Корниловъ. Книга вторая: Диктатор - Геннадий Борчанинов

к станкам означало, что все рычаги управления промышленностью окажутся в руках у военных и у Корнилова лично.

Это, само собой, промышленников не устраивало. И даже стачку, излюбленный их метод борьбы с неугодными решениями правительства, организовать не получится. Если у станков будут стоять люди в погонах, то и начальствовать над ними будут офицеры, и за неисполнение приказов карать они будут по законам военного времени.

— Если вы желаете дуэли, Александр Иванович, то я к вашим услугам, — сказал генерал. — Только проблем с промышленностью это не решит. И зарубите себе на носу, сейчас промышленность должна служить армии. А не наоборот. Если вы желаете дальше набивать карманы за счёт военных заказов, то время таких махинаций прошло. Сейчас вопрос стоит о выживании России как страны вообще.

Гучков скрестил руки на груди, явно не желая соглашаться с Верховным. У него имелось собственное мнение по любому вопросу, в том числе, по промышленному, но, судя по действиям Гучкова на посту военного министра, мнение это легко отодвигалось в сторону по первому запросу от хозяев предприятий.

— Александр Иванович, скажите, вы патриот? — спросил вдруг Корнилов. — Всех, впрочем, касается.

— Конечно! — воскликнул Гучков.

— Вот и спросите себя, чьи интересы сейчас должны быть на первом месте. Интересы России. Или интересы частных лиц, — произнёс Корнилов. — Если второе, то лучше бы вам сразу подать в отставку. Иначе будет плохо.

Глава 25

Михайловский замок

Генералу всё-таки удалось протолкнуть свою инициативу, даже без привлечения диктаторских полномочий и административного ресурса. Против проголосовал один только Гучков, но Гучкова и так надо было снимать с руководящих должностей, намёков на необходимость отставки он не понял и не принял.

Придётся его как-нибудь подставить. Никакой проблемы в этом Корнилов не видел, Гучков по умолчанию считался политическим противником, и довольно опасным, а в борьбе все средства хороши. Привлечь его на свою сторону уже не получится.

Как правитель, генерал Корнилов опирался сейчас, в основном, на силовиков, и власть его держалась фактически на штыках ударных батальонов. Ударники, КГБ, лояльная часть офицерства, духовенство. Крупный капитал, который и проспонсировал переворот, сейчас пока просто терпел, стиснув зубы, и явно ожидал от генерала Корнилова несколько других политических решений, но повлиять на своего ставленника промышленники и финансисты уже не могли.

Простой народ, в массе своей, скорее поддерживал Корнилова, записывая на его счёт наведение порядка в городах, но и недовольных тоже хватало. Земельный вопрос пока так и не был решён, и крестьянство выжидало, но и Корнилов не спешил. Спешка нужна только при ловле блох.

Диктатор пока восстанавливал и укреплял собственную власть. Нужно было, чтобы любой его приказ с одинаковым рвением исполнялся и в Одессе, и в Архангельске, и во Владивостоке, а не так, как это было у государя-императора, когда чиновники на местах предпочитали поступать согласно своему разумению.

А вот когда каждое слово генерала будут жадно ловить в каждом городе и в каждой деревне, можно будет и заняться земельным вопросом. Недовольные будут в любом случае, но, когда у Корнилова будет больше власти и влияния, подавить их не составит труда. Даже при том, что в каждом дворе у каждого мужика будут иметься винтовки и ружья.

Скорее всего, придётся опять обращаться к опыту большевиков. И речь не о подавлении крестьянских восстаний артиллерией и химическим оружием, а об индустриализации, которая потребует массу новых рабочих рук, и эти руки придётся брать в деревне.

Индустриализация требовалась как можно скорее, как там говорил Сталин, путь, который западные страны прошли за полвека, нам придётся осилить за пятилетку. И что более важно, всю тяжёлую промышленность придётся национализировать и брать под управление государства. Частники просто не справятся с поставленными задачами.

И из этого вытекал ещё один конфликт с ЦВПК и владельцами крупного бизнеса. Дело даже не в том, что владельцы не согласятся отдавать свои предприятия государству, и что половина этих владельцев — иностранные подданные, а в том, что у государства грамотных управленцев, способных наладить бесперебойную работу крупного завода, попросту нет. Физически отсутствуют.

Да, были способные, были упорные, были грамотные, но все они либо уже были заняты на других должностях, либо не обладали нужными компетенциями. И только это пока хранило крупных промышленников от нового витка репрессий. Некоторые из них уже трудились на благо Родины в местах не столь отдалённых, как, например, бывший министр Терещенко. И многим из тех, кто ещё остался на свободе, гораздо лучше подошёл бы физический труд кайлом и лопатой на свежем воздухе, чем бесконечные заседания в душных кабинетах.

Генерал подошёл к окну и распахнул его настежь, стылый осенний ветер ворвался в пустой кабинет, вороша бумаги на столе. Приближалась середина октября, и генералу Корнилову было тревожно. Его власть держалась уже почти полтора месяца, многое было сделано, но положение всё ещё ощущалось очень шатким. Большая часть страны устала от революции, но того крикливого меньшинства, которое жаждало перемен больше всех, и перемен самых радикальных, всё ещё было достаточно много, чтобы создавать необходимый шум.

Вот только Корнилова было не удивить псиопами, прогревами и информационными атаками. Этим оружием он прекрасно овладел и сам, а Василий Завойко внедрял его на практике.

По сути, генерал занимался тем, что любыми способами оттягивал решение назревших проблем империи, борясь с симптомами болезни, а не с причинами, и именно это делало его положение шатким.

Война, надоевшая всем, кроме представителей военпрома и агентов Антанты, с одной стороны, прекратилась, с другой — это было временное затишье, которое обязательно окончится бурей. Германия пока ещё была уверена в своих силах, и пользовалась полученной передышкой, чтобы нарастить мощь на Восточном фронте и сдерживать натиск англо-французских войск во Фландрии. Под Пашендейлем обе стороны продолжали бросать в мясорубку войны всё новые и новые дивизии, и счёт потерь шёл уже на сотни тысяч.

Ситуация с войной вообще выглядела очень странно. Корнилов, как и любой человек, учивший историю, прекрасно знал, что Германия проиграет, но на данный момент Центральные Державы стойко держались. По крайней мере, сама Германия точно рассчитывала на военную победу, Австро-Венгрия и Османская империя являлись скорее слабыми звеньями в их союзе.

В союзе Сердечного Согласия слабым звеном считалась Россия. Даже итальянский «шакал», всеми правдами и неправдами торговавшийся с обеими сторонами конфликта и вступивший в войну позже остальных, и про которого шутили, что итальянская армия существует, чтобы Австрии тоже было кого побеждать, и тот