Париж от A до Z - Мари Секстон

расстояния слов было не разобрать, но мне все равно было слышно, что Коул трещит, не умолкая, а Джон смеется над ним. Или вместе с ним. У них, судя по всему, это было одно и то же. Коул, казалось, не упускал случая, чтобы поддеть его, а Джону доставляло удовольствие не поддаваться на его провокации. Коул порхал точно бабочка, не заботясь о скучных мирских вещах вроде арендной платы или платежей по процентам, а Джон был тем якорем, который удерживал его на земле.

Меня вновь поразило то, насколько мы с Анжело походили на них. Анжело был моим ангелом, тогда как я стоял на земле и любовался им снизу. Неудивительно, что у нас с Джонатаном не получилось – мы оба жаждали чего-то более грандиозного. И неудивительно, что Коула с Анжело так тянуло друг к другу, но тем не менее они лишь соприкасались крыльями в ночи, не состоянии прервать свой полет.

Анжело перешел поближе ко мне. Обнял меня за талию и по своему обыкновению спрятал ладонь в задний карман моих брюк. Я обхватил его за плечи, и он на ходу прислонился ко мне.

– Надо бы и нам это сделать, Зак, – сказал он.

Я повернулся к нему и приложился губами к его густым черным волосам.

– Что именно? – спросил я, думая о том, до чего же мне хочется, чтобы его волосы снова стали короткими. Я скучал по их жесткой колючести у себя на лице. Согласится ли он подстричься, если я его попрошу?

– Пожениться.

Я даже не понимал, что остановился, как вкопанный, до тех пор, пока на меня не налетел со спины Мэтт. Он рассмеялся и что-то сказал, но я не слышал его. Мой мозг перестал воспринимать слова. Мэтт, Джаред и Джордж обошли нас и двинулись дальше. Анжело смотрел на меня, подняв брови и улыбаясь уголком рта.

– Зак, ты в порядке? Я, по ходу, перепугал тебя.

– Ты серьезно?

– Насчет чего? Что у тебя испуганный вид? Да, серьезно.

– Нет.

– Что «нет»? – спросил он и, кажется, обрадовался тому, что вернулись к нашему нормальному стилю общения.

– Нет, не об этом! О том, чтобы пожениться.

– Да, – сказал он, улыбаясь. – Почему бы и нет?

Я вспомнил, сколько раз гадал, будет ли он когда-нибудь готов предпринять этот шаг вместе со мной. Я и не мечтал, что это случится так скоро.

– Я не хотел тебя испугать, – сказал я, и он рассмеялся. Потом подошел ко мне, обнял меня за талию и поднял лицо.

– Птица уже давным-давно улетела, Зак, – промолвил он.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне больше не страшно.

Я почувствовал, как мое сердце становится невероятно огромным, как оно разрастается точно какой-то безумный воздушный шар, выходя за пределы груди и поднимая меня головокружительно высоко.

– О боже, – вот и все, что я смог сказать. Я крепко притиснул его к себе, обнял и зарылся лицом в его волосы. – Я так сильно тебя люблю.

– Мне нечего дать тебе, – сказал он. – Кроме себя.

– Кроме тебя мне ничего и не нужно.

Он рассмеялся и откинулся назад, чтобы посмотреть на меня, но ответить мне не успел, потому что нас прервал голос Коула.

– Господи боже, здесь вообще-то мороз! Вы идете, влюбленные пташки, или нам просто оставить вас, а вы добирайтесь до дома самостоятельно?

– Оставить, – сказал было я, но Анжело тоже заговорил, перекрывая мой голос.

– Мы идем. – Он отстранился и, по-прежнему одной рукой обнимая меня за талию, развернул меня и повел за собой туда, где стояли наши друзья. – Давай потерпим до дома, Зак, – тихо сказал он, пока мы их догоняли. – Эта неделя – для них.

Он был прав. Меня тянуло кричать о своих чувствах на весь белый свет, но это было бы эгоистично. До чего же умным он был, много умнее меня. Мне захотелось сказать ему, каким счастливым он меня сделал, но единственное, что у меня вышло сказать, было бледным отражением того, что я чувствовал.

– Ты мой север, – вымолвил я всего лишь три слова, но он улыбнулся мне, и эта улыбка была словно свет в небесах, показывающий мне дорогу домой.

И он сказал только:

– Я знаю.