Клетка для разума - Вогт Ван

Марену не понадобилось оглядываться назад, чтобы понять, что передача, если она велась, теперь закончена - он догадался об этом по тому, что Медельин и диктатор вдруг стали держаться менее скованно. Его предположение подтвердили слова Медельина:

- Дэвид!

- Что?

- Его Превосходительство и я сам надеемся, что чем скорее падет Георгия, тем меньше у нас будет причин опасаться повторения подобных случаев.

Было ясно: Великий Судья и Медельин считали, что взрыв произвели оказавшиеся в безнадежном положении георгийские шпионы. Значит, они ещё не установили связь между уничтожением Группы 814 и Траском. Не зная о том, что произошло в секретной лаборатории, как они могли догадаться, что единственным виновником случившегося был Мозг?

- Дэвид, атака должна быть проведена согласно плану.

- Можете положиться на меня.

- Передайте руководству работами, которые ведутся здесь, своему заместителю и Совету.

- Отлично!

Марен был доволен: до отлета у него больше не будет служебных обязанностей. Но и свободный он мог делать лишь одно - ждать. События держали его в когтях, и он был бессилен против них.

Нужно ждать.

Глава 24

Было шесть часов. Громадный самолет-ракета, скользя в сером полумраке раннего утра, как сгусток светящегося серебристого тумана, пикировал над центром Урала, совершая посадку в Лагере "А". Когда его огромная скорость достаточно уменьшилась, Делинди оторвала взгляд от телеэкрана, который принимал изображение с камер, находящихся на взлетно-посадочной полосе, позволяя пассажирам наблюдать за приземлением. Молодая женщина была немного напугана и улыбалась через силу, её дыхание только начинало приходить в норму.

- Это что-то необыкновенное... это потрясающе... - пробормотала она. - Ты часто так летаешь?

Марен, который за восемнадцать лет совершил больше двухсот таких полетов, нежно улыбнулся любимой:

- Это слишком опасно!

- Я вижу, ты у меня образцовый скромный эгоист. Или я не права? Делинди погладила его по щеке.

- Я люблю тебя, вот и все!

Сказав это, Марен удивленно моргнул: у него не было никакого намерения произнести эти слова, так как он вовсе не желал ходить по краю чувства-пропасти. Генерал повернулся в своем кресле, чтобы усесться поудобнее, чувствуя, что Делинди наблюдает за ним и так же смущена и встревожена, как он.

- Это звучит искренне, - нежно прошептала она. - Я не верила, что эти слова ещё могут быть настолько верны.

- Я тоже не верил в это.

Но генерал взял себя в руки, перешел опасную зону и снова был на твердой почве светского разговора. Он сменил тему:

- Я хочу, чтобы ты поселилась совершенно отдельно от меня. У нас есть чудесная комната, где ты прекрасно проведешь день или два.

- Ты уже говорил мне это, дорогой. Ты разве не помнишь?

- Я? - Марен был удивлен. - Да... может быть... Похоже, я никак не могу выбросить из головы эти маневры!

"Странные маневры", - подумал он уже про себя. Маневрами Марен называл войну с Георгией, особенно в присутствии Делинди. До сих пор он ни разу даже не подумал об этих "маневрах", потому что был почти не в силах отвлечь свои мысли от собственного незавидного положения. Генералу казалось, что его ум кружится в четырех стенах, как лев в клетке.

Выйдя из машины, предоставленной в их распоряжение после посадки, Марен и Делинди вошли в аллею сада, окружавшего здание Ставки. В саду сидел высокий молодой человек, который, похоже ждал их - Дэвид Бернли. Увидев его, Марен остановился: ему стало неприятно от мысли, что он должен познакомить свою любимую с этим плодом своей крови. Для его отцовской гордости этот юнец был разочарованием: он не сумел создать себе имя, достойное их семьи. Отец Марена был известен как великолепный солдат в начале войны, карьера самого Марена тоже была далеко не ничтожной. И вот этот сын, который был (или казался) всего лишь второразрядной личностью.

- Здравствуй... э... папа.

Марен кивнул ему и повернулся к Делинди.

- Моя дорогая подруга, представляю вам молодого человека, с которым я сам познакомился лишь недавно. Во время первых игр его мать бросила мне вызов, а я имел дерзость победить её. Удивительно, как летит время!

Делинди с улыбкой протянула руку стоявшему перед ней юноше.

- Сын Дэвида Марена может быть для меня лишь другом.

Дэвид Бернли бросал на Делинди полные огня взгляды, и восхищение, написанное на его лице, ясно говорило, что ещё один мужчина сложил оружие перед совершенством её прекрасного лица и тела. По неопытности молодой человек не знал, как держать себя со зрелой и такой обольстительной женщиной. Марен поспешил ему на помощь:

- Что ты делал это время, Дэвид?

- По вашему желанию, господин генерал, я взялся за изучение родственных связей королевы с помощью... шпиона. Когда я сказал ему, как вы хотите использовать этот список, он очень воодушевился и охотно стал сотрудничать со мной. Теперь у нас есть полные данные.

- Прекрасно. Отошли их на мой КП или лучше отнеси их туда сам.

Бернли уже овладел собой.

- Я хотел сказать вам... тебе... э... папа, что ты поступил просто восхитительно! Я прекрасно знаю, что ты, если бы захотел, мог бы его казнить. Твое великодушие делает тебе честь, и я горд, что в моих жилах течет твоя кровь.

Теперь настала очередь Дэвида Марена чувствовать себя неловко. Не найдя никакого ответа, он покачал головой и направился к двери, ведя под руку Делинди.

- До скорой встречи, Дэвид!

Когда влюбленные вошли в дом, Марен вытер лоб.

- Я совершенно не привык говорить с молодыми людьми. Ты это заметила?

- Чтобы уметь это, надо жить с ними с самого начала. Между мной и малышами нет преграды - мы шагаем в ногу друг с другом.

Марен не ответил: дети Делинди всегда были для него щекотливой темой, к тому же он чувствовал себя виноватым, что не зашел повидать их.

Оба ребенка были от него, что было довольно редким случаем: считалось нежелательным, с точки зрения генетики, чтобы одни и те же ветви жизни скрещивались несколько раз. Дети одних и тех же родителей слишком похожи друг на друга, и в плодах таких союзов отсутствует фактор случайности. Но Марен использовал все свое влияние, чтобы нарушить это правило, чем ещё раз показал, что руководители страны ведут себя беззастенчиво и считают, будто они выше принципов группизма. Вспоминая прошлое, Марен видел в своем поведении пример наглости людей, стоящих у власти, - если ещё нужны дополнительные примеры этого.

Делинди, разумеется, не зачала ребенка от Великого Судьи. Это удивляло Марена, знавшего откровенно властный характер диктатора. "Надо будет на днях спросить об этом Делинди", - подумал он.

- Правда, есть одна неприятность.