Мы уходим последними… Записки пиротехника - Виктор Иванович Демидов

Немецкая педантичность и аккуратность в нанесении на изделия всяческих клейм и надписей, так же как и некоторые другие признаки, позволили с достаточно высокой точностью установить время изготовления опасных «игрушек» и даже приблизительно определить, когда они могли попасть в руки нашего анонимного клиента.

Сопротивлялись только коробочки. На них не было никаких знаков, никаких надписей. Наконец я решился вскрыть таинственные кругляшки. Чутье, правда, подсказывало, что передо мною какие-то хитрые мины. Но какие? Кроме как «хитрые» – и не определить.

«У всякой мины должен быть взрыватель или деталь, его заменяющая, – не слишком оригинально размышлял я. – Наверное, он вполне выдерживает небольшие давления, иначе мину опасно применять в таком ненадежном деле, как диверсия… Дальше что? А дальше – только осел разместит взрыватель на ребре коробочки или в местах ее соединения с этими усиками… Они явно для прикрепления мины к чему-то… К чему? А какая мне разница – к чему? Важно, что ребра и места соединения лучше всего подходят для начала исследования. Итак, режем…»

Я осторожно снял совсем тоненькую стружечку с ребра кругляшки. Потом еще одну, еще. Когда по обводу коробочки появился черный волосок щели, я стал работать смелее. Мозг сам начисто отключил всякие мысли. Руками властно и безраздельно руководила только интуиция… Сколько я резал и пилил ножом податливую эластичную жесть – не знаю. Просто неожиданно стали влажными от пота руки, затуманились стекла очков и сразу же пришла мысль: «Хватит».

Я трезво посмотрел и убедился: дальнейших насилий терпеливая коробочка не простит. Да и нет больше необходимости ее мучить. Она и так готова все о себе рассказать. И о том, что она действительно мина, и что внутри у нее очень мощное взрывчатое вещество с примитивным взрывателем, выполненным заодно с капсюлем-детонатором, и что, удобно прилаженная на рельс, она запросто рвет его, и что вообще-то не так страшен черт, как его малюют…

Все увиденное я занес в специальный документ, важно именуемый актом, и с удовольствием вручил его следователям. Дальше должны были работать только они.

Кажется, они сработали неплохо. Я часто по разным поводам бывал в здании управления комитета госбезопасности, но проявлять любопытство там не принято. Лишь через несколько лет представилась возможность туманно намекнуть одному из участников этой истории:

– А тот-то «собиратель» небось все дрожит от страха в своем углу?

– Сколько же можно дрожать? – улыбнулся следователь. – Отдрожался, наверное… И давно уже…

Мы с ним поняли друг друга.

* * *

По вполне понятным причинам дома я не очень любил рассказывать о служебных делах. Однако о некоторых наших работах близкие узнавали и помимо моей воли.

– Здравствуй! Хорошо, что я тебя увидела. Скажи, пожалуйста, кто у вас там сегодня взорвался? – таким сногсшибательным вопросом встретила меня однажды на улице приятельница жены.

Я ошалело захлопал глазами.

– Никто…

– Да нет, ты, пожалуйста, не скрытничай. В конце концов эта новость и так уже известна всему Ленинграду.

– Кажется, недавно «всему Ленинграду» было известно, что «завтра подорожает масло»? – зло парировал я. – Удивительная осведомленность…

– Осведомленность не осведомленность, а знаю. Все говорят… Кто у вас сегодня был в ДЛТ?

И тут я по-настоящему растерялся. Дело в том, что не более чем два часа назад в Дом ленинградской торговли ездил… я сам.

Нет, мы совсем не надеялись, что милые жрицы плутоватого бога Меркурия не разнесут новость по всему городу. Но, клянусь, никогда в жизни не поверил бы, что это можно сделать так быстро.

Пока я размышлял, собеседница внимательно наблюдала за выражением моего лица.

– Так… – наконец резюмировала она.

Этим «так» было сказано все. Но женщинам нужны подробности. Каюсь, я лишь засмеялся в ответ, хотя понимал, что это было жестоко.

* * *

Все произошло в… дамском туалете Дома торговли.

С непроницаемыми лицами, молча и торжественно поднялись мы на второй этаж огромного здания. В самом углу этажа, за скромными занавесками размещается… это самое. Перед занавесками – очередь. В отличие от всех прочих очередей здесь никто не толкается и не спрашивает: «Что дают?»

Сначала на нашу группу, возглавляемую милиционером и администратором, никто не обратил внимания.

Но по мере нашего приближения к цели очередь заволновалась.

– Одну минуточку, – улыбнулась наша сопровождающая стоявшей впереди женщине. Мы с милиционером проскользнули за занавески.

Дальше все было проще: за трубой парового отопления мы, как и бдительная уборщица, легко обнаружили небольшой двадцатитрехмиллиметровый снаряд с гильзой, положенный там чьей-то не то преступной, не то хулиганской рукой, взяли его и, тщательно укутав в газету, вынесли.

Очередь являла собой одно откровенное, восхитительное любопытство.

Нас выручила скорость…

Кажется, были приняты все меры предосторожности для того, чтобы сохранить все в тайне. Уходя из магазина, я убедился, что маленький инцидент ничуть не нарушил его привычной жизни. И вот… Не прошло и двух часов, как все стало достоянием моей знакомой. На другой день с огромным количеством подробностей, которых я, признаться, не заметил, об этом эпизоде мне рассказывали уже в пригороде! Нет, что ни говорите, а проблема быстроты, с какой распространяются слухи, все еще ждет своего исследователя.

Между прочим, чуточку позже мне пришлось вот так же работать в гинекологической клинике Московского района. Я тогда с ужасом ждал, а что скажет наша знакомая по этому поводу? Но она промолчала. В этом учреждении, видимо, лучше хранят всякого рода секреты…

Да, сколько же их было, этих «случаев»! Я доставал снаряды и мины из-под оконного карниза пятого этажа дома № 36/38 по улице Марата в Ленинграде, из двухметровой стены древнего монастыря на острове Коневиц в Ладоге, из ствола огромной сосны, привезенной на лесопильный завод в Любани, из сотен самых неожиданных мест…

А мои товарищи? Майорам Прикотенко и Бирюкову пришлось разминировать железнодорожный мост в Великих Луках; старшине Музафару Мостакову нырять за огромной бомбой к основанию плотины Нарвской ГЭС; старшему лейтенанту Виктору Попову – снимать бомбу с якоря собравшегося уходить из Выборга судна; капитану Валерию Соколову – лезть за тяжелым фугасным снарядом в душную и тесную камеру растворомешалки на одном из заводов Колпина. Был даже случай, когда пиротехнику капитану Самохину нужно было проводить свою операцию при операции… медицинской: у раненого извлекали из тела… неразорвавшийся запал.

* * *

Тысячи наших саперов могут рассказать десятки таких историй.

Встречи на дорогах

Вся наша служба – это сплошные дороги. Сотни людей прошли перед глазами. Разные бывали встречи. Одни как свет от фар