Изменить нельзя простить - Анна Томченко

сложнее. Он говорил, что я больше себя накручиваю, чем боюсь на самом деле. Он похлопывал меня по руке, а потом надевал наушники и смотрел дурацкую комедию. 

А Кирилл…

— Рыжая, — обратился он ко мне и дёрнул за прядь волос сбоку, словно за косичку. — Мы прилетим, и все будет хорошо. Потом обязательно я отведу тебя на авиасимулятор, и ты сама убедишься, что все не так страшно. Ты же водишь машину? 

— Потому что на такси ещё страшнее, — отозвалась я, не зная, как проглотить слюни, чтобы не подавиться ими. 

— Резонно, но самолёт ничем не хуже машины. Намного безопаснее, это точно. 

Воздушная яма очень некстати оказалась на пути, и Кирилл прикусил язык. Я потянулась за бутылкой воды и, свернув крышку, постаралась проглотить слюни хотя бы вместе с жидкостью. Удалось со второго раза. 

— А куда ты с бабушкой летала? — не успокаивался Кирилл. 

— На море. И много раз в Москву. Бабуля очень часто летала в Москву за вещами. Ей почему-то казалось, что, как и в восьмидесятые, у нас ничего путного не купишь. И она летом брала меня с собой…

В голове всплыли воспоминания, как мы с бабушкой возвращались из Москвы с несколькими чемоданами вещей, потому что меня надо было собрать в школу. Не папа же должен был этим заниматься. 

— А с мамой? — не отставал Кирилл, и я понимала, что он просто пытается заставить меня говорить, и с одной стороны благодарила его за участие, а с другой — я не хотела многого рассказывать о себе…

— Она ушла рано. Мы ничего на успели с ней, — воспоминания прорезались нотами грусти в голосе, и Кирилл замолчал, поняв, что затронул не самую удачную тему.

Стюардесса прошла мимо с предложениями напитков, и Кирилл зацепился за новую тему.

— Хочешь позавтракать? 

Я отрицательно помотала головой. А ещё ведь больше трёх часов лететь. Пришлось закрыть глаза. Минут через десять в мою руку тыкнулось что-то, и я разлепила веки. На столике перед Кириллом стоял планшет, а в меня тыкали наушником. 

— Новый сериал, давай посмотрим? Или расскажи мне ещё что-нибудь? 

Из двух зол я выбрала сериал, поэтому первый час, пролетевший за диалогами непонятного сериала про внутренние желания каждого в комнате, я даже не заметила. И плевать, что перевода не было. Английским на уровне «поболтать» я владела. Какие-то особо непонятные слова я либо переспрашивала у Кирилла, либо мы оба записывали в заметки, чтобы потом разобраться. 

Самым страшным в оставшемся пути была посадка, поэтому готовиться к ней я начала заранее. Отдала наушник, хотя вот честное слово, наушники меня покорили, это личная вещь и давать попользоваться другому… 

Я бы не дала. А Кирилл дал. 

Глава 31

Мне показалось, что самолёт сел быстрее и аккуратнее чем взлетал, хотя обычно наоборот.

Глотнув сухой и тёплый воздух, я расслабилась и уже более осмысленно подошла к поездке. Хотя впервые чувствовала себя если не в безопасности, а даже не знаю, как объяснить… 

Вот раньше всегда я ловила такси, проверяла документы и вообще держала руку на пульсе во время путешествий. Это выматывало. Сейчас я не успевала продумать очередность действий, как оказывалось, что они уже сделаны. Так, Кирилл каким-то невозможным образом быстро поймал такси, погрузил вещи в багажник и даже придержал мне дверь. 

Какое-то острое чувство кольнуло больно в сердце, словно отравленная иголка или лучше пусть будет веретено. И мне бы тут же уснуть, но казалось, что я уже сплю и попала совершенно в другую реальность, где Бестужев мог быть чутким и внимательным. Это пугало и заставляло задуматься: а какой Кирилл все же настоящий? 

Я не понимала, поэтому смотрела в окно на город и не вклинивалась в разговор Кирилла и таксиста. Поскольку турецкого я не знала, то и не пыталась даже разобраться, о чем речь. 

Без пробок мы добрались до центра примерно за час, который я все больше продремала, поэтому мы поселились в гостинице в соседних номерах, и я первым делом сходила в душ, а потом упала спать. 

В три часа дня дятел по имени Кирилл стал тормошить меня и вынуждать спуститься вниз в ресторан. Я зевала и не открывала глаза, только бессвязно бурчала, что ещё десять минут и я буду готова. Волосы высохли как им заблагорассудилось, поэтому я была слегка кудрявой. А платье в пол добавило образу чудаковатости. Кирилл переоделся в светлые и тонкие брюки и такую же рубашку и выглядел до ужаса довольным. Я даже засомневалась, спал ли он или работал. 

Мы прогулялись до ресторана. Я не лезла в меню. Просто рассматривала немного колорита с примесью европейской культуры. 

— Вечером можем выбрать поинтереснее место, — предложил Кирилл, а я кивнула. 

Вместе с солнцем, которое было более близким, у меня внутри нашёлся давно потерянный дзен, и я даже ленилась говорить. Поэтому Кирилл взял на себя роль гида, и после обеда с традиционными сладостями на десерт мы отправились на большой базар. Я не особый любитель таких мест, но атмосфера сделала меня другой. У меня блестели глаза при виде расписанных сводов и интересных мелочей, которые лежали на прилавках, а вот Кирилл с таким бешеным энтузиазмом торговался, что я вообще перестала удивляться, как он построил свой бизнес. 

Выйдя с территории базара, Кирилл провёл через несколько улочек, чтобы оказаться в большом бутике ювелирных изделий.

— Ева, дай руку, надо браслет померить, — сказал Кирилл, не сразу перейдя на русский. Я так расслабилась, что протянула ладонь, и мне на запястье легла змейка из золота и белых камней. От браслета тянулась тонкая цепочка к среднему пальцу, на конце которой было изящное кольцо. Мне понравилось. 

— Подходит? — спросила я, сдувая со лба прядь волос. — Снимаю? 

— Зачем, тебе очень идёт. Давай ещё что-нибудь выберем… 

Я замерла, не в силах проронить и слова. Но, совладав с собой, со своим солнечным настроением, которое кричало во все горло, что сейчас можно, сейчас правильно и нужно немного поступиться принципами хорошей девочки и пожить для себя, я выдавила: 

— Мне ничего не нужно, — я протянула руку к Кириллу и попросила: — Сними. 

В глазах цвета первородной тьмы мелькнуло адское пламя. Так ярко и отчётливо, что меня обожгло им. Опалило всю кожу. 

— Ева… — медленно выдохнул Кирилл, явно борясь со своим взрывным характером. — Не мешай мужику тратить бабки,