Странный приятель. Тайна Врат - Егор Чекрыгин

– А насколько он надежен? – поинтересовался Готор, не отрывая взгляда от карты.

– Человек много пил от скуки, наделал долгов и разных глупостей. У меня есть документы, уличающие его в преступлениях, за которые его повесят, а семью разорят штрафами. В непомерной строгости кредонских порядков есть своя польза… Для нас.

– Ну что же, – подвел итог адмирал оу Ниидшаа. – Похоже, ничего существенного, что могло бы поменять наши планы, не произошло. Значит, действовать будем так, как было намечено. Надеюсь, возражений нет?

– И все же, – не удержался Готор, – я бы хотел лично поучаствовать. Поверьте, адмирал: у меня есть немалый опыт по части подобных операций, и я могу принести много пользы. Спросите у лейт… извините, майора Бида.

– Сударь, – холодно усмехнувшись, ответил на это адмирал. – Коли вы взлетели столь высоко, что вправе давать советы адмиралам и генералам, выработайте в себе привычку перепоручать другим то, что хотелось бы сделать самому. Поверьте, адмиралы и генералы тоже все неплохо владеют шпагой и умеют стрелять. Однако в первые ряды при абордаже или атаке вражеских укреплений мы не лезем. Вот и вы не лезьте!

Видно, сами боги благоволили сегодня Тооредаану, послав самую подходящую для такого мероприятия погоду. Старые ворюги Дроут и Таагай назвали бы эту ночь идеальной для темных делишек. Небо затянуто тучами, промозглый ветер и время от времени начинающий моросить дождик. В такую погоду никто из благонадежных горожан носа на улицу не высунет. И даже те, кто по долгу службы или какой-либо иной необходимости обязан торчать там, норовят забиться под какую-нибудь крышу, в уголок или будку, скрываясь от противного ветра и дождя.

Тинд – самый большой и населенный остров одноименного архипелага, еще мирно спал, забившись в теплые жилища, и даже не подозревал, что для него наступает самый бурный за последние триста лет период истории. И первыми вестниками этого времени потрясений и перемен были небольшие, чем-то похожие на простые шаланды кораблики, которые вошли в Рыбацкую бухту на западной стороне острова.

Главным отличием этих корабликов от рыбацких шаланд и шхун, пожалуй, была окраска. Обычно-то местные рыбаки пытаются заботливо раскрасить своих «кормилиц» в наиболее яркие и заметные цвета, чтобы уесть пестротой соседа и повыделываться перед молодыми рыбачками. Да и в случае какой-нибудь беды такие лодочки проще заметить среди морских просторов. А эти кораблики… Мало того что их корпуса и паруса были окрашены в непонятный грязно-серый цвет (Готор изготовил три вида краски, в разных пропорциях соединив сажу, мел и льняное масло, и называл этот цвет sharovyj), так еще и окрашены неравномерно, какими-то противными разводами и пятнами.

Адмирал оу Ниидшаа, увидев подобное безобразие, едва не задохнулся от злости и даже плюнул на палубу, за что иного матроса запороли бы до полусмерти. Зато майор Бид и генерал оу Дезгоот лишь понятливо улыбнулись и одобрительно кивнули первому лейтенанту оу Готору.

Вопреки прогнозам адмирала, собранные суденышки смогли дойти до Тинда, не развалившись и даже не обнаружив серьезных течей. Правда, и шли они не по открытому океану с его разрушительными волнами, а по внутренним водам архипелага, очень осторожно лавируя между островами. В результате этого лавирования эскадра смогла пробраться сквозь населенный архипелаг, никем не обнаруженная. А капитан Маб, умудрившийся совершить подобное чудо, лишь загадочно ухмылялся в ответ на вопросы, откуда он так хорошо знает местные воды, что заставляло заподозрить в нем опытного контрабандиста и весьма отважного человека. Торгаши-кредонцы почитали контрабанду куда худшим злом, чем пиратство, и наказывали за нее не просто смертью, а смертью очень долгой и мучительной.

Когда капитан Маб виртуозно вывел караван к нужной точке, на все шесть брандеров, пока лишенных своей смертоносной начинки, погрузилась рота майора Бида (да-да, майор, к большому удивлению многих окружающих, почему-то продолжал командовать ротой), причем лица солдат были расписаны в стиле окраски корабликов. Дождавшись сумерек, суденышки двинулась вперед к острову.

Надо сказать, что обычно солдаты не очень-то ловки на воде, все-таки не их стихия. Но эти ребята показали себя весьма неплохими мореходами, умеющими и грести, и даже довольно сносно (для сухопутных крыс) обращаться с парусами, что позволило сократить количество моряков на torpeda всего до двух человек – капитана и рулевого.

Несколько месяцев тренировок на глухом и отрезанном от всего мира побережье Тима (будь проклят этот поганый городишко и то жуткое пойло, которое, по слухам, местные гонят из рыбьих голов) не прошли даром. Солдаты там не только учились ходить под парусами или грести, но и – судя по тому, как стремительно они покинули свои суденышки, едва те коснулись берега, при этом даже умудрившись не замочить пороховые заряды в своих мушкетах, – отрабатывали высадку на берег. Тот, у кого после высадки мушкет давал осечку, лишался дневной порции выпивки, что весьма стимулировало как желание тренироваться, так и умственную деятельность. Плодом последней стало появление специальных затычек на стволах и промасленных тряпок, обмотанных вокруг замка и полки.

Затем одно капральство ушло к дороге, чтобы перекрыть выход из деревни. Второе двинулось непосредственно по тропе, сгибаясь под тяжестью каких-то тюков. Остальные солдаты предприняли стремительную, но молчаливую атаку на небольшой форт, стоявший примерно в полукилометре от места высадки.

Прошляпивший вражеский десант часовой, прятавшийся от дождя в будке над воротами, так толком и не вышел из полудремы, когда кинжал сержанта Йоовика дотянулся до его сердца. В результате подобной беспечности треть защитников форта была заколота во сне, треть успела выскочить из казарм, чтобы наткнуться на штыки нападающих, а уцелевшие весьма благоразумно предпочли сдаться. Рота Бида отрабатывала это нападение в течение почти трех месяцев на специально построенном макете форта, чертеж и план которого предоставил сам военный министр Риишлее, так что операция была проведена без единого выстрела и обошлась без потерь.

Конечно, чуткие уши рыбаков не могли не уловить поскрипывания снастей больших кораблей, вошедших в бухту. И уж тем более не остались незамеченными звуки высадки на берег целых трех полков тооредаанской пехоты.

Но староста, бросившийся было в сторону крепости, дабы предупредить тамошний гарнизон, наткнулся на выставленный пост. Будучи отловлен охранявшими выход на дорогу вражескими солдатами, рыбак был «благословлен» парой оплеух и одним пинком под зад, после чего с чувством выполненного долга вернулся домой. Спустя месяц он даже пытался выпросить себе у Совета республики какую-нибудь награду, весьма живописно описывая полученные раны. Увы, но один из советников, будучи лекарем по специальности, лишь хмыкнул, перечитывая слезное описание, и, вынеся вердикт: «Даже с половиной этих ран не выживают», – бережно сложил послание и забрал себе, дабы повеселить приятелей.

Скоро рыбаки поняли, что ни они сами, ни их скромные хижины вовсе не интересуют пришельцев. Они было забеспокоились, когда сошедшие с кораблей моряки начали отвязывать их лодки и сгонять на одну стоянку. Но командовавший этим предприятием морской лейтенант пусть и в несколько грубой, но зато весьма доходчивой форме заверил обеспокоенных граждан Кредона, что их лодки королевству Тооредаан нужны не больше дерьма …Небесного Верблюда. И если все жители будут сидеть тихо по своим домишкам примерно пару дней, вскоре они получат свое имущество обратно. А вот коли кто-то посмеет хоть рыпнуться или попробовать сбежать из деревни, лодки сожгут все до единой.

Лодка для рыбака была всем. Так что староста и наиболее авторитетные мужики поселка клятвенно заверили, что будут сидеть тихо. И, надо сказать, обещание свое исполнили. Как, впрочем, и тооредаанцы. Сошедшие на берег солдаты не только не бросились разорять нищие рыбацкие хижины, но и ни одной бабе юбку не задрали. Они были заняты чем-то другим. А именно – выгружались с трех вошедших в бухту кораблей сами, сгружали на берег какое-то барахло, поднимали его на плечи и уходили по дороге. Им явно было не до рыбацких «богатств».

Тем временем капральство, направившееся к крепости самым первым, уже достигло своей цели. Огромная стена, преградившая проход, выглядела как часть окружающих ее гор, – сложенная из таких же камней и такая же молчаливая и вымершая. Лишь в надвратной башне, в бойнице, можно было заметить отблеск пламени. Видимо, там располагалась караулка, где люди бодрствовали даже ночью. Но в остальном гарнизон, находившийся на территории, куда уже три сотни лет не ступала вражеская нога, был беспечен и явно не ожидал нападения.

– Ну, Гаарз, – бросил сержант Доод, утирая пот со лба, выступивший от быстрого движения даже в эту весьма прохладную ночь, – теперь ваша очередь показывать, за что вы получаете двойное сержантское жалованье.