Через тернии к берсу (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич

А что я мог?.. В отчаянье попытался кровь из горла бедняге отсосать. Но там ее столько уже скопилось, что сам едва тут же не захлебнулся. На первом же захлебе бестолково подавился вязкой слизкой дрянью. Закашлялся. И чудом не блеванув, стал яростно отплевываться…

Спасительное озарение снизошло на меня, когда у почти захлебнувшегося пацана начались смертельные конвульсии.

Сквозь сковавшие сознание отчаянье и безнадегу лучиком надежды в голову прорвалось воспоминание о почти таком же фатальном происшествии, случившемся примерно пару месяцев назад у нас с питомцем. Конечно многотонной махине грома-быка цепляться за жизнь с пронзателем в боку тогда было несравнимо проще. И вот так, у меня на руках, пит не бился, конечно, в агонии уже через четверть минуты после ранения. Но, как позже выяснилось, рана у Заразы тогда тоже оказалась смертельная. И если б я не сообразил экстренно единственный верный способ избавить грома-быка от пронзателя и заморозить распространение ядовитой заразы по потрохам, не было бы у меня потом никогда роскошного рогатого бомбардировщика.

А раз спасительная техника сработала тогда, то почему не попытаться ухватиться за нее же и сейчас? Хотя б как за пресловутую соломинку.

Да техника Живого камня строго заточена на контакт с питомцем — то бишь с измененным системой животным, не человеком. Но ведь Максимка у меня особенный. Он — дурачок, с по своему искаженным сознанием, отличным от нормального человека. Однако, все равно, разумеется, я прекрасно понимал, что шансы на удачный каст техники Живого камня в отношении умирающего пацана были ничтожны. Потому изначально морально подготовил себя кастовать максимальную седьмую стойку Живого камня до талого — то бишь за несработавшей первой тут же творить вторую, третью… десятую… И биться за захлебывающегося или даже уже захлебнувшегося собственной кровью напарника пока в мясо к хренам не раздеру собственные культяпки.

Какого же было мое изумление, когда техника запросто скастовалась на умирающем пацане с первой же попытки.

Вот только каменная фигурка, оказавшаяся в моих ладонях после активации седьмой стойки Живого камня, оказалась, мягко выражаясь, весьма оригинальной. Вместо ожидаемой статуэтки — ростовой мини-копии пацана — в руках у меня оказалась чуть живая, вся растрескавшаяся, словно древнее ископаемое, каменная маска, точно имитирующая глуповатое максимкино лицо.

Однако несмотря на свой трухлявый вид маска оказалось насыщенного изумрудного цвета.

А загоревшееся следом системное уведомление тут же на нет свело вероятность забавного совпадения:

Примите искренние поздравления! Системный предмет «Маска Изумрудного берса» признал вас своим хозяином.

В подтверждение прочитанного, безобразно широкая и ветвистая трещина-шрам, пересекающая каменный лик маски со лба до подбородка, и превращающая ее фактически в едва живое ископаемое, стала стремительно срастаться прямо у меня на глазах. Тут же стало понятно, что через безобразную трещину проецировалось на маску смертельное ранение духа системного предмета, невероятным образом почти полдня во плоти сопровождавшего меня в этом свихнувшемся мире. И в памяти сама собой всплыла ассоциация с Плащом Изумрудного берса, точно так же за считанные секунды самовосстановившимся после основательной трепки в Чертогах тлена.

— Ну здравствуй, Маска, — я бережно провел левой ладонью по почти срастившему увечье и обновлённо заблестевшему каменному лику в правой руке. — Или правильней к тебе, полагаю, следует обращаться МА-ксим СКА-тов? — сделав акцент на первых буквах имени и фамилии своего недавнего дурачка, я дал понять духу, что, хоть и с запозданием, но все же разгадал его нехитрый ребус.

Увы, ответом мне — как и в недавних попытках наладить речевой контакт с Психом и Непой — вновь стала лишь гнетущая тишина.

Интерлюдия 9

Интерлюдия 9

В салатовом тумане рядом с двумя парящими огненными фигурами на миг мелькнула черная клякса одностороннего портала. Из воронки которого вывалился двойник едва не умершего на далекой крыше дурочка, уже стопроцентно живой и сотканный из негасимого изумрудного пламени.

— Дедушка, я же обещал, что тебя найду! — опережая родственников, первым высказался эффектно появившийся гость.

— Максимка, бедовая твоя голова! — накинувшись на довольно оскалившегося парнишку, старик стиснул материализовавшегося рядом внука в богатырских объятьях.

— Макс — ты точно псих ненормальный, — попеняла брату девочка с косичками, тоже сбоку неуклюже обнявшая обоих своих родственников.

— О! Маленькая Заноза, и ты тоже здесь! — нежно погладил младшую сестренку по огненным волосам недавний дурачок.

— Как ты мог так подставиться, Макс⁈ О чем ты думал, вообще! — увернувшись из-под его руки, подбоченилась и грозной фурией стала отчитывать Максима Непа. — Мы с дедой, наблюдая тут за твоим фиглярством в зыбком мире, чуть не испепелились от беспокойства!

— О, Единый! Как же она выросла. И как стала похожа на маму, — обращаясь к старику, прокомментировал предъяву малютки Максим.

Но заметив тень, набежавшую после его слов на огненное чело деда — до сих пор, по прошествии целой вечности, тяжело переживающего потерю любимой дочери — поспешил сменить тему:

— Извини, Заноза, что заставил вас волноваться. Но из того склепа, где замуровали мой предмет, иначе в игровой мир вырваться было невозможно. А я же обещал вам тогда, помнишь: во что бы то ни было разыскать и вернуть в семью нашего деда. Пришлось рискнуть, и ступить на Путь Изломанной Тени.

— Это было кране опрометчивым поступком, Максим, — покачал головой нахмуривший кустистые брови старик.

— Было бы, если б мне не удалось, — посмел возразить бедовый пацан.

— Ты прошелся по грани, — покачал головой хмурый дед.

— Однако, риск, как видишь, оправдал себя на все сто. А победителей не судят.

— Пффф! — фыркнула девочка. — Выпендрежник!

— Ой, кто бы говорил. Сама — Заноза!

— Не называй меня этим дурацким детским прозвищем!

— Ути-пути. Заноза, ты такая милая, когда так злишься.

— Деда, ну чего ты молчишь! Скажи тоже ему! Поругай!

— Стоит полагаешь? — хитро прищурился вдруг сменивший гнев на милость старик.

— Да ну вас! — обиделась и смешно надула щечки Непа.

— Я тоже ужасно люблю тебя, сестренка, — легко одолев вялое сопротивление, Максим обнял и закружил в салатовом тумане огненную девочку со смешными косичками.

— Смотри, что у меня есть, — сменив гнев на милость вскоре засекретничала с братом девочка. — Правда красивый бычок? Его Зараза зовут. Это пит Дэна. Только один гадкий гад, видишь, как изуродовал бычка?

— А ты, выходит, в стазисе хранишь беднягу?

— Угу.

— У Занозы Зараза. Прикол!

— Не называй мня так! Я — Непа! Деда, скажи ему!

— Да я ж прикалываюсь, систер. Выше нос, малышка. Вернемся с Дэном в хранилище, и восстановятся глазки у твоего бычка. Еще глазастей прежнего себя станет.

— Да уж поскорей бы.

— Дэн — красавчик. Весь в меня! Раз уж, как обратно в предмет меня воплотить, сообразил, то и с хранилищем варик нароет. Даже не сомневайся.

— А помнишь, как недавно его дядей Дэном называл? Вот умора была.

— Че правда дядей?.. Во прикол, мы же с ним почти ровесники.

— Макс, а ты чего: вообще ничего не помнишь?

— Прикинь… Путь Изломанной тени не просто так считается шансом последней надежды.

— Ну ты, конечно, псих, братик.

— Все мы немного того, сестренка. Все ж таки внуки реального Психа.

— Внуки, прекратите баловаться, — вернул беззаботно шушукающихся детей к суровой реальности строгий голос деда. — У нашего игрока назревает серьезный кризис.

— Да у него всегда кризис, — фыркнула Непа. — Потому что скучный и тугодум… Ну вот, как я и говорила. Че он до сих пор пялится-то на неё, как баран на новые ворота? Ведь очевидно, что давно уже следовало одеть и действовать.