ИВЦ: жаркое лето 81-го - Виктор Дан

Два часа в ресторане за двумя бутылками красного марочного вина и отбивной с жареным картофелем прошли незаметно. Виталий и Михаил говорили о футболе и рыбалке: один на Азовском море, другой на мещерских озерах.

Когда прощались, Иванченко вдруг произнес:

– Виталий, не хочу тебя обидеть, но ресторанов больше не будет. Ты ставишь меня в неловкое положение. Помогать вам всем моя обязанность, а тебе тем более.

– Сегодняшний успех грех было не отметить.

– Действительно, не хотелось портить тебе настроение. Но если ты хотел сделать мне одолжение, то мне как рыбаку чекушка спирта не помешала бы. Спирт на рыбалке средство универсальное. Можно снаружи, а можно и внутрь, особенно зимой на подледном лове.

– Так я привез, но боялся тебя обидеть, – Виталий достал из портфеля плоскую флягу из полированной нержавейки. – От нас в фирменной таре.

– Вот это королевский подарок!

Очень жаль, что Михаил через год ушел на повышение, а на его место взяли Алешкина.

Фамилию Зарубова Виталий впервые услышал от Савченко, который возмущался, что того назначили начальником вновь созданного отдела САПР. По мнению Николая, начальником должен был стать Антон Шток, который обладал опытом и знаниями гораздо большими, чем Зарубов. Шток начинал это направление в секторе Савченко, потом руководил отдельным сектором, на базе которого и был создан отдел.

В который раз решающее значение сыграли родственные связи Зарубова.

Виталий познакомился с Зарубовым в комиссии по подготовке предложений для включение в постановление ВПК по новому заказу. Тридцатилетний Зарубов, полноватый блондин выше среднего роста, как старший по должности в комиссии, вел себя вальяжно и попытался возглавить работу группы, хотя формальным руководителем был назначен референт Сергеичева Гареев. Отсутствие у Зарубова опыта составления подобных документов быстро сказалось. Вскоре его лидерство свелось к комментариям, претендующим на глубокомыслие. Виталий пытался преодолеть предубеждение, внушенное Савченко, и был с Зарубовым откровенным. Он ознакомил Зарубова с методикой расчетов необходимых ресурсов для АСУ. Эти расчеты были приведены в пояснительной записке к заявке завода. Зарубов привлек Штока к работе комиссии, и вскоре подобные обоснования были сделаны и по разделу САПР.

Зарубов дотошно изучил материалы ИВЦ и попросил у Виталия разъяснить, почему к одной ЭВМ ЕС-1033 заявлено так много периферийного оборудования.

– Потому, что в этом году мы уже получаем одну машину, а ее комплектация периферией нас не устраивает.

– И куда вы ее поставите?

– Машзал скоро будет готов в пристройке к зданию.

– Не видел я никакой пристройки.

– Она за зданием, с дороги не видно.

За свою откровенность Давиденко вскоре поплатился. Комиссия завершила работу после успешной защиты заявки в министерстве обороны и Госплане. Давиденко возвратился из Москвы утром и вышел на работу после обеденного перерыва.

Бриль был обеспокоен не на шутку – Сергеичев на три часа дня назначил совещание в своем кабинете. Пригласили руководителей ИВЦ и всех отделов заводоуправления.

Уже давно у Виталия сложились хорошие отношения с Гареевым. Он позвонил Гарееву и выяснил, что темой совещания будет эффективность работы АСУ на заводе. Из квартальных отчетов быстро составили итоговую справку. На двух машинописных страницах были приведены итоговые данные в табличной форме: численность отдела 156 человек, в эксплуатации по всем подсистемам АСУ 132 задачи, условно высвобождено 196 управленческих работников. Перечислены наиболее эффективные задачи.

Сергеичев по очереди поднимал руководителей подразделений. Те довольно сдержано рассказывали о том, какие расчеты для них выполняет ИВЦ, какие еще предстоит перевести на ЭВМ. Сдержанность объяснялась просто. И похвалы ИВЦ и сильная критика могли вызвать непредсказуемую реакцию Деда. Последним Сергеичев поднял Бриля. Бриль волновался, но доложил и держался вполне прилично до момента, когда Дед напустился на него с требованием объяснить, что значит условное высвобождение. Тут Анатолия Петровича словно заклинило, он не мог выдавить из себя хоть слово, хотя вполне знал ответ.

Давиденко не выдержал и объяснил:

– Это значит, что трудоемкость управления заводом возросла, но благодаря АСУ численность работников управления осталась прежней.

– На каком основании вы решили, что сложность управления возросла?

– Есть объективные показатели: количество и сложность заказов, номенклатура компонентов, число технологических операций, выполняемых в единицу времени, объем документооборота…

– Все это не убедительно, – перебил Сергеичев. – Почему нет реальной экономии?

– Стоимость автоматизированного рабочего места 25-30 тысяч, то есть зарплата бухгалтера за десять лет. В США, например, другое соотношение. Там достаточно повысить производительность труда на двадцать процентов и ЭВМ окупается за год-два.

– Вы не в США. Есть мнение, что ИВЦ на заводе нужно расформировать, людей раздать в подразделения, а площади использовать более эффективно. Я вас оставлю на пять минут, вы подумайте, покурите, только не в приемной и, тем более, не у меня.

Последнее предупреждение было излишним. Все знали, что Дед не курил и терпеть не мог табачного дыма.

Бриль, как и Виталий, тоже не курил. Они остались сидеть в кабинете.

– Не понимаю, что на него нашло. Возможно, что-то готовится в верхах, – размышлял вслух Бриль.

Вдруг Виталия осенило:

– Он Бондаренко не пригласил. Не мог он такой вопрос решать без него.

– Бондаренко может быть в курсе. Вопрос решенный, поэтому не пришел.

– Мы и подавляющее большинство руководителей, которые здесь присутствуют, подчиняются непосредственно Бондаренко. Зачем Дед взял на себя эту миссию? У него какой-то личный интерес.

– Какой?

– Не знаю, но предлагаю сыграть с ним в поддавки.

– Каким образом?

– Давайте попросим, чтобы он потребовал от всех присутствующих направить нам завтра до обеда обоснование численности персонала, который мы должны перевести в их подразделения.

– Что это нам дает?

– Завтра увидим. Хуже не станет, если действительно ликвидация ИВЦ неизбежна.

На следующий день все службы предоставили свои обоснования дополнительной потребности в персонале при ликвидации ИВЦ, причем для каждой задачи АСУ, которая для них решалась. Все заявки на персонал были завизированы начальником ОТиЗ, что делало их юридически обоснованными.

Когда подвели итог, он превзошел все ожидания. Требовалось двести шестьдесят три человека, при численности ИВЦ сто пятьдесят шесть.

– А теперь с этими бумагами идите к Деду, – посоветовал Брилю Давиденко.

Сергеичев не принял Бриля, а документы попросил оставить у секретаря.

Дня через три вышел приказ, который все объяснил.

В машзале, строительство которого завершалось со дня на день, планируется разместить автоматизированное рабочее место САПР на базе миниЭВМ. Комплекс приобретен в Англии через третьи страны. Мало того, ЕС-1033, которая уже на складе, будет размещена на тех же площадях и передается на баланс КБ отделу Зарубова для использования в САПР.

Бриль принял все очень спокойно, чуть ли не радостно: ИВЦ не разогнали, должность сохранил. Он пояснил:

– Зарубов женат на племяннице деда. Программное обеспечение САПР разрабатывает проектный институт в Ленинграде. Я узнал, что в следующем месяце по плану они должны сдать подсистему изготовления фотошаблонов плат печатного монтажа. А сдавать, тем более эксплуатировать не на чем.

– Вот подлец! Я о Зарубове. Прозевал подготовку, и нас обобрал, пользуясь родственными связями, – не удержался Давиденко. – Теперь понятно, почему он с таким интересом все выспрашивал у меня. Нужно доложить Бондаренко.

Бриль доложил. Директор добился выделения машинного времени. ИВЦ получил восемь часов ночью на бывшей своей ЭВМ ЕС-1033. Работа над новым проектом, который получил название «Ресурсный комплекс», началась. Разработчики и программисты готовили операторам задание на сборку и компиляцию программ. Утром получали распечатки на принтере для анализа. Постепенно машинное время частично сдвинули с ночи на вечер. Появились энтузиасты работы в вечерней смене с четырнадцати до двадцати двух часов. И все же темпы работ были ниже, чем планировалось.

Четверг, пятница и еще неделя.

На следующий день после визита Алешкина наступило затишье, словно перед бурей. Работа вошла в привычную колею. Никто из руководства ИВЦ не возвращался к скандальному вопросу. Давиденко ждал возвращения директора из командировки. В пятницу Бондаренко появился на работе, но прием по личному вопросу отменил.