Одиночество вышло из чата - Татьяна Михайловна Тронина

– …Она показалась мне очень… очень правильной такой. Современной, настоящей. Сама зарабатывала себе на квартиру, выплачивала ипотеку. Но потом я понял – она хотела, чтобы я жил с ней в этой ипотечной квартире, платил за все… Нет, не за ипотеку, а за другое… платил бы коммуналку, сам бы оплачивал все покупки, быт… А ее деньги шли бы только на выплаты по ипотеке, понимаешь? Я не сразу это просек, только потом до меня дошло, что она меня думала использовать… По сути, я должен был ее кормить, а она за мой счет взносы за свою квартиру выплачивала бы.

– Ее звали Наташей? – озарило вдруг меня.

– Как ты догадалась?

– Погоди… Это ты с ней Новый год встречал? – вдруг опять озарило меня.

– Да. Ездили кататься на лыжах, провели время в доме отдыха за городом… Тоже за мой счет, разумеется. Двенадцатого вернулись.

– Тринадцатого ты позвал меня к себе в гости… – пробормотала я. – Фу, какая гадость…

– Я с ней, с этой девушкой, пытался жить до конца февраля… Ничего хорошего. Она вешала на меня свои проблемы. Прикрываясь тяжестью кредитных обязательств, выколачивала из меня деньги на все… Даже на прокладки себе! А я таким образом помогал ей экономить на необходимом. А все свои деньги она пускала на досрочное погашение ипотеки, повторю. Я ей косвенно помогал гасить ее кредит, понимаешь?

– Опять прокладки… А ты ей совсем не хотел помогать? – с трудом выдохнув, спросила я.

– Корячиться на чужую квартиру? Которая никогда не будет мне принадлежать? И когда не докажешь, что я в нее вкладывался, пусть и опосредованно? Мне что теперь, чеки собирать на всякий случай? Ну нет, спасибо… да и каким бы я жлобом бы при этом выглядел, с этими чеками?! Тут только два варианта – либо я жлоб, либо я лох. Когда я понял, что девушка меня использует, всякое желание оставаться с ней у меня отпало. А если бы она забеременела?! Мне бы пришлось платить за нее, за ребенка… Всю жизнь боялся долгов, кредитов, многолетних выплат… И тут, словно против своей воли, тоже бы превратился в ипотечника – просто потому, что выбрал не ту девушку. Я бы платил за ее квартиру, за чужую квартиру! Одно дело, когда двое решаются впрячься в ипотеку, другое – когда вот такая ситуация, когда долги висят на ком-то одном из пары. Это же ужас, в какую финансовую яму я бы мог провалиться с этой особой! Но ты за нее не переживай, она сразу после меня еще какого-то дурачка нашла, готового ей служить.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – возмутилась я. – Ну правда же, я не психоаналитик… Мне противно.

– Это важно, дослушай, пожалуйста… Важно для понимания общей картины, – упрямо произнес Илья. – В феврале я познакомился уже с другой девушкой, которой от меня вообще ничего не надо было, именно в материальном плане. Но там меня ждала иная засада. Эта, вторая девушка, страдала депрессией. Ее, вторую девицу, нельзя было ни в чем критиковать и обвинять. Ее надо было все время утешать. И хвалить обязательно – что она вымыла волосы, сходила в институт и сварила кофе. Я не имел права создавать стресс. Эта девушка, номер два которая, очень быстро уставала и моментально реагировала даже на интонации. Но хуже всего то, что она очень сильно привязалась ко мне… Моментально привязалась и уже жить без меня не могла. Очень тяжело переносила любую разлуку. Я обязан был о ней заботиться, поскольку я «приручил» ее. Даша, я чуть сам с ней с ума не сошел! – Илья схватился за голову. – Я должен был создавать безопасное пространство вокруг нее, беречь ее чувствительную психику. Она казалась очень милой, эта девушка. Печальный олененок Бэмби… Но я с ней полностью выгорел за очень короткий срок, у меня кончились силы, все произошло настолько стремительно, что я сам чуть не впал в депрессию рядом с этой несчастной девицей, я даже начал пить…

– Ты ее бросил? – с интересом спросила я.

– Да! И пить тоже бросил, хорошо, что не успел втянуться. Но зато оказался подлецом и негодяем, ее родители меня проклинали, когда я ушел от нее… Представляешь, что с девушкой творилось после моего ухода?! Но и я тоже не собирался становиться ее доктором, как ты совершенно правильно заметила только что. Короче, все это было ужасно…

Некоторое время мы молчали.

– А кто третья? – не выдержала, спросила я. – Ведь была же еще и третья любовь, да? Недаром же бог троицу любит…

– Совершенно верно, – усмехнулся Илья. – Третья – молодая женщина с ребенком. Нормальная, психически стабильная, с собственным жильем. С очень милым, кстати, нормальным ребенком… Мальчик трех лет, он обожал меня, принял, что называется, сразу.

– А в чем подвох?

– Ты погоди… Короче, эта, третья, все умела, все могла, ничего от меня не требовала, с ней было очень комфортно, своя квартира у нее. Тут проблема заключалась уже во мне. Утром по выходным приходилось вставать не тогда, когда захотелось, а тогда, когда нужно. Ночные утехи с любимой женщиной ограничены: для этого приходилось сплавлять ребенка бабушке. И этот список можно продолжать очень долго. Отношения с девушкой с ребенком и без ребенка – это разные вещи. Ужасный дискомфорт, я нервничал, я привык к своему образу жизни… я не привык подчиняться распорядку, подстроенному под нужды чужого ребенка, не мои…

– Бедный Илюшенька! – с иронией произнесла я.

– И вишенка на торте – я так и не смог смириться с тем, что моя третья девушка была вынуждена часто общаться со своим бывшим мужем – из-за ребенка.

– Да, трагедия… – усмехнулась я.

– Я расстался с этой, третьей моей подругой буквально на днях. У меня из головы не шла ты… Хотя собственными глазами видел тебя с другим парнем.

– Ну он не совсем мой парень, у нас просто в том торговом центре свой клуб по интересам… Но да, пусть это будет мой парень! Короче, что теперь? Чего ты сейчас добиваешься? Ты мне хочешь сказать, как ты теперь меня оценил? – засмеялась я.

– Да, представь себе, – серьезно произнес Илья. – И я очень жалею о том, что расстался с тобой, Дашенька.

– Я такая, я удобная, да…

– Ты веселая. Ты ласковая. Ты… ты очень ласковая! Красота, ум… все это ерунда. Нет, ты и красивая, и умная… Но главное – ты ласковая. Я был с тобой счастлив, но только не понимал этого. Прости меня.

– Бог простит, – вздохнув, сказала я. –