Правда фронтового разведчика - Татьяна Алексеева-Бескина

И, не оглядываясь

Уничтожив немцев в городе, надо было, не теряя ни минуты, свернуться из боевых порядков в походную колонну. Командир полка Болтакс, как только прояснилась обстановка после захвата города, немедленно отрядил разведчикам коней с санями, свежую рацию, и был дан приказ: выйти в партизанский край к Черному озеру, наладить взаимодействие с отрядами партизан, чтобы отрезать путь немцам к отступлению. Был учтен имевшийся у Игоря опыт общения с партизанами в предыдущих выходах в тылы противника.

Для Игоря стало ясно, что он оторвался от трибунальцев. Вот ведь проклятущие, мешают воевать людям, сами небось в бой не идут, в тыл противника не ходят, проедаются подальше от переднего края, дармоеды, а вот где надо, там их нет, когда высшее руководство принимает губительные для людей решения, не дают себе труда подумать о последствиях. А тут — привязались! На то и война с военными хитростями, кто кого перехитрит — тактика.

Разведчики старшего лейтенанта Бескина, не теряя темпа, сразу после боя в Холме получив задание, немедленно направились в партизанский край для налаживания взаимодействия. Прихватили еще и у немцев лошадей с санями, погрузили оружие, боеприпасы, рацию и махнули по лесным дорогам в партизанский край.

Пока двигались в санях по шоссе, на аэродроме увиувидели десятка два транспортных «Юнкерсов», то ли неисправных, то ли просто брошенных. Доложили и о них. Следующие части, шедшие после 312-го полка, также отметили в своих донесениях эти самолеты, как бы ими захваченные. Короче, в сводке Совинформбюро под Холмом было захвачено уже 108 самолетов противника! Бывало и такое.

За операцию по взятию Холма дивизию наградили орденом Суворова — единственная награда за всю войну. Бескин получил орден Красной Звезды, который догнал его уже после войны, в Академии. Но это было потом… А пока…

На марше можно было поразмышлять и о партизанском крае, который Игорь посещал уже не первый раз.

Партизанский край — это обширные районы, преимущественно лесные, болотистые, куда немцы и не совались. Деревни продолжали жить обычной жизнью, даже существовали колхозы. Такие районы в тылу немцев были далеко не единичны. В подобный такой край Игорь уже выходил под Ильменем и под Старой Руссой.

В этот раз по рации подвижной разведгруппе передали, что через два километра от того места, где находятся разведчики, будет санный поворот направо. Дорога пошла в указанном направлении, и через десяток-полтора километров по накатанной колее лошади домчали разведчиков до партизанской заставы, где уже были в курсе и гостей ждали. Еще пять километров по расчищенной дороге среди леса — штаб соединения. Пока ехали, Игорь обратил внимание — сбоку от дороги большой сугроб и на нем что-то не очень понятное: плакат и что-то явно взорванное. Санки промчались мимо, и все стало ясно без слов. На плакат€ «Так будет со всякой немецкой овчаркой», И В снегу воткнута голая смерзшаяся фигура бабы со взорванной нижней частью. Глаза скользнули: мало ли насмотрелись, еще и почище видели. Наконец, лошади остановились у места назначения. С партизанами договорились, что они выйдут на Локню, на перекрытие железной дороги, отсекут отход противника.

Дали отдых лошадям, покормили их, подкрепились сами. Рейд к партизанам занял почти двое суток, возвращались другой дорогой, С полком связь держали по рации.

Встреча со своими была назначена У определенной развилки. Подъехали, пересекли одну из дорог, подходящих к развилке, вышли понаблюдать на пригорок. С высотки было видно, что головной батальон полка движется по одной дороге, а штаб полка без охранения свернул на другую! И тут же увидели, что по дороге, по которой уходит штаб, копаются немцы, явно оборудуя заслон. Еще немного, и колонна штаба выйдет из ложбинки на пригорок прямо в поле зрения немцев, напорется на них. Рации свернуты по-походному, на ходу не работают. Оставалось одно — на санях по целине, наперерез. Сани заметили, движение остановилось. Когда разобрались, в чем дело, не только смогли повернуть на нужную дорогу, но и успели ликвидировать заслон. Вернули на правильный маршрут заблудившийся штаб полка. Ситуация была острая, но достаточно рядовая для условий фронтовых.

Пока полк добрался до Локни в пешем строю, там уже были партизаны. И шел там уже не бой, а скорее грабеж — партизаны потрошили оставленные немцами вагоны, выгружали все, что попадалось, на машины, повозки. С одной стороны, вроде бы по-хозяйски, а с другой — не по-военному.

После Локни полк без задержки двинулся на Бежаницы. Лошади и сани здорово выручали разведчиков: везде Поспевали первыми. Справа и слева от дороги на холмах разведчики увидели немецкие артиллерийские позиции, дзоты. Стало ясно, что именно тут немцы собираются остановить своих преследователей. Игорь доложил командиру полка Болтаксу по рации обстановку, и тот сказал, что будет разворачивать полк в боевые порядки прямо с хода. Разведке было приказано выяснить обстановку внутри города — перед Бежаницами то ли только заслон, то ли дальше проходят развитые позиции обороны.

Изучив карту, командир разведки Бескин увидел, что правее их — ложбинка ручья, который протекает через центр города. Ложбинка эта густо поросла кустарником, и группа разведчиков с рацией двинулась по ручью. Лошадей пришлось оставить. Прогулка в феврале месяце, в оттепель, по колено в воде — не из приятных, но кустарник хорошо маскировал группу. Удалось выйти чуть ли не в центр города. То, что там увидели, — вдохновило: панические сборы, что-то горит, немцы спешат убраться из города вон. Крупных подразделений в городе не обнаружили, одни заслоны. Доложили в полк. Достаточно оказалось одного батальона и полковой артиллерии, и все заслоны были сметены.

Разведчикам, которые только и успели поменять промокшие валенки на сухие, снова приказ: догонять отступающих немцев, висеть у них на хвосте, выйти на железнодорожную станцию Сущево — западную часть Бежаниц и проследить, куда будут отходить немцы — на Новоржев — Пушкинские Горы или на Красный Луч. Если последнее, то немцы нависают над флангом и могут нанести чувствительный удар. На переезде стало очевидно — на Новоржев, то есть немцы отступают. Доложили в штаб. И, пока работала рация, Игорь увидел, что на дороге на Красный Луч застряла легковая автомашина с немецкими офицерами, заодно доложил, что постарается их захватить.

Пятеро разведчиков обстреляли машину из автомаТОВ, немцы попрятались в нее, но, когда разведчики попытались к ней приблизиться, вдруг неожиданно справа из кустов по ним раздались винтовочные выстрелы: ктото прикрывал отход. Пришлось залечь в кюветы, залитые талой водой. Немцы снова попытались выскочить из легковушки и толкнуть ее, снова их обстреляли разведчики, а в ответ — огонь из кустов. И так несколько попыток. Но тут обнаружилось, что кончаются патроны. До машины — метров сто, до кустов, откуда стреляют, — метров двести пятьдесят. Но упускать такую добычу не хотелось. Игорь принял решение — свой запасной полный диск с патронами оставил ребятам, а сам рванул за подкреплением. Булыжное шоссе спускалось вниз, хоть немного прикрывая его бег, и, не избежав искушения, для скорости побежал по шоссе. Через две-три секунды — удар по ноге! Кинулся в кювет с водой, бросил взгляд на валенок — из него странно, наружу торчал клок войлока. Видимо, пуля рикошетом от булыжника пробила валенок, ступню и вышла через палец наружу.