Тайна золотого орла, или Дима Томин и лавровый венок - Игорь Леденёв

— Андрюха! У меня, кажется… температура.

— Ты что, Димка! Какая температура! Лето на дворе!

Андрей позвал Михайленко. Николай Иванович принёс градусник. Измерили температуру. Упрямая ртутная шкала термометра показала тридцать восемь градусов.

— Как это тебя угораздило! — покачал головой преподаватель истории.

А Дима уже чувствовал, как его бросает на волнах. Вверх, вниз, вправо, влево. Горло сдавило, появился хриплый кашель. Все признаки простуды на лицо. Больной закрыл глаза.

Николай Иванович стал водить руками по лбу и по груди заболевшего. Стало немного легче, но вскоре Дима опять провалился в забытьё.

Мерцает звёздная ночь. Колышутся удивительно яркие звёзды. Затем, появилось сосредоточенное лицо Петра І.

Пётр внимательно посмотрел на Томина.

Лик его ужасен,

Он весь как Божия гроза.

Лицо безмолвного Петра, вскоре, куда-то исчезло. Появился одухотворённый облик Николая ІІ. Борода аккуратно подстрижена. Волосы красиво уложены. Глаза смотрят с пониманием.

— Не волнуйся, всё будет хорошо. — спокойным голосом молвил государь.

Затем появилось нахмуренное лицо Ленина. Ильич был явно чем-то недоволен. Глаза метали злые искры. Искры поплыли, оставляя светящиеся дорожки, напоминающие молнии.

Подвижная тень вождя мирового пролетариата чётко отпечаталась на светлой стене. При повороте головы хорошо просматривалась аккуратная, клинообразная бородка, а взъерошенные жиденькие волосики по краям блюдцевидной, сверкающей лысины, напоминали два острых рожка. На стене создавалась полная иллюзия остроконечных рогов.

"А может это и есть рожки!" подумал Дима. В тёмно-вишнёвой тени Владимира Ильича, поистине, было что-то дьявольское.

Лицо крутящего головой "вождя" начало быстро таять и искажаться до безобразия вместе с теряющей чёткость тенью. Рога удлинились, начали ломаться и медленно исчезли.

Вдруг начали расти Полтавские соборы. Храмы, словно надувались, становились выпуклыми, рельефными. Затем застыли, поблескивая золотыми крестами. Их было несколько десятков. Разные по величине, по архитектуре. Но все, излучают светлую энергию, направленную к небу.

Вот Всехсвятский собор, как рождественский пряник. Солнце весело поблескивает на крестах и куполах. Лепные украшения радуют глаз.

К собору быстро подбежали какие-то люди в зелёных гимнастёрках, с большими красными звёздами на островерхих фуражках. "Что они делают"? "Зелёные гимнастёрки" подложили какие-то ящики под фундамент и отошли. Прогремел сильный взрыв. Дрогнула земля. Клубы чёрной пыли поднялись и накрыли кресты. Дым рассеялся, но собор остался невредим, только стёкла повылетали да штукатурка в нескольких местах отвалилась.

В толпе людей послышался недовольный ропот. Прогремел ещё один взрыв. Даже солнце на секунду скрылось, но собор только пошатнулся. От третьего взрыва солнце исчезло, колокольня отошла и вместе с крестом тяжело ударилась о булыжную мостовую. Собор с грохотом рухнул, утонув в клубах строительной пыли. Когда дым рассеялся, на месте собора, как после огромного костра, образовался грязно-коричневый овал кирпичного крошева.

Зелёные гимнастёрки радостно закричали и запрыгали. Дима присмотрелся. "Да не люди это вовсе". Хвостатые и рогатые черти беснуются и радостно гогочут.

Вот, словно сдуваясь, тонет в клубах серого дыма Воскресенский собор, за ним Сретинский и Успенский. Из клубов дыма выходят черти и идут на Диму. Морды, спирепые. Их много. Уже совсем близко. Сейчас его схватят.

— А…! — Дима просыпается в липком поту.

В комнате горит нижний свет. Над ним склонился Михайленко.

— У тебя жар. Мы вызвали скорую помощь. — пояснил Николай Иванович.

Андрюша молча принёс горячий чай.

— На, пей. Горячее питьё тебе не повредит.

Томин выпил. Горячая влага, животворными волнами разлилась по телу и немного утолила жажду. Но жар не спадал. Больной снова закашлялся, но кашель пошёл уже глубинный, надсадный. Откашлявшись, Дима снова плюхнулся на мятую кровать.

Раздался осторожный звонок. Николай Иванович бросился открывать. Дверь разблокировал. На лестничной клетке, переступая с ноги на ногу, стоял невысокого роста, толстенький доктор. Белый, слегка выцветший, халат с трудом сошёлся на округлом животике. На голове, словно вросла в волосы, белоснежная шапочка. На мясистом носу сверкают маленькие очки. По обе стороны от доктора красуются две молоденькие, миловидные медсестрички.

Медики зашли в комнату. Одна медсестра несла большой металлический чемодан с красным крестом. Николай Иванович открыл окна.

— Ну-с, что у нас случилось? — глядя на Диму поверх очков, произнёс доктор, и Диме показалось, что в глазах его сверкнул не добрый огонёк.

Медсестра открыла чемодан. Оттуда сильно полыхнуло чёрное пламя. Дима присмотрелся, не медсестра, а демоница с огромной зубатой пастью, тонким раздвоенным языком и совершенно без одежды. Вместо доктора, демон Кобо. Когтистой лапой демон держит за горло Николая Ивановича. Тот уже не дышит. Из горла историка, поблёскивая на изгибах, обильно течёт густая кровь, меняя цвет рубашки на тёмно-красный.

Дима присел на кровати. По лбу маленькими ручейками заструился пот. Одежда прилипла к телу. Андрюша стоит неподвижно, прикрывая собою друга.

— Вот Вы и попались, щенки! Где венок? — страшно прорычал Кобо и опустил руку. Михайленко уронил голову на бездыханную грудь, слегка наклонился на стуле, готовый в любой момент упасть на пол.

Ребята молчали.

— Сейчас, Вас сожру! — прорычал Кобо и сделал шаг вперёд. Демоницы выпрямились. Их пышные формы соблазнительно качнулись.

— Венок у него. — спокойно ответил Андрюша, указывая на мёртвого Михайленко.

Преподаватель ещё больше наклонился в правую сторону. Кровь продолжала течь по груди, обильно напитывая рубашку.

— Врёшь! — заорал Кобо. — Для начала, тебя искалечу. — молвил он и метнул огонь в ноги Андрюше.

Но, неожиданно для всех, Андрюша выхватил откуда-то большой золотой крест с распятием и выставил перед собой. Это был крест Натали.

Ужас появился в злобных глазах Кобо. Распятый Иисус ярко блеснул в свете пламени. Огонь наткнулся на защитный экран и ринулся в обратном направлении с нарастающей яростью. Послышался отчаянный крик демониц. Запахло жаренным мясом. Весело вспыхнул коврик на полу. На Николае Петровиче загорелись волосы и одежда.

Обезумевшие от боли, Кобо со спутницами, бросились в коридор. Забыв о температуре, Дима спрыгнул с кровати, и вместе с Андрюшей стал отчаянно тушить пожар. Комната быстро наполнилась едким дымом. Ребята стали задыхаться.

Входная дверь оказалась открытой. Тусклая лампочка еле заметно освещала маленькую лестничную клетку, но и её света оказалось достаточно, чтобы заметить, что в дверном проёме стоит высокий человек в тёмном плаще. Фигура, словно соткалась из воздуха, и странным казался тёмный, плотный плащ в жаркую летнюю ночь.

Обожжённая троица замерла на месте. Кобо присмотрелся. Правильные черты лица. Небесно-голубые глаза. Ужас обозначился в чёрных зрачках демона. "Да ведь это же Ангел"!

В следующую секунду ярко-белый луч рассёк полумрак коридора и все трое рассыпались в прах. Доски пола слегка раздвинулись, обнажив змеящееся, подземное пламя, обугленный прах посыпался в клокочущую бездну.

Затушив огонь в комнате, Андрюша с Димой выбежали в коридор, на блеснувший свет. Андрюша предостерегающе держал перед собой золотой крест.

В коридоре "борцы с нечистой силой" увидели лежащие тела доктора и двух медсестёр. В проёме двери стоял незнакомец в плаще.

Андрюша автоматически наставил крест на незнакомца, как оптический прицел, но тот не проявил признаков враждебности. Напротив, подошёл к лежащим и коснулся рукой лба доктора, затем медсестёр. Медики очнулись и присели на полу. Все трое ужасно измучены. Незнакомец помог им встать, отдал медсестре железный ящик и спокойно произнёс удивительно мелодичным голосом:

— Пора идти. Машина ждёт внизу.

— Где я? Что со мной случилось? — устало, произнёс доктор.

— Вам сейчас необходимо хорошенько выспаться. Больше вызовов не будет. — голос звучал настолько мелодично, что закружило голову, как от волшебной музыки.

Незнакомец вежливо провёл медиков на лестницу и закрыл дверь.

Ребята не шелохнувшись, смотрели на эту сцену, а незнакомец повернулся к ним лицом, и скинул плащ. Блеснул золотой свет, словно солнечные лучи, расходящийся в разные стороны. За спиной обозначились могучие, белые крылья. Перед ребятами стоял Ангел.

Глубокий вздох облегчения вырвался у друзей из груди. Андрюша опустил крест.

— Там… там Николай Иванович! — сказал он, указывая на комнату.