Сероглазый ангел - Оксана Головина

— В чем дело, муж мой? Тебе нездоровится? — её голос был тихим, дрожащим.

В чем дело? Он что-то хотел спросить? Он не помнил. Он видел только её. В утреннем солнце, эта женщина казалась прекрасным видением. Боже, чем он заслужил право коснуться этого солнечного создания? Сам себе он казался серым куском холодного камня, что лежал у обочины дороги. И только лучи высокого небесного светила, снисходя порой до него, согревали его своим теплом. Это же маленькое солнце, отдавало все тепло без остатка, так щедро.

— Дорогой Господь…

— Ты хотел поговорить о Господе нашем?

Что? Он снова не понял и слова.

— Мы выступаем Даниэль, — он не узнал собственный голос.

Словно кость застряла в горле. Он прокашлялся, а она серьёзно поглядела на него, сминая подол платья.

— Должна ли я беспокоиться?..

— Нет! — он решительно мотнул головой, — этот визит не займёт у нас много времени. Дня два и мы вернёмся.

Она поникла, и он понял смысл её вопроса.

— Даниэль! — он поднял её голову за подбородок, вынуждая глядеть в глаза, — я даю слово, что через два дня, буду стоять на этом самом месте.

Она вспыхнула улыбкой, крепко ухватив руку, державшую её.

— Я выйду встречать тебя!

— Я знаю.

Как все замечательно складывалось! Он ничего не узнал, иначе обязательно заговорил об этом! Значит, это её шанс сыграть роль доброй жены!

— А теперь, ты должен принять моё благословение, муж мой! — она собралась с храбростью.

— Что же это такое? — Райан, инстинктивно прижимая ладонь к груди, проверил свой маленький свёрток, надёжно привязанный под доспехами. Его талисман всегда при нем. О чем толковала его маленькая жена, заливаясь румянцем, словно спелое яблоко?

— Наклонись, ты огромен, словно дерево! — Даниэль потянула его за рукава, призывая наклонить голову. Райан подчинился, склоняясь к её лицу.

— Что теперь? — его глаза тепло заискрились.

Она взяла его лицо в ладони и, подтянувшись на носочках, запечатлела звонкий поцелуй на его лбу. Шрам хорошо затягивался, чем порадовал её.

— Что же это было, позволь поинтересоваться? — он сдержал смех.

Она разочарованно топнула ногой. Он совсем глуп?

— Это благословение, которое добрая жена дарит своему дорогому мужу, выпроваживая его в путь! — она и сама не заметила, как перешла на крик.

— Выпроваживает? — он нахмурился, — ты оговорилась, Даниэль!

— Я знаю, что говорю, муж, и уж точно знаю толк в благословениях! Тебе они незнакомы, проклятый нормандец…

Закончить она не успела, Райан поцеловал её в губы. Мысли в её голове немедленно смешались. У него оказались удивительно тёплые губы. Его пальцы окунулись в прохладный шёлк её волос, стремясь удержать, когда необходимости в этом не было. Преисполненная неожиданного восторга, она совсем не хотела шевелиться. Поцелуй его был так нежен, ничего не требуя. Но после него Даниэль едва дышала, и неведомое желание загорелось в её груди.

— Вот то благословение, что мне знакомо, Даниэль… — проговорил он ей прямо в лицо, обдавая своим дыханием.

Райан прижался лбом к её макушке, чувствуя, как бешено, кровь стучит в висках. Что он творит?! Желая проучить её, он сам попался.

— Мы выступаем… — лучшее, что он мог сейчас придумать, это развернуться и широким шагом покинуть задний двор.

Он сжимал и разжимал кулаки, веля себе опомниться. Словно какое-то колдовство довлело над ним! Он желал одно, но словно заворожённый, делал с точностью наоборот!

Даниэль же закрыла ладонями пылавшее лицо. Бог мой, что это было? Она вздохнула. Почему никто ей не сказал, что благословение так чудесно? Конечно, он должен был спросить её разрешения, а не набрасываться, словно дикий зверь, она обязательно скажет ему об этом, когда он вернётся. В следующий раз он не будет так груб! В следующий раз… она коснулась пальцами своих припухших губ. Ведь будет следующий раз?..

Глава 28

Бежать, бежать и бежать! Он должен остудить голову, а это можно сделать, только находясь на большом расстоянии от неё. Чем дальше, тем лучше! Размышляя, барон ничего не видел вокруг. Он врезался в Моргана, не устоявшего на ногах. Бедняга загремел на пол, соображая, что его сразило. Райан наклонился и хотел помочь воину подняться, но вассал замахал головой, укрытой шлемом, вспомнив о ранении барона. Он поднялся сам, осторожно отодвигаясь, от взъерошенного предводителя и аккуратно поинтересовался причиной такой спешки:

— Я не слышал команды выступать, господин. Прошу прощение за моё промедление. Мы уже отправляемся?

— Пять минут, Морган! — Райан взял свой шлем подмышку, собираясь выйти во двор, и увидел, как Таис готовит большие сумки, — передай Вейну, что у него — пять минут!

Барон подошёл к столовой, замечая на столе разложенную еду и старые вещи.

— Куда ты собралась, и кого будешь кормить, Таис? — голос его так неожиданно прогрохотал над ней, что кухарка, вскрикнув, схватилась за пышную грудь, пытаясь успокоить выпрыгивающее сердце. Узнав хозяина, она облегчённо вздохнула, махнув рукой.

— В мои годы нельзя так пугаться! Чуть не померла…

Кухарка пояснила, что собирается к сиротам, живущим в лесу.

— Война не щадит никого, ни старого, ни молодого, мой мальчик… — она покачала головой, продолжая складывать продукты.

И как она собирается дотащить все эти сумки? Что за женщина?! Барон кивнул, соглашаясь с её действиями, сожалея о своих поспешных выводах. Ему в голову пришла мысль о том, что громкая кухарка откармливает мятежников за стенами этого дома. Но маленькие гномы были не менее опасны для здоровья. Вот бы объелись этими яблоками, да грязными руками, покрутили бы тогда животы, и попробовали, как в таком состоянии людям вред чинить!

— Берегите себя. Ваши раны ещё свежи, храни вас Господь! Если понадобится, смело прибегните к крайним мерам! Помните, об этом негодяе, долго плакать не будут! — Таис сердечно похлопала его своими ручищами по рукавам.

Райан оторопело кивнул и, поблагодарив женщину, попросил быть не менее осторожной, в их отсутствие. Таис быстро закивала, опустив голову, слава Богу, хозяин не знал, что Даниэль всегда отправлялась с ней вместе. Каждый раз они меняли время встречи, не желая давать шпионам Ральфа ещё больше преимущества, но пока положение в деревне не изменится, и пока они не смогут поверить в то, что расправа не грозит им, дети не согласятся вернуться. Силой их не затащить и заманить чертят, не удастся! Все наперёд чуют! Разбегутся в дебрях, ищи потом. А ведь голодные! Благо лето разгулялось в этом году, но ведь оно не бесконечно.