Послание из прошлого. Петля времени - Сергей Александрович Милушкин

— Поэтому… идти придется тропками, получится… в два раза дальше. По дороге небезопасно.

— Тридцать верст что ли… это сколько километров-то? — с сомнением спросил Петя.

— Почти столько же, чуть больше, — ответила Лена, а Катя покачала головой.

— Да что ж такое… и правда, чудные вы… таких не видела в жизни, что бы не знали, что такое верста. Городские…

— Все мы знаем, — прервал ее Витя. — Но тридцать верст точно не пройдем. Даже если кто-то скажет, что в конце нас будет ждать бутылка фанты и килограмм бананов. Особенно, если учесть, что мы не отдохнули.

— Бутылка чего? Как ты сказал? — на лице Кати застыл вопросительный знак. — Хотя… бананы я видела один раз, когда ездила в город… правда, дорогие были и… какие-то зеленые…

— Это потому, что нужно их в темное место положить! — важно ответил Петя. — И тогда они дозреют. А «Фанта»… это лимонад такой шипучий…

— Если сейчас ляжем… то вряд ли сможем уже встать, — прервал его Денис. — Я так точно.

— Может, рискнем пойти по дороге? — спросила Лена. — Все-таки пятнадцать… даже если по пять километров в час, это три часа. Можно вытерпеть. Но тридцать — точно нет, — она с сомнением посмотрела на уставшие лица друзей.

— А ящик… то есть, эта шифровальная машина, которую мы свистнули у фрицев… как мы ее понесем? — вставил Витя. — Она такая… тяжелая…

— Мы ее не понесем, — вдруг сказала Катя. — За нас это сделает кое-кто посильнее.

Все разом уставились на нее.

— Что ты имеешь ввиду⁈ Оставить здесь наш трофей?

— Да. Утром, часов в пять-шесть эти хулиганы нагрянут сюда и тогда…

— Мы их сцапаем!.. — вошел в раж Петя.

Катя слегка улыбнулась, и Витя отметил, какая открытая у нее улыбка… без позерства, зазнайства, скрытых мыслей… Лена недовольно поморщилась, но Витя в темноте не заметил ее реакции.

— Если бы… боюсь, по рассказам Давида и… этому… — она кивнула на листовку с нарисованным карандашом портретом Червякова, — … они нам не по зубам. Но я уверена, что милиция давно по ним плачет. К тому же, когда они обнаружат эту штуковину, то решат, что мы скоро за ней вернемся, может быть, вышли на поиски транспортного средства, потому что вручную тащить ее тяжеловато. Поэтому они будут спешить. Значит, мы расстанемся с ней совсем ненадолго.

— Ничего не понимаю, — признался Денис.

— Проще простого! — Катя погладила машину по черным клавишам. — Они же не коллекционеры, зачем им эта шутка? На вид она очень дорогая и на рынке за нее можно выручить приличную сумму. Туда-то они и пойдут.

— Да сколько в Москве тех рынков! — резонно пробасил Петя.

— На какой угодно не пойдешь. Колхозные, конечно, есть, но такую штуковину там не продашь. Из тех, что точно работают… и где постоянно вьются темные типы… вроде вашего Червякова… ну и фамилия же у него, — Катя скривилась, — остается только один.

— Преображенский… — задумчиво сказал Петя.

— Точно, — Катя удивленно взглянула на него. — А ты откуда знаешь?

— Был с отцом… мы там… — быстро сказал Петя. — У отца какие-то дела там были, а я рядом ходил и смотрел. Вот уж точно, подозрительных личностей там дофига! Может быть, некоторые из них так и стоят там до сих пор… я сразу узнаю. Кстати, этот миниатюрный приемник… — он погладил свой рюкзак по тощему боку, — я там и купил. У спекулянтов, конечно. В магазине таких не найти. Поэтому Катя дело говорит. Они сами притащат туда эту штуку, а нам останется только увидеть их и…

— Доложить куда следует, — сказала Катя. — И важный трофей попадет по адресу.

— Заодно и бандитов схватят! — поддержал Денис.

Идея захватила их и еще минут пятнадцать они обсуждали, как именно будут выслеживать хулиганов, что сделают, когда увидят и как при этом оставаться незамеченными. В конце концов остался главный вопрос — как же все-таки добраться побыстрее до столицы и, второе — где остановиться, когда они дойдут. Никто вслух об этом не говорил, но каждый в глазах другого видел тщательно скрываемое сомнение — уставшие, голодные, невыспавшиеся, после ледяной купели, едва отогревшись, им снова предстоит неблизкий путь, который даже летом, при самом хорошем раскладе не показался бы легким.

— Они все были пьяные, — сказал вдруг Давид в полной тишине. — Кроме… Лизы. Она, вроде бы, не пила, хотя тоже пошатывалась. Я думаю, от усталости. А эти… парни… когда Червяков сказал про приемник… они сначала спорили и обсуждали, что еще у нас можно взять… потом разговор зашел про Червякова, куда он подевался и как все-таки ему удалось сбежать — я так и не понял, откуда именно. Следом пошли песни… разные, в основном блатные. После того, как Лиза отказалась бежать со мной и ушла в дом, вышел Бугай, он не устоял и упал в грязищу красной мордой. На шум выбежали его друзья, точнее, выползли — но и они чуть стояли на ногах. Если бы не Червяков, который мне показался самым трезвым, хотя тоже его моросило будь здоров, они бы его назад не затащили. Я потом просидел еще минут сорок, все ждал, что Лиза передумает или подаст какой-то знак. Но она так и не вышла. В общем… я думаю, у нас есть время часов до шести-семи утра. Раньше они не встанут, просто не смогут. А если судить алкашам возле пивного ларька у гастронома, часов до десяти вообще не смогут пошевелиться. Но лучше перестраховаться с запасом.

Друзья переглянулись и у Пети вырвался вздох облегчения, который, кажется, поддержали все.

— Фу-ух! Я подумал… хотел сказать, что мы не… но раз такое дело… давайте быстро ложиться. Но сразу скажу… я подняться не смогу.

— Сколько сейчас времени? — спросил Витя.

Катя посмотрела в сторону задраенной крышки подполья.

— Часов одиннадцать, а может и полночь уже.

Витя вдруг вспомнил про тренерские электронные «Casio», достал часы из потайного кармана и взглянул на экран.

— Тринадцать тридцать семь… — пробормотал он, глядя как мерцают цифры секунд — «58…59…58…58…59…»

— Что это у тебя такое? — Катя невольно протянула руку, указывая на странный