Долг чести (СИ) - Романова Злата

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, целуя ее в щеку.

— Прекрасно, — ответила она, чувствуя, как краснеет.

С каждым днем его близость все больше волновала ее и Бьянка не находила объяснения этим чувствам, растущим в геометрической прогрессии, списывая все на гормоны. Она повернулась боком, чтобы видеть его лицо, и затрепетала от пристального мужского взгляда, изучающего ее.

— Почему Вы так смотрите? — спросила она, боясь, что могла запачкать лицо во время ужина.

— Давно тебя не видел, — с усталой улыбкой ответил он.

Она невольно тоже улыбнулась, смело рассматривая его в ответ. Викензо переплел свои пальцы с ее, нежно поглаживая кожу, и это прикосновение отдалось в ней приятной дрожью.

— Завтра я еду к врачу, — сказала она ему. — Надеюсь, все хорошо. Я чувствую себя отлично.

— Уверен, так и есть. Я не могу поехать с тобой, но отправлю Тео.

Бьянка подавила разочарование. Ей хотелось, чтобы он был рядом, если что-то пойдет не так.

— Ты же говорил не доверять Тео.

— И все еще говорю. Но степень моего доверия к нему относительно твоей безопасности больше, чем к любому из моих людей. Физически, он не допустит, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Просто не откровенничай с ним и не доверяй его словам и суждениям.

— Когда-нибудь ты объяснишь мне почему? — спросила она.

— Когда-нибудь, — согласился он. — Это довольно травмирующая информация, а тебе нельзя волноваться, помнишь?

— Помню, — согласилась Бьянка.

На пару минут воцарилась тишина, а потом, он, внезапно, рассмеялся.

— Что? — вскинулась девушка.

Викензо покачал головой, смотря на нее с весельем. Его усталости словно и не было, он снова выглядел бодрым.

— Боюсь даже сказать, в прошлый раз это плохо кончилось.

А, Бьянка, вдруг, сама поняла. Она расслабилась настолько, что опустила формальности. Из Дона он превратился в Викензо для нее окончательно.

— Тогда не говори, — озорно улыбнулась девушка, не желая признавать это вслух.

Он поднял их переплетенные руки и поцеловал ее пальцы.

— Я рад, что ты моя жена, Бьянка.

Она опустила глаза и прикусила губу. Не могла поверить в это, но понимала, что ей тоже нравилось быть его женой, хотя еще месяц назад она считала, что ее жизнь окончена. Бьянка не стала признавать и этого, но то, что она пришла к согласию с самой собой, уже делало ее счастливой. Она позволила ему обнять себя, и, когда он уснул, держа ее на своей груди, просто лежала, вслушиваясь в его мерное сердцебиение и думая, как было бы хорошо, если бы супружеские отношения на таких объятиях и поцелуях и заканчивались.

* * *

На осмотре выяснилось, что с ее ребенком все в порядке, а ей разрешили проводить на ногах пару часов в день до следующего осмотра еще через неделю. Бьянка очень смутилась, когда врач настойчиво повторила пару раз необходимость в полном половом покое, но ничего не сказала об этом мужу. Он в любом случае позволял себе только несколько поцелуев перед сном, волновавших ее тело и чувства все больше с каждым разом, пока Бьянка не стала с нетерпением ждать того момента, когда он поднимется в спальню после рабочего дня, чтобы составить ей компанию.

За еще одну неделю, проведенную ею в постели, Викензо окончательно перестал быть Доном в ее мыслях и превратился просто в мужчину. Очень заботливого и внимательного мужчину, который возвращался домой к ужину и развлекал ее весь вечер, пока не приходила пора ложиться спать. Бьянка и подумать не могла, что они когда-нибудь смогут достигнуть такой степени близости. Викензо смотрел вместе с ней фильмы и сериалы, читал ей вслух книги о беременности, удивляясь вместе с ней все новым и новым фактам, которые они узнавали, рассказывал о себе все больше личных вещей, постепенно открываясь и также узнавая лучше ее. Они никогда не обсуждали его дела и работу, благодаря чему она могла делать вид, что замужем за обычным мужчиной. Очень властным, с замашками тирана, мужчиной, который теперь вместо страха вызывал в ней только любопытство и пугающее своей интенсивностью, влечение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тем не менее, когда врач сообщила о том, что ребенок вне опасности и она может вернуться к обычной жизни, включая секс, девушка не спешила сообщать об этом мужу. Она не хотела с ним ссориться, зная, что он едва сдерживается и наверняка захочет от нее большего, чем несколько поцелуев. Просто не могла переступить через себя. Каждый раз, думая о сексе, Бьянка вспоминала боль, которую испытала, и в ней поднималась горечь и обида на человека, которого она уже не хотела ненавидеть.

* * *

— Привет, горячая штучка, — прошептал Викензо, подходя сзади и касаясь губами ее обнаженной шеи.

Бьянка вздрогнула от неожиданности, а потом прижалась к нему. На коже выступили мурашки от прикосновения его теплого рта, который продолжал путешествовать по ее телу, двигаясь к плечу. Бьянка была в сарафане на бретельках, с собранными в высокий пучок волосами, что облегчало ему доступ.

— Я тебя сейчас испачкаю, — хихикнула она от легкой щекотки, показывая ему руки в земле.

Пользуясь новоприобретенной свободой, девушка решила заняться садом. Получить дом с земельным участком в центре такого города, как Нью-Йорк, было практически невозможно, но Викензо был Доном, как и его отец до него, а это давало не только деньги, но и власть. Бьянка с удовольствием отметила, что позади дома есть немного места для небольшого сада для специй и трав. Она не собиралась прекращать готовить из-за появления персонального повара и предпочитала сама выращивать некоторые растения для кухни. Был только полдень, так что появление мужа так рано удивило ее.

— Что ты делаешь? — спросил он, отстранившись, но продолжая сидеть рядом с ней на корточках, одетый в свой очень дорогой костюм, придающий ему особенно строгий вид.

— Мне нужен небольшой сад, — улыбнулась она, возвращаясь к своему занятию. — И, прежде чем ты спросишь меня о садовнике, скажу, что заниматься этим хочу сама. Меня это расслабляет.

— Что сказал врач? — напряженно спросил он.

— Первый триместр позади и все идет, как надо. Я снова почти свободный человек.

Он погладил ее по спине и этот жест выражал облегчение. Бьянка заметила, что он все чаще клал ладонь на ее живот в последнее время и гладил его, когда думал, что она уснула. Не то, чтобы ее беременность начала проявляться. Грудь выросла, а живота все еще не было. Даже маленького бугорочка. Бьянка хотела уже увидеть доказательство того, что ее ребенок реален, но врач успокоила ее, сказав, что у некоторых женщин живот начинает расти позже.

— Кстати, на узи уже можно было рассмотреть пол ребенка. Не знала, хочешь ли ты знать, поэтому попросила написать и положить в конверт, чтобы случайно не проболтаться.

— А ты хочешь? — спросил Викензо.

— Конечно. Я не из тех людей, который считают, что это должен быть сюрприз. К появлению малыша нужно готовиться заранее.

— Мне тоже любопытно, — признался он. — Посмотрим сейчас?

— Давай, — с энтузиазмом согласилась она. — Этот конверт так и притягивал меня, словно магнит, пока я не вышла из дома.

Бьянка закончила утрамбовывать землю и, отряхнув руки, сняла и бросила садовые перчатки к инструментам, прежде чем встать на ноги.

— Мне нравится твое платье, — рассматривая ее снизу вверх, с хрипотцей в голосе, сказал Викензо.

Девушка покраснела от его возбужденного взгляда, остановившегося на ее обнаженных ключицах и верхушке груди. Ничего не ответив, она отвернулась и направилась к дому, слыша за спиной типично мужской самодовольный смешок и закатывая глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Поднявшись в их спальню, Бьянка помыла руки в ванной и, взяв конверт со столика, присела на подлокотник кресла, в котором уже сидел ее муж.

— Открывать? — взволнованно спросила она.

Обхватив за талию, он перетащил ее на свои колени, заставляя вскрикнуть от неожиданности, и удобно устроил, обвивая ее талию обеими руками.