Мануловы сказки - Александр Фадеев

И по всему этому тоже скучаю. А вот интересно, что происходит в моем мире? Там я исчез или нет? Или теперь два Сергея? Один в шкуре манула устраивает революцию в странном мире, а другой спокойно покатался на лыжах и вернулся домой. Грустная мысль. Тогда я не вернусь. Останусь здесь навсегда манулом. Найду себе какую-нибудь крупную кошку, заведу кучу маленьких манулов. Даа… и только скупая мужская слеза бежит по мохнатой морде. Хватить вина, пора спать. А то опять в корыте заночую.

Ночью меня мучили кошмары. То какие-то кошки, фривольно виляя лапами, стройными рядами проходили передо мной. Причем за каждой бежал упитанный пушистый котенок с толстым манульим хвостом. То мне представлялся наш новый городской роддом, у которого я с друзьями жду рождения своего первенца. Вот на крыльцо выходит медсестра и громко спрашивает:

— Сергей кто из вас?

— Я, это я!

— Поздравляю, ваша жена окотилась, у вас семь котят!

Друзья уносят мой прохладный трупик.

Бред какой! Проснулся среди ночи в холодном поту. Или с ощущением, что проснулся в холодном поту, потому что манулы не потеют. Как и все кошки. А может, я и ошибаюсь. Хотя… Кто-нибудь из вас видел потную кошку, изнывающую от жары? Лично мне такие не встречались. Чтобы сбросить ночной кошмар, пришлось прибегнуть к испытанному способу. Существует много методов, как избавиться от тяжелых снов. Кто-то предлагает перевернуть подушку другой стороной, кому-то помогает повернуться на другой бок. Я же встаю и иду попить водички. Всегда помогает. Кипяченой воды не нашлось, так что пришлось отхлебнуть полкружечки пива. После этого кошмары отпустили.

Утро. Вторник. Курицы нет. Жаль, думал, что войдет в привычку, как вечерние посиделки на заднем дворе. Правда, вчера я сидел один. В компании с кружкой вина. Но тоже душевно посидели. Как можно с утра есть жареную курицу, спросите вы? Многие не могут впихнуть в себя даже легкий бутерброд с икрой, а уж что говорить об аппетитной лапке или крылышке. Да легко! Если вы не можете заставить себя есть по утрам, значит, вы не служили в армии. А может, не служили в армии так, как я…

Дальний Восток России, зима, на улице –34, ветер с Амура. Наша часть находится поблизости от Хабаровска. Не буду раскрывать военных тайн: «поблизости от Хабаровска» и всё. Голодные девяностые годы. Денежное довольствие офицеров такая редкая вещь. А кушать молодым лейтенантам хочется не меньше, чем солдатам. Кстати, я служил офицером. Не подумайте, что я кадровый военный. Отдавал долг Родине после военной кафедры радиотехнического института. Отвлекся, я же о питании хотел рассказать. Паек выдавали довольно своеобразно. В Министерстве обороны в то время существовали хитрые нормы пересчета продуктов. Приведу пример: положено офицеру в месяц выдать определенное количество сыра, а сыра на складе нет. Тогда по таблице соответствия вместо сыра офицеру выдавали большой кусок сливочного масла. Нет мяса — получи рыбные консервы, нет круп — заменим сахаром. В итоге можно на месяц получить семнадцать килограмм сливочного масла, двенадцать килограмм сахара и два ящика (банок по пятьдесят) минтая в масле. Вот и живи месяц, как хочешь, на таком продуктовом наборе. Бывало у нас и такое. Тогда оставался только один выход — вставать на котловое довольствие. Что это значит? Офицер пишет рапорт, отказывается от получения пайка и питается в столовой. Единственной проблемой было то, что завтрак в армии рано, около семи утра, а обед, как положено, в районе двенадцати. Магазинов и ларьков в части нет, есть только маленький военторг, но вот денег в него сходить нет. Так что, если тебе в семь утра кушать не захотелось, то терпи пять часов до обеда. Вот там и привык плотно завтракать с утра.

А к чему я вспомнил об армии, думая о еде? Да тут за завтраком возникла совершенно новая проблема, оказывается, военные здесь тоже голосуют. Об этом совершенно между прочим сказала Ролана.

— А что мы будем делать с военными? — спросила она.

— А что с ними надо делать? — прожевав очередную порцию, ответил вопросом на вопрос.

— Так они ведь тоже голосуют. А как их агитировать?

Здесь девушка попала в точку — войска расположены на строго охраняемой территории, доступ туда гражданским лицам строго запрещен. КОС нам в данном случае не помощник, потому что напрямую отдать приказ военным голосовать за нашу партию — это нарушить все правила игры.

Командование войсками области осуществляется из областного штаба. Скажем так, каждая область представляет собой отдельный военный округ, а областной штаб — это аналог нашего штаба округа. Получить пропуск к командующему для того, чтобы поговорить о выборах — нереальная задача. Действовать столь же прямолинейно, как в случае с КОС не получится. Незаконно попасть в самый центр всех военных тайн опасно для жизни. Надо думать. Причем быстро, до выборов осталось всего ничего. Проведем рекогносцировку и сориентируемся на местности. Единственным кандидатом для этого, конечно, оказался я. Кто еще может безболезненно побродить около строго охраняемого объекта и не получить пулю в бок? Только маленький кот.

Военные расположились в историческом центре внутри городских крепостных стен, так что прогулка получилась непродолжительной. Штаб округа особыми архитектурными изысками не блистал: массивный каменный куб с бойницами вместо окон, огороженный, помимо общегородских укреплений, еще и высоким забором. Эдакая цитадель — крепость в крепости. Очевидно, в былые времена здание задумывалось, как последний рубеж обороны защитников города. Только вот странно, врагов же не было, от кого строили крепости в стране, у которой нет внешней опасности? Эрпа мне объяснила, что страну не миновала в свое время эпоха междоусобных войн.

Извне в здание проникнуть сложно. Ворота постоянно заперты. Двери открывает и закрывает строгий часовой. Не такой безусый юнец, как Фывапра, такого говорящим котом не удивишь и голову пустым разговором не заморочишь. А веской причины напроситься в гости к командующему мне в голову как назло не приходило. Попытаться прошмыгнуть, когда кто-нибудь будет проходить? Еще дадут сапогом под хвост. Обидно, да? Искать какие-то подземные ходы, ползти вонючими канализационными трубами мне совсем не улыбалось.

Не скажу, что у меня клаустрофобия, но вот как-то лазить по трубам не люблю. В детстве рядом с домом в конце зимы дворник нагребал огромные кучи снега. Мелкая ребятня, в числе которой был и я, любила выкапывать в этом гигантском сугробе длинные подземные ходы. Нравилось нам представлять, что мы в каком-то блиндаже на войне или сидим в башне осажденной крепости. Как-то раз, когда я возился внутри, один из моих друзей радостно прыгал снаружи по крыше «башни». Внезапно снег рухнул, и меня погребло под снежным завалом. Где-то в глубине души я понимал, что ситуация не смертельна, дышать можно, сильно не давит, но ощущения еще те. На всю жизнь запомнил чувство беспомощности и обреченности, охватывающее человека, неподвижно лежащего под толщей снега. Брр, до сих пор мурашки по телу. Вот с тех пор я и не люблю тесных помещений. Лифтом пользуюсь абсолютно спокойно, но в спелеологи меня калачом не заманишь. В более зрелом возрасте (лет в пятнадцать) проверил свою выдержку и силу воли. На окраине города строили теплотрассу. Огромные такие трубы, по которым можно проходить вприсядку. Выходной день, строители отдыхали. Уже и не помню, каким ветром меня туда занесло. Внимание привлек гигантский «П-образный» кусок трубы. Каждая сторона конструкции длиной около десяти метров. Внушительная такая стальная змея, изогнувшись, лежала на земле. Трубы подходили к ней слева и справа и еще не соединялись. Остальной же трубопровод уходил в разные стороны за горизонт.