поправил, сапоги блестят, сабля наградная, привычно проверил фуражку — герб строго по центру. Готов!

— Ну как, Семёныч, хорош?

— Ай, хорош! Ай, хорош, душа моя! Давай, задай им, а я тут…

— Чего ты тут?

Он засуетился.

— Да то неважно, тебе наши стариковские дела неинтересны.

Вот же жук, интриган, а! Ну, посмотрим…

Но действительно, времени уже почти не оставалось, пришлось скорым шагом двинуться к аудитории. И первый смех в том, что перед дверью, о чём-то негромко разговаривая, толклась значительная доля мужской половины нашей группы.

Увидели меня, прервали свои разговоры, уставились — больше на мундир да на награды, обычное дело: