Улыбка бога - Диана Бош

– Глупо. Тебя посадят, и ты ничего так и не узнаешь.

– Ваша правда, – взорвался Илья. – Да, я дурак!

– На, – Константин Федорович полез в карман и вытащил из него паспорт на имя Мазурова Николая Николаевича, куда аккуратно была вклеена фотография Ильи. Как это сделано – он разбираться не стал.

Глава 11

Настоящее время

Два человека, связанные с делом Ильи Захарова, вызывали у Лямзина повышенный интерес – Аркадий Килин и Николай Мазуров. О Мазурове известно было мало: родился и вырос в Новосибирске, два года назад исчез, и в информационном центре значится как без вести пропавший.

– Ага, значит, сибиряк, – удовлетворенно произнес Лямзин, – сейчас мы о тебе, голубок, всю информацию узнаем.

Он набрал номер телефона Кирилла Скворцова. Тот ответил практически сразу:

– Да, Эдик, слушаю!

Лямзин рассказал ему о своем визите в дом на Большой Остроумовской, а потом перешел к просьбе.

– Кирилл, у меня тут вот какая проблема образовалась. Мне нужно собрать информацию на одного субъекта, который родился и, по всей вероятности, долго проживал в Новосибирске, причем очень подробную. Если у него есть там родня, то желательно с нею переговорить. Дело срочное, не требующее отлагательств. Заинтересован в результате я лично. Сможешь помочь?

– Конечно, какой разговор.

Кирилл позвонил через три дня, рассказал, что виделся с матерью и сестрой Николая. Вкратце история Мазурова выглядела так:

Родился в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году, отслужил, после армии некоторое время работал в милиции участковым. Потом два года в уголовном розыске, уволился по собственному желанию в чине лейтенанта. Не женат. В Москву уехал в две тысячи пятом, сразу устроился на работу охранником в магазине. Проработал год – опять уволился по собственному. После чего устроился в частную фирму. Начал с работы охранником, но довольно быстро поднялся до должности телохранителя хозяина.

Деньги домой матери присылал исправно, но два года назад вдруг пропал.

Также мать назвала имя гражданской жены Николая: Неонила Хворостова, поживающая в Московской области по адресу: город Люберцы, улица 8-го марта. Точнее, никакая она, конечно же, ему не жена, потому что в сухих милицейских протоколах таких «жен», живущих в незарегистрированном браке, принято именовать сожительницами, и никак иначе.

Вроде бы обычная история и ничего в ней, кроме времени исчезновения, примерно совпадающего с датой возможной гибели Ильи Захарова, и нет. Но Лямзин чувствовал: он напал на след.

Неонилой Хворостовой оказалась крупная женщина средних лет, с руками и лицом сплошь покрытыми рыжими веснушками. Высокая и полная, она выглядела гром-бабой. Как выяснилось позже, характер ее полностью соответствовал внешности.

– Колька? – Лицо ее моментально стало злобным. – Трепач он, вот что я вам скажу. Обещал, что скоро разбогатеем, соловьем заливался. Говорил, уедем за границу жить, во Флориду. А вот фиг вам. Скрылся, даже «до свидания» не сказал.

– Когда вы видели его в последний раз, можете вспомнить?

– А че там вспоминать. У меня день рожденья пятого декабря, он обещал ресторан, поездку в Сочи и все дела. А сам взял и слинял. Гад.

– В каком году?

– Ну, не в этом же. Два года уж прошло, как его нет.

– Скажите, а фотокарточки его у вас не осталось?

Неонила воткнула руки в боки и со вкусом произнесла:

– Да что б ему на том свете так жарко было, как весело его фотокарточки в моей печке горели!

Лямзину стало противно.

– У меня есть все основания полагать, что Николай Мазуров уже два года как ваши пожелания, Неонила, с того света слушает.

Рыжая поперхнулась и замерла с открытым ртом.

– Что?! Правда? – наконец очнулась она.

– Я, собственно, потому к вам сегодня и пришел, чтобы окончательно убедиться, правда это или нет. Кстати, а что, с вами мать Мазурова не связывалась разве?

Неонила потерла задумчиво конопатый подбородок и пожала плечами.

– Да звонила она мне примерно через месяц, как Колька исчез. Денег он ей обещал, что ли, да не прислал. Ну, а я сгоряча и оторвалась на нее по полной программе. Наговорила всего, и что он у любовницы, дескать, другой живет, и что безответственный, и от проблем сбегает... Ну, она больше и не звонила.

– А что, у Николая действительно была любовница? Имя ее не можете назвать?

– Откуда я знаю? Ляпнула просто про другую, да и все. Судите сами, куда может деться сильный половозрелый мужик, если не к другой бабе!

Лямзин кашлянул. Конечно, он мог назвать несколько таких мест, куда вполне можно деться, но спорить не стал.

– Правда ваша. А что, никто больше не звонил вам, не спрашивал о нем?

– Нет.

– Понятно. Что ж, спасибо и на том. Извините за беспокойство, Неонила.

– А может, чайку? – спохватилась женщина.

– Рад бы, но тороплюсь.

Едва спустившись вниз, он достал мобильник и позвонил Скворцову:

– Кирилл, еще одна просьба по Мазурову. Ты не мог бы мне сбросить по электронке или на мобильник его фото?

– Да без проблем, я уже заранее отсканировал снимок, знал, что понадобится. Жди, сейчас вышлю.

Через две минуты пискнула ММС-ка: пришла фотография.

Лямзин, одной рукой держа руль, открыл сообщение. Взглянул мельком, отвел глаза, внимательно всматриваясь в дорогу. Опять посмотрел, отмечая в уме детали. Главное, что сразу бросалось в глаза: маленькие медвежьи глазки, прячущиеся под выпуклыми надбровными дугами. Неприятный взгляд, отталкивающая внешность.

Он отложил в сторону мобильник, пытаясь понять, отчего Мазуров кажется ему знакомым. Мимо пронесся, отчаянно дымя, «ГАЗ-66». Из-под тента выглядывали лица солдат, одетых в зимнюю камуфляжную форму. И вдруг Лямзин вспомнил.

Его командировка в Чечню подходила к концу. Всего пять дней – и здравствуйте, родные просторы! И на душе уже буйствовал весенний праздник.

В тот день Эдик с двумя офицерами на грузовом «уазике» отправился в Грозный, забрать боеприпасы и вооружение для новой смены. Ехали туда по моздокской трассе. Километров за тридцать до Грозного на обочине стоял «ГАЗ-66» с армейскими номерами. Из него выскочил молодой мужчина и принялся резко махать рукой, останавливая их.

Это был человек явно славянской внешности, одетый в камуфляжную форму без опознавательных знаков на погонах.

– Слушай брат, – обратился он к водителю «УАЗа», – аккумулятор сдох, помоги завести. Вас вон четыре человека, толкнули бы. Продукты везем для морпехов в Грозный.

Лямзин уперся плечом в борт, рядом стали два офицера и парень в камуфляже. Толкнули, грузовик завелся.

Мимо как раз проезжала армейская колонна министерства обороны, сопровождаемая бэтээрами с боеприпасами для реактивной артиллерии.

«Уазик» с Лямзиным и офицерами проследовал за ними, оставив «шестьдесят шестой» далеко позади.

Колонна ушла вперед. Лямзин с коллегами никуда не торопились и потому ехали спокойно, смеясь и без умолку болтая. На окраине города их машину остановили омоновцы, чеченцы, служившие на стороне федеральных сил.

Это так здорово, когда у тебя отличное настроение. Оно передается другим, они словно заражаются им от тебя, а ты потом обратно – уже от их смеха.

Замечательные, великолепные ребята оказались те омоновцы. Простояли вместе несколько минут, покурили, с удовольствием пообщались. Нашли общих знакомых, друзей. Расстались, пожав друг другу руки, попросили на обратном пути привезти сигарет.

Лямзин с товарищами перед тем, как поехать на склад, решили зайти на грозненский рынок. Накупили деликатесов – каспийской вяленой рыбы, балыка из осетрины, черной икры и консервов, с нанесенным на них знаком красного креста и полумесяца. Да, гуманитарной помощью от Международного Комитета Красного Креста рынок был просто завален.

В общем, день прошел прекрасно, и вечер обещал быть тоже великолепным. Даже то, что при подъезде к складу они попали под минометный обстрел, не испортило настроения: все давно были к этому привычны.

По дороге со склада «уазик» с воем обогнали несколько машин с проблесковыми маячками, «Скорых» и бэтээров. Подъезд к блок-посту, где ждали сигареты омоновцы, блокировала колонна машин. Стояли вооруженные люди – федералы и чеченские омоновцы.

Лямзин вышел из автомобиля и, взяв блок сигарет, стал пробираться между машинами и военными. То, что открылось его глазам, потом долго снилось в кошмарных снах: сплошное месиво из крови, тел и мозгов. Да, он был не новичок, много раз попадал под минометный огонь, участвовал в перестрелках. Но то, что он видел сейчас, было ужасно: почти никто из тех, с кем недавно он так весело шутил, не выжил. А среди напавших боевиков, как сообщил один из тяжелораненых омоновцев, был замечен русский: мужчина с маленькими, глубоко посаженными глазами. Огонь велся из пулеметов и автоматов почти в упор людьми, одетыми в камуфляж, выскочившими из кузова «ГАЗ-66» с армейскими номерами.