Базил Хвостолом - Кристофер Раули

На пальцах она носила три рубиновых кольца.

– Разумеется.

Он поцеловал кольца.

– Ну, Трембоуд, война будет далеко отсюда, я хочу сказать, что до Кенора целый месяц езды верхом. И война не повлияет на нашу здешнюю жизнь. Поэтому ты можешь оставаться здесь, сколько пожелаешь. Разве ты не хочешь остаться со своей возлюбленной принцессой?

– М-м-м, ты же знаешь, хочу.

Она снова перегнулась через стол, приблизив тяжелую грудь почти вплотную к его лицу.

– Мой милый Трембоуд, – произнесла она хрипло, с сияющими глазами.

– Моя возлюбленная принцесса.

Бесита скользнула взглядом в сторону спальни. «Похоже, ей уже невтерпеж», – подумал Трембоуд.

Позже он вспомнил, что, когда укладывал ее на кровать, храмовые колокола ударили полночь.

Бесита прошептала:

– Теперь я хочу исправить то, что произошло в прошлый раз, – и она потянула его вниз, к себе. Она была ненасытна, или так казалось вначале, но в конце концов принцесса уснула, утомленная наслаждением.

Трембоуд откинулся на подушки и скрестил руки на животе. Он был доволен собой. Приближался великий день, миссия Смилгакса будет закончена, и настанет время переходить к следующей фазе. Наложить чары на Эральда.

Эральд должен достаточно легко поддаваться внушению. Он уже продемонстрировал склонность к сексуальным излишествам. Трембоуд хорошо разбирался в этих делах, он обязательно подберет отличную приманку.

Он огляделся, нет ли еще вина. Есть. Трембоуд налил себе кубок, вернулся в кровать и водрузил себе кубок на грудь. В мире все превосходно.

Где-то далеко внизу послышался приглушенный удар. Затем звук открывающихся ворот. Офицер сказал: «Шагом марш!», – и под окном Беситы прошагали солдаты.

Трембоуд насторожился.

В чем дело? Времени – второй час ночи. Самодовольное и приятное чувство исчезло. Лессис в Марнери! Уже одно это таило в себе опасность. Надо же такому случиться, что она объявилась здесь именно в тот момент, когда его миссия почти достигла кульминации. Если все пройдет успешно, то скоро он станет диктовать свою волю новому королю Марнери, безумному Эральду.

Он уже завел дружбу с Эральдом, и тот оценил его пикантные шутки и непристойные картинки. У Трембоуда было несколько маленьких карточек, купленных в Урдхе, на которых демонстрировались самые занимательные позы.

Трембоуд знал цену этому молодому человеку. Он знал, что его собственная миссия таила огромные возможности. Прежде, чем все закончится, он станет начальником отдела. Возможно новое назначение в Кадейн или на дальний запад, в таинственные земли Эндро. Туда, где контроль Падмасы слабее всего. Все говорили, что там есть замечательные места, где города плавают по воде, а сады эльфов – обычное дело.

Но теперь в Марнери находится сама Лессис. Малейшая улика может вызвать у нее подозрение. Трембоуд почувствовал, как глухо стучит его пульс и пересохло во рту. Тех бедолаг в Кадейне тайно повесили после допросов. Эти серые ведьмы всегда поступали таким образом.

Промаршировал еще один отряд – теперь в другую сторону! Поднято много людей. Ошибиться в этих звуках было невозможно: топот ног по ступеням, лязг оружия, бряцанье щитов. Открывались и закрывались двери. Шум из Дома Капитула,{5} что стоял напротив через дорогу, становился все громче. По тревоге поднималось все больше вооруженных солдат.

Трембоуд выскользнул из кровати и чуть приоткрыл ставни. В щель пахнуло морозным ветром; внизу, под окном, он увидел отряд, выходящий маршем через задние ворота на площадь.

От Драконьего дома через Драконью арку пробежала маленькая фигурка. Затем в темноте вновь послышалась торопливая поступь солдат.

И еще, разглядывая громаду Новициата, он увидел, как вниз по ступеням сбегают молодые женщины, направляясь к Драконьему дому.

Что-то здесь замышлялось! Что-то достаточно важное, чтобы посреди ночи разбудить центр города. Трембоуд облизнул губы. За окном было холодно, и ветер морозил ему живот, но он продолжал наблюдать.

Через арку, ведущую к Драконьей аллее, пробежали новые фигуры. Послышался отдаленный рев, все громче и громче. Рев дракона! Столь громким ничто иное быть не могло.

Где-то там вопил дракон!

Озноб пробежал у Трембоуда по спине. План раскрыт! Видимо, так. Но каким образом? Как им удалось? Как они распознали заговор? Трембоуд выругался и плотно захлопнул ставни.

А все эта проклятая старая карга Лессис! Легендарный нестареющий кошмар с острова ведьм.

У Трембоуда возникло тревожное ощущение, что отряды солдат направляются ко всем городским воротам. У стен будут выставлены патрули, и отныне, чтобы незаметно покинуть город, придется целиком и полностью полагаться на подземные ходы контрабандистов.

Он поджал губы. Очевидно, время смываться. Конечно, руку Трембоуда здесь распознать не смогли. Драконом из Куоша и мальчишкой он занимался лично, но кто его вспомнит? И вообще, как можно получить информацию от его жертв?

Тем более, что Смилгакс сам находится под сложными пожизненными чарами. О Трембоуде он может сказать немногое. Встречались они только пару раз, да и то мельком. Скорее Смилгакс вспомнит о том человеке, который воспитывал его в Троате. Его-то не станут искать.

Трембоуд сухо засмеялся про себя. Разумеется, эти глупцы его не найдут, разве что им захочется навестить его в Туммуз Оргмеине!

Но в любом случае он влип в серьезную передрягу.

Рок будет крайне недоволен, узнав о потере Смилгакса. Дракон был оружием, которое самым тщательным образом вскармливалось и воспитывалось. На это ушли годы, а осуществление плана привело бы к значительному успеху в борьбе за власть в Марнери.

Агент, допустивший подобный провал, мог ожидать наказания. Возможно, его повесят во тьме глубокой ямы на год и один день, а возможно и худшее, нечто гораздо худшее.

Следовательно, чтобы возместить потерю Смилгакса, ему требовалось сделать удачный ход, что-то очень неординарное.

И снова солдаты протопали мимо, направляясь к задним воротам.

Взгляд музыканта скользнул по пухлому телу Беситы. В мгновение ока он оказался рядом и начал быстрое заклинание. Он взял свечу и зажег спичку. Затем взял в руку прядь волос Беситы и чуть подпалил кончики.

Зажав прядь пальцами, он загасил огонь. Бесита не шелохнулась и по-прежнему тихо сопела.

Запах паленого волоса разнесся по комнате, пока он выговаривал жуткие слова заклинания, делал на предплечье надрез и капал своей кровью на волосы Беситы. Потом сжег и их.

Вскоре после этого Бесита открыла глаза и по его команде села. Она заметила, что рану выше запястья он перебинтовал полоской, оторванной от ее тонкой шелковой простыни.