Драматургия фильма - Леонид Нехорошев

Наблюдая эти сцены, мы были уверены, что в чемодане находились деньги. Поэтому обнаружившаяся подмена не могла не быть для всех совершенной неожиданностью.

Очень сильно выполнена двойная перипетия (поворот следует за поворотом) в фильме Стивена Спилберга «Список Шиндлера»:

1. Нацисты везут еврейских женщин в товарных вагонах — герой картины немецкий предприниматель Шиндлер обещал узницам, что их отправят в Чехословакию — к нему на фабрику, где их ожидает ужин и теплые постели.

2. Но совершенно неожиданно для нас и для несчастных женщин поезд въезжает в концлагерь Освенцим. Женщины в ужасе видят дым над трубой крематория — они знают, что там происходит.

Это первое поворотное действие.

3. Высаженных из вагонов еврейских женщин заставляют раздеться и загоняют в душевую. Они смотрят на отверстия в потолке. Они знают, что оттуда должно выходить. Знают это и зрители. Предсмертные объятия несчастных. В душевой гаснет свет. Раздается многоголосый вопль ужаса.

4. И вдруг из сетчатых отверстий потолка вырывается не газ, а горячая вода. Женщины захлебывают от льющихся на них водяных струй и от счастья.

Это второе поворотное действие.

Получается, что перипетии здесь сделаны просто по Аристотелю:

— от счастья — к полному несчастью

и

— от полного несчастья — к счастью.

Как же осуществлена здесь подготовка поворотов?

После первого поворотного действия — перед третьим пунктом — авторы фильма дают короткую врезку: там, откуда был отправлен эшелон с еврейскими женщинами, Шиндлер стремительно входит в свою контору со словами: «Они попали в Освенцим! Поезд пошел по другому маршруту. Ошибка в путевом листе!»

Реплика объясняет причину первого поворотного действия, но не предполагает возможность второго. Однако как только последний наступил, мы вспоминаем фразу, брошенную Шиндлером, и понимаем, что счастливая перипетия произошла благодаря прямому вмешательству в происходящее героя фильма.

Существуют три вида перипетий:

а) поворот, неожиданный для зрителей и для персонажей:

все приведенные выше примеры перипетий;

б) поворот, неожиданный для зрителей, но не для персонажей: в новелле «Скоморох» (фильм «Андрей Рублев») княжеские дружинники бьют скомороха головой о ствол дерева и увозят несчастного с собой: судя по всему, никто из присутствующих, в том числе и сам скоморох, не сомневался в подобном исходе.

в) поворот, неожиданный для персонажа(ей), но ожидаемый зрителями — так называемая «ожидаемая неожиданность»: в финале разобранной новеллы из фильма «Дьявол и десять заповедей» после перипетии, неожиданной и для персонажей и для зрителей, следует еще один поворот — знакомый нам рабочий собрался пообедать и поставил перед собой чемоданчик; мы знаем, что его ожидает, и с удовольствием предвкушаем комически-поворотный эффект: как вместе бутылки дешевого вина и куска сыра бедняга обнаружит в чемоданчике толстые пачки банкнот!

Весь сюжет фильма А. Хичкока «Веревка» основан на том, что зрители знают, что в сундуке лежит убитый молодой человек, а пришедшие на праздник гости не знают этого и ждут его прихода...

Читая заключительные главы романа Ф. Достоевского «Подросток», мы узнаем, что у его героя Аркадия украден во время сна и подменен простой бумажкой вшитый в подкладку пиджака документ, решающий все в судьбах персонажей романа. Но герой и другие действующие лица, к которым мы относимся с сочувствием, о случившемся не знают. И мы со все возрастающим напряжением ожидаем, что же произойдет — когда и каким образом о пропаже документа станет им известно. А писатель Федор Михайлович Достоевский все медлит и медлит с обнаружением для своих героев этого сокрушительного факта.

Ясно, что подготовка данного (третьего) вида перипетий основана главным образом на усиливающемся читательском и зрительском нетерпении: мы ждем — случится то событие, которое должно случится, или нет? Юрий Арабов в своих лекциях по драматургии называет подобную подготовку перипетии «фактором ожидания».

В фильме Клода Лелюша «Начать сначала» героиня (Катрин Денев) настоятельно предупреждает свою подругу, в прошлом воровку и мошенницу (Анук Эме), чтобы та ничего не украла в магазине, в который героиня ее рекомендовала в качестве продавщицы. Она даже заставляет женщину поклясться в этом (специально подчеркнутое автором действие!). И зритель, конечно же, ждет, что подруга все-таки украдет, он почти уверен в этом. Но когда? Как? И что?

Подобное зрительское ожидание может быть еще усилено:

а) персонаж совершает некие действия, которые могут укрепить в зрителе уверенность в исполнении ожидаемого;

б) персонаж не делает того, что от него ждет зритель, хотя удобные случаи ему представляются; зритель недоумевает и все-таки продолжает ждать.

Как в таких случаях могут осуществляться сами повороты?

В фильме Лелюша подруга героини ничего не крадет в магазине (зритель обманут в своих ожиданиях?!), но совершает другой, еще более сокрушительный проступок. Эффектность поворота увеличивается благодаря обманному посылу. Героиня в страшном негодовании спрашивает подругу: «Как ты могла это сделать?!» Мы, зрители, рады своей догадливости: негодница все же, несмотря на клятвы, что-то украла! Но тут же следует новый поворот: выясняется, что подруга соблазнила несовершеннолетнего сына героини.

Еще один пример обманутого зрительского ожидания находим в картине Виталия Мельникова «Луной был полон сад». Один из героев фильма (актер Лев Дуров) переносит инфаркт, а до этого постоянно принимает лекарства. У него к тому же очень непростые и нервные отношения с другими персонажами картины... И вот мы видим на экране — печальную траурную обстановку в его доме. Зритель приучен к тому, что именно подобными способами подготавливается в фильмах смерть героя. В «Ностальгии» А. Тарковского Алексей Гончаров морщится от внезапной боли в сердце, а затем в предфинальной сцене, после его прохода по бассейну с горящей свечой, рука героя замирает — смерть!

И здесь, в картине В. Мельникова, у нас сомнений нет — умер герой Льва Дурова. Но тут же мы узнаем, что это не так, что умерла главная героиня фильма (актриса Зинаида Шарко) — женщина, хотя далеко не молодая, но не болевшая. Поворот сильный и неожиданный. Но внутренне оправданный и подготовленный: героиня в ходе развития сюжета фильма оказалась в психологически безвыходном положении...

Все мы помним сказанное А. Чеховым: «Если в первом акте пьесы на сцене висит ружье, то в последнем акте оно должно выстрелить». Как правило, это так. Но вот что сказал по этому поводу другой писатель и драматург Жан Кокто: «Если на стене висит ружьё, оно ни в коем случае не должно выстрелить!»

Таким образом, ожидаемая зрителем неожиданность в данном виде перипетий может обернуться «неожиданной неожиданностью».

2.4. Узнавание

«Самое важное, чем трагедия увлекает душу... — говорил Аристотель, — перипетии и узнавания»[83].

И верно, сколько раз мы, говоря о перипетиях, приводя их примеры, употребляли словосочетания: «герои узнали», «мы узнаем», «зрители узнают» и так далее. Очень часто перипетии как раз и построены на неожиданном узнавании персонажами или зрителями, или теми и другими одновременно, того, что они не знали. Действие, утверждал Аристотель, может происходить «с узнаванием или с перипетией или с тем и другим вместе»[84].

Но что такое «узнавание» как особый вид действия? Аристотель его определяет так:

«Узнавание, как показывает и название, обозначает переход от незнания к знанию, ведущий или к дружбе, или к вражде лиц, назначенных к счастью или несчастью»[85].

«Лучшее узнавание, — добавляет тут же Аристотель, — когда его (узнавание — Л. Н.) сопровождает перипетия, как это происходит в «Эдипе»[86]. Вспомните: страшная перемена в судьбе царя Эдипа происходит сразу же после того, как он узнал от вестника о своем (пусть и невольном) нарушении основных нравственных законов человеческого бытия.

Говоря о сочетании действий — узнавания и перипетии, еще раз обратимся к фильму «Полет над гнездом кукушки». Может создаться впечатление, что его авторы, разрабатывая кульминационную сцену, буквально следовали определениям и советам древнегреческого мудреца. В тот момент, когда Макмерфи пытается вырваться из лечебницы, он узнает о самоубийстве Билли («переход от незнания к знанию»). Это узнавание ведет к «вражде лиц, назначенных к счастью или несчастью» — Макмерфи бросается к мисс Рэчет и пытается ее задушить — перипетия, приведшая к финальной гибели героя.