Предательство истины - Джон Марк Дуган

несмотря на наши противоречия. Ее либеральные и антивоенные взгляды были полной противоположностью тому, во что верил я. Она считала, что я всего лишь поддался российской пропаганде, а я, в свою очередь, полагал, что Мария попросту повторяет западные нарративы. Поэтому в попытке подтолкнуть ее к переосмыслению своих взглядов я пригласил ее сопроводить меня в самое сердце конфликта.

Мария активно выступала против войны, утверждая, что Россия – агрессор. Она даже пережила арест за свои протесты прямо под стенами Кремля. Несколько позднее она решила уехать во Владивосток, пытаясь скрыться от надвигавшейся политической бури.

Поначалу Мария без тени сомнения отвергала мои взгляды на истоки конфликта. Но нужно отдать ей должное: она добросовестно переводила мои интервью с жителями Донбасса. Однако Мария никак не могла понять, почему их гнев направлен против Украины, а не России. Я попытался ей объяснить, разоблачить фальсификации западных СМИ, которым она так доверяла, и продемонстрировать, насколько западные медиа контролируются ЦРУ.

Мария Лелянова в цветах украинского флага во время акции протеста перед Кремлем

В попытке развенчать ошибочные убеждения Марии я предложил одно условие: по возвращении из Донбасса она должна была поделиться со мной впечатлениями в откровенном интервью. Несмотря на то, что во мне она видела всего лишь российского пропагандиста, Мария согласилась.

Мы постепенно приближались к центру конфликта, но наши разногласия не утихали. Вечером мы остановились в Ростове-на-Дону, заказали несколько бокалов пива, и я познакомил ее с Томасом Рёпером – хорошим другом и признанным экспертом в области геополитики. Томас, как и подобает матерому журналисту, исколесил весь Донбасс. Я надеялся, что его красноречивые аргументы помогут Марии взглянуть на реальность с другой стороны.

Когда Томас узнал о нашем идеологическом столкновении, они лишь понимающе кивнул:

– Эмоции нередко затуманивают наш разум. Это эффективная тактика, которую активно использует западная пропаганда. Они разжигают пламя эмоций, заставляя голос разума и фактов звучать тише.

Томас пытался воззвать именно к голосу разума в Марии, но ее укоренившиеся убеждения оставались непоколебимы.

– Ты хороший человек, Мария. В следующий раз поговорим, когда ты вернешься из Донбасса.

Итак, мы с Марией продолжили наш путь, каждый в своем вихре эмоций: злость, непонимание, растерянность, страх. Казалось, что мы направляемся не в центр войны в физическом смысле, а в самое сердце войны идеологической, где самое мощное оружие – правда, а смертельное ранение – разбитые иллюзии. Тогда мы еще не знали, что это путешествие изменит нас обоих.

Миллионы людей по всему миру посмотрели мое интервью с Марией Леляновой. Но это было не просто интервью, а глубокий рассказ женщины о том разочаровании, которое она испытала, когда ложь, посеянная либеральными медиа, разрушилась перед лицом неоспоримой реальности, с которой ей пришлось столкнуться в Донбассе. Не той реальности, о которой она много раз слышала от меня, западных или российских СМИ, но реальности, написанной словами тех, кто ее прожил.

Мария сдержала слово и согласилась поделиться впечатлениями от нашей поездки.

– Хорошо, Джон, давай начнем с самого начала, – начала она спокойно, но я почувствовал, что внутри нее кипят эмоции. – Я думаю, что очень важно понимать контекст, – продолжила она. – Я представляю миллионы россиян, все мы напуганы этой войной. Наши связи с Украиной глубоки, переплетены через кровные отношения, дружбу, общую культуру… Их невозможно разорвать. Несмотря на политическую напряженность, в своей основе мы остаемся одним народом. У нас общая культурная история: одна и та же музыка, литература, еда… даже смех. Война – это ненужное насилие… это мерзость…

Ее голос дрогнул, но она продолжила:

– Война с Украиной – это самый чудовищный сценарий, который мы только можем себе представить. Западные СМИ ежедневно пичкают нас рассказами об этой несправедливой агрессии, выставляя всех нас, сто пятьдесят миллионов россиян, злодеями. Это невыносимо.

Мария сделала небольшую паузу, чтобы перевести дух, а затем перешла к рассказу о разрушительных последствиях конфликта.

– Тысячи, а может быть, и миллионы людей покинули Россию с начала войны, которая полностью перевернула их жизни. Они уезжают, как и украинцы, потому что не могут больше терпеть политический климат, эту несчастную букву «Z», которая стала символом российской специальной военной операции. Это просто невозможно терпеть.

Мария Лелянова переводит наши вопросы Никите, 14-летнему мальчику, потерявшему ногу в результате подрыва на украинской мине-бабочке

Когда она рассказывала о своих попытках скрыться от политики, ее голос наполнился отчаянием.

– Когда началась война, я улетела на Дальний Восток, работала в реабилитационном центре морских млекопитающих. Я надеялась, что там смогу отдохнуть от постоянных «Z» вокруг. Я думала, что мне будет проще пережить все это в четырех стенах без связи с внешним миром.

Ее поначалу нерешительный голос теперь звучал твердо, отражая стальную решимость, наполнившую ее взгляд.

– Мы объект демонизации западных СМИ, – заключила она, говоря об информационной войне и очернении российского народа западными медиа. – Изо дня в день наша идентичность тонет в постоянном потоке новостей, идущих из западного мира, – сказала она, жестикулируя так, словно руками в воздухе лепила слова, которые произносила. – Новостей, искажающих нашу реальность, демонизирующих нас, оттесняющих нас на задворки их мировоззрения.

В ее глазах сверкнула искра протеста, и она продолжила:

– Нас не просто изображают врагами – нас унижают, низводят до уровня карикатурных злодеев…

Ее пальцы непроизвольно сжались, словно она физически пыталась совладать с возмущением, которое сквозило в ее словах.

– Эти образы лишают нас нашей человечности, нашей сложности, нашей уникальности, – сказала Мария, захлебываясь от эмоций. – Это ужасное унижение нашего достоинства. Нас лишили права быть увиденными и услышанными, они превратили нас в уродливые карикатурные образы, и для них теперь это реальность.

Она опустила взгляд, нахмурила брови, словно пытаясь совладать с внутренней болью. Когда она подняла голову, в ее глазах была жесткая решимость, отражающая внутреннюю борьбу.

– Мы не персонажи в их выдуманных нарративах. Мы личности, сложные и уникальные. Очернение, унижение и уничтожение… это бесчеловечно. Это унизительно. Мы не такие.

Это был не показной гнев, а настоящий призыв к действию. Требование уважения. Мария не просто делилась своим опытом, она бросила вызов всему миру, пытаясь сподвигнуть всех выйти за рамки своих предрассудков и увидеть людей без ярлыков, подвергнуть сомнению те концепции, которые им были навязаны.

Мария рассказала о том, как изменилось ее восприятие ситуации, когда она начала переводить мои интервью из Мариуполя в апреле.

– Рассказы, которые я слышала от обычных людей на улицах Мариуполя… Они расходились с тем образом, который рисовали западные СМИ. Я