Инстинкт женщины - Чингиз Абдуллаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы думаете, что его убрали сотрудники ФСБ?
— Мы в этом уверены. Дело в том, что Форина странно арестовали. В контрразведке объясняют, что он обратился в больницу и таким образом его удалось вычислить. Мы проверяли, Форин действительно обращался в больницу. Но в журнале регистраций отмечено время, когда это случилось. А еще утром у нас была шифрограмма, что он уже арестован. Это, конечно, небольшой прокол, но он был. Второй — его возможное сотрудничество с ФСБ. Почему нужно было прятать бандита на конспиративной квартире? А это было именно так только в том случае, если он сотрудничает с ФСБ. И, наконец, поспешное решение о ликвидации Суходолова. Если тут работали люди Рашковского, они бы похитили Суходолова, но не стали бы его убирать.
— Да, — согласился Цапов, — им было важно выйти на заказчиков нападения.
— Вот видишь, — хмуро заметил Игорь Николаевич, — нам не нравятся все эти игры вокруг Рашковского. Мы тоже задействовали свою агентуру, но ничего о нападении на кортеж Рашковского узнать не могли. Однако это еще не самое главное.
Генерал помолчал. Затем неожиданно достал из кармана включенный скремблер. Он опасался, что и здесь его могут прослушать. Поднявшись, генерал подошел к стоявшему в углу старенькому телевизору и включил его на полную мощность. Затем вернулся к столу.
Цапов терпеливо ждал. Игорь Николаевич достал несколько листков бумаги и протянул их Цапову. После чего, поднявшись, начал громко говорить:
— Мы считаем, что Рашковский, безусловно, преступник, и у ФСБ могут быть свои методы расследования. Поэтому мы не хотим им мешать. Твоя задача узнать все в отношении Рашковского…
Цапов понял, что генерал говорит для тех, кто может их подслушать, невзирая на скремблер и работающий телевизор. Современная техника позволяла считывать информацию даже по колебаниям оконных стекол, не говоря уже о проникновении непосредственно в квартиру с других уровней дома, в котором происходила встреча.
Именно поэтому подполковник начал читать бумаги, почти не слушая своего собеседника. Сообщение его ошеломило. Игорь Николаевич принес для него абсолютно секретное донесение сотрудников МВД из отдела надзора за внутренней безопасностью. В документе указывалось, что офицер МВД, работавший в управлении кадров, был возвращен на работу после ухода на пенсию. Офицера считали осведомителем контрразведки. Если ФСБ имела свою агентуру в МВД, то и в руководстве МВД знали о подобных «кротах», умело их вычисляя. В сообщении говорилось, что инфаркт пенсионера мог наступить в силу ряда внешних причин, уже имелся запрос на эксгумацию трупа. Далее — акт эксгумации. Экспертиза подтверждала, что паралич дыхательных путей вызван приемом лекарства, состав которого имеется на вооружении в органах ФСБ. Далее следовал подробный анализ лекарства, найденного в теле убитого.
Цапов взглянул на генерала. Тот кивнул и подошел к столу. Достав ручку, взял чистый лист бумаги. И размашисто, своим крупным почерком написал несколько фраз: «Погибший знал о том, что мы интересовались Рашковским. Очевидно, он успел об этом сообщить. Думаю, что Рашковским интересуются и в ФСБ. Они могли спланировать операцию уничтожения „верховного судьи“. Тогда получается, что этот пенсионер им сильно помешал». «Откуда он знал? — написал в ответ Цапов и, немного подумав, добавил второй вопрос: — Что он знал?»
Генерал прочел, нахмурился. Затем, задержав ручку в воздухе, подчеркнул написанную им первую фразу, поставив три жирные черты под словом «интересовались». «Вы готовите свою операцию?» — написал еще один вопрос Цапов.
Игорь Николаевич пожал плечами. Он не хотел говорить, но Цапов понял его без слов. «Ты должен узнать, кто и почему напал на Рашковского. Нам это очень важно», — написал генерал и вслух сказал:
— И вообще, я думаю, что покушением может заниматься ФСБ. Тем более что среди нападавших был и их бывший осведомитель. А тебе нужно проверить связи этого Рашковского. Мы до сих пор не уверены, что он и есть «верховный судья», которого мы так долго ищем.
Генерал сгреб все бумаги. И каждую методично разорвал на мелкие клочки. Затем достал зажигалку, щелкнул. Пламя набросилось на бумагу, превращая ее в пепел. Генерал аккуратно смел его в кучку, пересыпал в целлофановый пакет и, пройдя в туалет, высыпал пепел в унитаз.
— Я все понимаю, — сказал Цапов, — когда я могу получить нужные документы?
— Сейчас, — ответил генерал, — они лежат у меня в машине. Все, что нам удалось найти на Рашковского.
— Ясно. — Цапов подумал, что впервые в жизни он будет действовать не только против бандитов, но и, возможно, против такой мощной структуры, как ФСБ. Очевидно, генерал тоже подумал об этом.
— Трудно тебе будет, Костя, — вдруг сказал он, — и я ничем тебе помочь не смогу. Сам понимаешь… Если попадешь в воронку, должен выбираться сам. Выплывешь — хорошо. Не выплывешь — никто не поможет. Я думаю, ты это понимаешь?
Цапов молчал. Он уже просчитывал возможные варианты своего поведения. Впереди была самая сложная операция в его жизни.
Глава 19
Ровно без пяти минут десять Марина вошла в приемную Леонида Дмитриевича Кудлина. И ровно в десять часов тот принял ее в своем кабинете. На ней был темный брючный костюм, минимум косметики — слегка подчеркнула линию губ и обвела глаза. Серая блузка под пиджаком делала ее вполне элегантной. Но сумка и очки были совсем недорогие, она понимала, что не может позволить себе дорогих вещей. Как и обувь — все в расчете на зарплату в двести долларов.
Есть мужчины, которые действуют на женщин подобно удару хлыста, — у них мощная энергетика самцов. Есть мужчины, рядом с которыми женщины вообще ничего не чувствуют, — у них энергетика неодушевленных предметов. Кудлин был из ряда «неодушевленных». Его интересовали только деньги и волновала тайная власть, удовольствие от которой он получал, находясь рядом с Рашковским. Все остальное его не волновало. Он был по-своему счастлив с женой и детьми. И хотя в молодости иногда принимал участие в пирушках и оргиях, устраиваемых его богатыми друзьями, он делал это скорее для компании, чем для собственного удовольствия.
Он встретил ее, поднявшись с кресла, поздоровался. Усадил поудобнее. Почти сразу вышколенная секретарь вошла в кабинет, любезно спросив:
— Вам кофе или чай?
— Кофе, — попросила Чернышева. — Как видите, я пришла, — сказала Марина, — хотя до вчерашнего дня считала себя достаточно серьезным человеком.
— А вы считаете наше учреждение несерьезным? — усмехнулся Кудлин. — Это один из самых крупных банков в Европе. Разве вы вчера не поняли, насколько серьезным был мой визит?
— Не знаю, — пожала она плечами, — все это так неожиданно.
— Вы хорошо говорите по-английски и по-испански?
— Да, я стажировалась в Мадриде и в Лондоне. Принимала участие в конгрессе психологов в Ла-Пасе. Но все это было давно. Последние годы у институтов нет денег, чтобы посылать своих сотрудников в командировки и тем более на длительные стажировки.
— Я понимаю, — согласился Кудлин. Секретарь внесла две чашечки кофе, конфеты, сахар, поставила все на столик и быстро вышла.
— Дело в том, что нам нужны именно такие сотрудники, — сказал Кудлин. — К сожалению, нынешние институты не дают такого основательного образования, как раньше.
— Такой крупный банк, как «Армада», не может найти нужных сотрудников? — удивилась Чернышева. — Вам достаточно дать объявление, и перед банком выстроится длинная очередь желающих. Я могу узнать, почему вы отыскали именно меня?
— Это уже деловой разговор, — одобрительно кивнул Кудлин, поднимая чашку. — Скажем, так. Мы ищем «штучный товар». Нам не нужны очереди в наш банк. У нас очень строгие правила отбора.
— И чем же вас заинтересовала моя персона? Возможно, вы ошибаетесь? И вам только показалось, что я подхожу вам?
Она видела, как ему нравятся ее вопросы. Как он удовлетворенно кивает в ответ каждый раз.
— Хорошо, я скажу. Нам нужна женщина с большим жизненным опытом. Желательно, чтобы она была психологом или филологом со знанием иностранных языков. Английский обязателен. Не замужем и не сильно обременена семьей, так как ей предстоят длительные переезды и командировки. Вы не находите сходства с собой в перечне данных?
— Да, — кивнула она, все еще не притрагиваясь к своему кофе, — я вас понимаю. Но почему вам нужна именно женщина с жизненным опытом — я пользуюсь вашей терминологией?
— Напрасно вы обижаетесь, — добродушно сказал Кудлин, — возможно, я не совсем точно выразился. Я хотел подчеркнуть, что нам нужна не девочка, которой нельзя поручить серьезное дело.
— Ясно, — сказала она, взяв наконец чашку кофе. Важно было не переигрывать. — Я все поняла. Вы можете объяснить, какую именно работу вы хотите предложить «не совсем девочке»?
— Секретаря нашего президента. Личного секретаря.