Найти «Сатану» - Данил Корецкий

– Пусть вертолеты тщательно прочешут эти места, – приказал он. – Особо тщательно! И самолеты-разведчики пусть полетают и пофотографируют!

– Есть, товарищ генерал-полковник, – не задавая лишних вопросов ответил начальник авиационного отдела.

Но и поиски по линии вероятной пропажи борта результатов не дали. Прошла уже неделя, а все усилия оказывались напрасными. И Толстунов решил идти к министру и просить у него санкции на раскрытие места командировки специальной группы для достаточно широкого круга лиц.

Но десятого ноября, когда многие руководители готовились посетить концерт, посвященный Дню советской милиции, на который собиралась вся московская элита, Уваров сам вызвал главкома. Причем позвонил лично и назначил встречу не в кабинете, а в «четверке». Так называлась секретная резиденция Министерства обороны, известная осведомленным людям как «объект А-4» и располагавшаяся в ближнем Подмосковье. Это было достаточно необычно, и Толстунов удивился. Но когда он уже садился в машину, к нему подбежал взволнованный дежурный по штабу:

– Товарищ генерал-полковник, только что пришла ШТ: умер товарищ Брежнев! Приказано объявить повышенную готовность в войсках!

Отдав необходимые распоряжения, главком приехал на «А-4». Он уже понимал, что вызов связан с кончиной руководителя государства – в таких случаях все силовые структуры переходят на усиленный вариант несения службы: мало ли что… Но по лицу маршала генерал-полковник понял, что речь пойдет не об обычных мерах предосторожности. Во всяком случае, не только о них.

– Пойдем на территорию, поговорим! – хмуро буркнул Уваров. И когда они пошли по узкой асфальтированной дорожке между пожухших газонов, министр, понизив голос, заговорил: – Ну, втравил ты меня в историю! Что теперь делать думаешь?!

– В какую историю? – растерялся главком. – Что я должен делать?

– Ты что, не понимаешь?! Леонида Ильича больше нет. На его место, скорее всего, придет Юрий Владимирович! Он человек жесткий, к тому же много лет возглавлял КГБ СССР! И что он сделает, когда узнает про твою комбинацию?!

– Какую комбинацию?! – упавшим голосом спросил Толстунов. Он уже понял, что дело плохо: словом «твою» маршал от него отмежевался. Но понял он еще не все и не до конца.

– Такую! Исправная стратегическая ракета с ядерным зарядом выведена из реестра действующих! Знаешь, что это? Умышленное ослабление ядерного щита. Измена Родине! Разжалование, трибунал и…

Маршал остановился и приблизил свое морщинистое лицо к лицу Толстунова, впившись в него взглядом выцветших, но горящих неподдельным гневом глаз.

– Вплоть до расстрела!

Генерал-полковник помертвел, как солдат-первогодок, которому за обычную самоволку пригрозили не гауптвахтой, а трибуналом.

– Да как же… Как… Мы же получили санкцию…

– Мы?! – Министр задохнулся от негодования и обернулся – не слышит ли охрана.

Но два плечистых молодца в штатском держались на достаточном расстоянии, чтобы разговор высокопоставленных руководителей не достигал их ушей.

– Меня в компанию не бери! – ужасным шепотом прокричал маршал. – Ты придумал эту авантюру, ты и отвечай!

– Но… Я же не сам, вы дали согласие…

– Замолчи! – прервал его министр. – Есть только один выход!

«Предложит застрелиться!» – с ужасом подумал Толстунов.

– Предать забвению эту историю! – неожиданно закончил Уваров, и главком мгновенно ожил.

Действительно, если выбирать между тюрьмой, расстрелом или самоубийством, то это лучший вариант.

– Ты уверен, что все погибли? – деловито спросил маршал.

– Да.

– Сколько продолжаются поиски?

– Неделю…

– Обычно, если результата нет, то поиски через неделю прекращаются…

– Так точно.

– Вот и прекращай. Знаем обо всем только я и ты. Немедленно забудь про эту историю!

– Уже забыл, товарищ маршал!

В голосе Толстунова появилась обычная твердость. Он вновь вернулся к жизни. И ни про какую операцию «Подснежник» совершенно искренне не помнил: генерал-полковник был старым служакой и точно выполнял приказы начальства. Без этого качества до таких должностей и званий не дослуживаются.

– Первое: оформить ордер на квартиру вдове подполковника Балаганского! – диктовал Толстунов, и полноватый полковник Григорьев, кивнув седой головой, записал указание в свою записную книжку.

– А то эти козлы, мать их, хотели выселять семью пропавшего без вести офицера! – выругался генерал-полковник. – Совсем совести нет!

Полковник Григорьев изобразил скорбную и осуждающую мину, хотя про себя отметил, что тыловики действовали по букве закона.

– Второе: откомандировать лейтенанта Балаганского из реформируемого первого полка Н-ской дивизии в распоряжение Главного штаба РВСН…

Начальник управления кадров вновь кивнул и сделал еще одну запись.

– Третье: провести с лейтенантом Балаганским переподготовку для назначения его на должность офицера по особым поручениям Главкома РВСН…

Если это распоряжение и удивило кадровика, то виду он не подал – так же прилежно кивнул и сделал очередную запись.

– И что-то еще я хотел, что-то еще… – Главком побарабанил пальцами по столу. – Да, что там с этим курсантом, которого отчислили из академии за анекдоты?

Григорьев быстро пролистал назад записную книжку и в очередной раз кивнул.

– Генерал Федоров доложил, что курсант Веселов рассказывал не просто незрелые анекдоты, а анекдоты про Леонида Ильича Брежнева. Поэтому он дал отрицательное заключение по возможности его восстановления в числе курсантов…

Толстунов начал пристукивать ладонью по полированной поверхности стола – верный знак того, что он недоволен.

– Но обстановка изменилась! Про Юрия Владимировича Андропова этот курсант рассказывал анекдоты?

– Никак нет, – несколько растерянно ответил кадровик.

– Вот то-то! Передайте Федорову мой приказ: восстановить этого… Веселова! – Ладонь ударила по столу сильнее, словно подводя итог истории с отчислением.

– Есть! – кивнул Григорьев.

Очевидно, главком все же уловил в его голосе удивление, потому что счел нужным пояснить:

– Мы должны очень внимательно и заботливо относиться к молодым людям. Особенно если это дети геройски погибших офицеров или случайно, по глупости, сделавшие жизненную ошибку!

– Конечно, Виктор Дмитриевич! Полностью с вами согласен!

– Ну, и хорошо, – уже более мягким тоном сказал главком.

Когда дверь за кадровиком закрылась, он встал, подошел к окну и остановившимся взглядом уставился на внутренний двор, в котором несколько солдатиков мели пожухлую листву.

Внутри что-то беспокойно шевелилось. Это не сердце давало экстрасистолы, не спазмы сжимали желудок – со здоровьем у генерал-полковника было все в порядке. Это тревожила его совесть, подбрасывая всякие ненужные мыслишки: а вдруг они живы, но ранены и беспомощны? Может, продолжение поисковой операции могло их спасти? Глупость, конечно! В тайге минусовая температура, раненые не продержатся неделю. К тому же он загладил свою вину – сделал всё что мог, даже больше… И всё же, и всё же!

Главком РВСН не отличался мнительностью или сентиментальностью, иначе не занимал бы должность, с которой, возможно, придется отдавать приказ о ядерном ударе. К тому же в огромном механизме подчиненного ему рода войск ежедневно случались какие-то сбои: аварии, пожары, несчастные случаи, в которых гибли рядовые, сержанты и офицеры. И всегда это воспринималось отстраненно – просто как печальная статистика. Но сейчас все было по-другому. Возможно, потому, что и Балаганский и Сагалович – люди из ближнего круга, а может, потому, что он обрадовался возможности прекратить поиски и забыть о происшедшем, а не признающая компромиссов совесть воспринимала это как предательство…

Виктор Дмитриевич со вздохом оторвался от окна, подошел к шкафу, достал бутылку «Ахтамара» и налил не в хрустальную рюмку, как всегда, а в маленький граненый стаканчик. Но только после третьего стаканчика коньяк подействовал: тепло разлилось по всему телу, внутри все расслабилось, и надоедливая совесть перестала шевелиться. Но для закрепления результата он допил бутылку.

Когда Толстунов приехал домой, Нина Викентьевна, принимая шинель, безошибочно определила, что супруг изрядно выпивши.

– Это вы поминали? – простодушно спросила она.

– Да, – кивнул Виктор Дмитриевич.

Но говорили они о разных вещах.

13 августа 1983 года

Москва

Денег на громкую свадьбу не было, но генерал Толстунов дал команду, и хозяйственная служба по каким-то своим каналам сняла небольшое кафе-стекляшку «Огонёк», затерявшуюся между новыми высотками недалеко от метро «Юго-Западная». За аренду платить было не надо, к тому же разрешили принести свое спиртное, и свадебное торжество стало реальным, тем более что отмечать решили узким кругом: родственники и самые близкие друзья. Впрочем, самых близких друзей набралось раз, два – и обчелся: свидетелями пригласили Аллу Лисину и Серегу Веселова, на этом круг близких друзей оказался исчерпанным. Георгий позвал трех сослуживцев по Главному штабу, Инесса – бывшую однокурсницу Веру и какую-то Валю, которая оказалась дочерью хозяйки, у которой снимала квартиру.