Цепные псы одинаковы - Иней Олненн

Но Искьяр возразил:

— Нет, Эйрик. Тебе и Рейвиллу этот знак нужнее. Без него вы не доберетесь до Соль-озера.

— Мы предлагаем ехать с нами, — сказал Ян. — Под защитой нашего пера.

Эйрик Редмир поглядел на изрубленные тела своих бойцов и медленно кивнул.

Скоро в чистом поле вырос земляной холм, которого и быть здесь не должно было. Рейвилл Редмир могучей рукой вогнал в землю один за другим три меча по самую рукоять и в хмуром молчании пошел к кострищу за лошадями. А день все так же безмятежно разгорался, ветер был теплым и душистым, на небе ни облачка, кругом — тихо и спокойно, но люди почти ненавидели эту тишину.

Молча сели они в седла и молча скакали, пока кони не выбились из сил. За целый день никто не произнес ни слова. Когда на пути встретилась речка, они напоили коней, поснимали рубахи, умылись и снова пустились в дорогу. Их остановила не ночь, а усталость коней. И лишь когда они спешились и повалились в траву кто где, только тогда поняли, как измотались за день. Потом полезли в дорожные мешки, достали припасы и поделились друг с другом. Ели, не чувствуя вкуса, просто потому, что надо было. Волки ушли на охоту, они звали с собой Ингерда, но тот отказался. Эйрик был хмур и молчалив, с разговорами к нему не лезли. Он сам заговорил, и слова его никому не понравились:

— Я не понимаю, что происходит, — негромко сказал он, отпивая воду из фляги.

Костра они не разводили, ночь и без того была душной, и видели в темноте лишь очертания друг друга. Кто сидел, кто лежал, Хелскьяра не было, он ушел проведать коней.

— Мой дом в Горах, — сказал Эйрик. — Такую крепость еще поискать!.. Что может быть прочнее, чем Горы? Что может случиться с такой твердью? Я видел камнепады и огненные реки, я сам вспыхиваю как огонь, что вырывается из пасти треснувших скал, и так же быстро остываю. Но до сих пор мне не приходилось усомниться в надежности земли, по которой хожу. До сих пор.

Он помолчал, потом опять заговорил:

— Нынешним утром я зарубил двоих соплеменников. Сам. Своими руками. Кто угодно может говорить мне, что стравил нас между собой коварный человек, что на нем вина… Какими бы чарами он не пользовался, какой бы дурман не насылал, это мой меч в крови, и моя душа болит.

Над головой зашепталась осина, то ли утешить хотела, то ли корила за содеянное.

— Хотел бы я знать, кто насылает их на нас, — пробормотал Рискьёв.

И тут является Хелскьяр, да не один. Идет впереди него девица стройная, ликом прекрасная, волосы под платок убраны, на плечах — накидка дорогая. А Хелскьяр у ее спины меч обнаженный держит. Изумленные воины смотрят на нее, глаз отвести не могут.

— Вот так гостья, — протянул Рейвилл Редмир, оглядывая незнакомку с головы до ног.

Никто сперва не заметил, что Хелскьяр клинок из ножен вынул, а он и говорит:

— Сказала, что заблудилась. Шла от стана к стану и сбилась с дороги, к отряду нашему прибиться хочет.

Девица стоит, не шелохнется, в землю глядит, глаз не подымает. Ингерд почуял недоброе. С чего, сам не понял, но весь напрягся и незаметно на колени сел, чтоб в случае чего быстро вскочить. Тут клинок Хелскьяра блеснул тускло, и Ян, удивленный, спрашивает:

— Ты что, Сокол, убить ее собираешься? Зачем тебе меч?

Девица подняла на него глаза, и Ян тут же забыл, о чем спрашивал. Зато вскинулся Рейвилл Редмир:

— Убери клинок, быстрокрылый, негоже с женщинами сражаться!

Но Хелскьяр из-за ее спины хмуро процедил:

— Не верю я ей. И вам не советую.

Но Рейвилл уже поймал ее взгляд, что он в нем прочел — неизвестно, только рука его потянулась к оружию. Вспыльчив Барс был не меньше Эйрика, на ноги вскочил, и меч сверкнул, но Ингерд все ж оказался проворнее и успел заслонить Хелскьяра и на себя удар принял. Тут Рискьёв на Рейвилла бросился, и Ян кинулся их разнимать. А Ингерду не до того было. Хотел схватить он девицу, да та ловкой оказалась, только драка завязалась, бежать хотела. Ингерд — ей наперерез, она в другую сторону, а там Эйрик поперек дороги встал. Тогда перепрыгнула она через Яна и Рейвилла, что по земле катались, и вот уже деревья близко, сейчас скроется, да только метнулись ей наперерез волки, что шум услыхали и, бросив охоту, вернулись. Некуда было бежать девице, глянула она через плечо на Ингерда, и отшатнулся Ингерд, такой ненавистью полыхали глаза ее. А потом о землю грянулась, и пропала девица, вместо нее гадюка черная зашипела, в траву поползла. Волки в сторону отпрянули, драка тотчас прекратилась. Не успел Ингерд пожалеть, что живой ушла гадина, как захлопали над головой большие крылья, и упал сверху орел, травы коснулся и сразу взмыл, а в когтях — черная змея извивается, корчится, да только из орлиных когтей не вырвешься. Поднялся орел над деревьями и разжал когти. Ударилась змея о землю и обратно в девицу обратилась, да только уже мертвую. А орел махнул крылом на прощание и улетел. То зоркий Аарел Брандив был, свои владения облетая, на помощь пришел.

Стоят над мертвой девицей шестеро воинов, еще после драки тяжело дышат, еще мечи в руках сжимают, понять ничего не могут — только что сидели да разговаривали и вдруг уже кровь друг другу пускают.

— Ну, Эйрик, — спрашивает Ян, загоняя клинок в ножны, — по-прежнему себя винить будешь за то, что соплеменников убил?

Но Эйрик только зло сплюнул и пошел за конем. Никто ничего не сказал, потому как никому приятно не было, что из-за девки чуть горло друг другу не перерезали.

С этой ночи решено было выставлять дозорных, да меньше двух зараз, чтоб не поубивали один одного.

А к вечеру следующего дня показалось Соль-озеро. Проехали они по Орлиным землям беспрепятственно, никто их не остановил, хотя и наблюдали за ними пристально, вели от дозора к дозору, но никто не показывался и не заговаривал с ними. Все красное перо видели, и никто не нарушил древний закон: тому, кто этим знаком владеет, никаких препятствий не чинить. Потому и не чинили.

— Вот и добрались, — сказал Ян.

А Ингерд ничего понять не может: куда добрались? Кругом холмы да сосны. Земля стала неровной, переплетенные корни из нее повылезали, кони спотыкаться начали, поэтому ехали медленно. Ингерд по сторонам глядел и вдруг почуял запах, что ни с каким другим не спутал бы: запах большой воды. Значит, близко было озеро.

Волки быстро взбежали на самый верх лесистой гряды и замерли на вершине, морды вытянув, куда-то глядели. А потом и люди за ними поспели, только чуть в стороне — кони уж больно не любили волчье соседство.

И открылось их взорам великое Соль-озеро, спокойное и мудрое. Легкая рябь серебрилась по его глади, волна накатывалась на белый берег, а берега такие — глаз не хватит взглядом их окинуть, а другого берега и вовсе не достать. Вдохнул Ингерд полной грудью соленый ветер, и просветлело лицо его, он Море перед собой увидел.