Защитник - Ларри Нивен

Войн большого масштаба в эти времена не происходило.

Жизнь обитателей Солнечной Системы сделалась почти идиллической.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ВАНДЕРВЕКЕН

1. Упрямство Вселенной имеет тенденцию

стремиться к максимуму.

2. Если что-то может происходить неправильно,

оно происходит неправильно.

Он проснулся. Холод жег его нос и щеки. Он проснулся мгновенно, открыл глаза и увидел черноту ночи и яркие ясные звезды. В огромном изумлении он сел. На это потребовалось некоторое усилие. Он был во что-то завернут — словно куколка в своей оболочке.

Тени горных вершин ползли по мере того, как передвигались звезды. Вдали за глыбистым горизонтом пылали огни города.

В то утро он шел по вершине — после недельного путешествия с рюкзаком за плечами. Он проделал весь маршрут, он шел по пещерам, милю за милей вверх по узким тропинкам, где его окружали безумие и пустота. Вверх, туда, где должны быть металлические поручни и голые ступени, вырубленные прямо в скале. Свой последний ленч он съел там, на самой высокой вершине. Подготовка к спуску заняла много времени, его ноги протестовали против новой работы. Странное геологическое образование. Вершины вертикально тянулись вверх, словно пальцы, показывающие в небо. Потом… Что потом?

Однако теперь, по-видимому, он находился здесь, на полпути к вершине горы. Спальный мешок, в котором он очнулся, лежал посередине тропы.

Он не помнил, как заснул.

Контузия? Падение? Он высунул руку из мешка, ощупал себя в поисках повреждений. Ни одного. Он чувствовал себя прекрасно, никаких травм у него не оказалось. Воздух обжег холодом руку, и он удивился.

День был таким жарким.

А свой рюкзак он оставил в машине. Неделю назад он поставил машину на стоянке, тем же утром вернулся и засунул все свое снаряжение в багажник. Вместе со спальным мешком. Как мешок мог попасть сюда?

Путь сквозь вершины был достаточно опасным и при дневном свете. Элрой Трусдейл ничуть не считал себя способным состязаться с вершинами в темноте. Он достал из рюкзака еду (из рюкзака, который тоже должен был находиться в машине, но сейчас, покрытый росой, лежал рядом с его головой) и начал ждать рассвета.

С рассветом он направился дальше. Ноги хорошо отдохнули, ему радостно было смотреть на пустые безлюдные скалы. Когда он преодолел невероятной трудности тропу, то громко запел. Никто не орал на него, чтобы он заткнулся. Ноги не болели, когда к полудню он преодолел подъем. Он подумал, что находится в прекрасной форме. Хотя только дурак отправился бы с рюкзаком по этим тропам. Не говоря уже о том, что ему захотелось дойти лишь до половины горы.

Когда он добрался до стоянки, Солнце стояло высоко.

Машина была надежно заперта, в таком виде он и оставил ее. Теперь он не насвистывал. Начиналась бессмыслица. Некий добрый самаритянин нашел его, лежащим без сознания на тропе (или сам его оглушил). Он не стал звать на помощь. Взломал машину Трусдейла, достал оттуда рюкзак, дотащил его до середины горы, чтобы завернуть Трусдейла в его же Трусдейла собственный спальный мешок. Какого черта? Кому-нибудь потребовалась машина Трусдейла, чтобы потом его обвинили в каком-либо преступлении? Когда он открыл багажник, то чуть ли не ожидал увидеть там труп убитого. Но там ничего не было. Даже пятен крови. Он почувствовал облегчение и разочарование.

На музыкальном комбайне машины лежала кассета с посланием. Трусдейл вставил ее и прослушал.

«Трусдейл, говорит Вандерхэвен. Теперь вы, может быть, поняли, что из вашей юной жизни исчезли четыре месяца. Прошу меня извинить за это. Мне это было необходимо, а вы могли позволить себе эти четыре месяца потерять. И я намерен за эти месяцы заплатить вам по справедливости. Короче, всю вашу оставшуюся жизнь вы каждые три месяца будете получать по пятьсот кредиток ООН. При том условии, что вы не станете делать попыток узнать, кто я.

По возвращении домой вы найдете кассету с подтверждением от «Баретта, Хаббарда и Ву». Они ознакомят вас с деталями.

Поверьте мне, за эти четыре месяца вы не совершили ничего преступного. Вспомнить вы ничего не сможете. Вы занимались тем, что вы сами сочли бы интересным. Кроме того, вы получите за это деньги.

В любом случае, вы обнаружите, что идентифицировать меня было бы затруднительно. Образец голоса вам ничего не даст. Баретт, Хаббард и Ву обо мне ничего не знают. Ваша попытка потребовала бы затрат и оказалась бы бесплодной. И я надеюсь, что такую попытку вы не станете предпринимать «.

Элрой даже не шевельнулся, когда от кассеты с записью начал, клубясь, подниматься едкий дым. В какой-то мере он ожидал этого. В любом случае, голос этот он узнал. Его собственный. Должно быть, он наговорил эту ленту для… Вандерхэвена… в тот период, о котором ничего не помнит.

Он заговорил, обращаясь к почерневшей ленте:

— А ты не врешь сам себе, Рой, не врешь?

Он вылез из машины, дошел до туристского бюро и купил утреннюю ленту новостей. Комбайн все еще работал, хотя катушка с посланием превратилась в обугленный комок. Он прокрутил ленту до даты 9 января 2341 года.

А это произошло с ним 3 сентября 2340 года. Он пропустил и Рождество и Новый год. На что он потратил четыре месяца? Гнев нарастал в нем. Трусдейл поднял телефонную трубку. Кто занимается похищениями людей? Местная полиция или армия?

Какое-то время он держал трубку в руке. Потом положил ее обратно.

Он понял, что и не собирался звонить в полицию.

Пока машина несла его обратно в Сан-Диего, Элрой Трусдейл бился в своего рода ловушке.

Он лишился своей первой (и вплоть до настоящего времени — единственной) жены из-за присущего ему нежелания тратить деньги. Она достаточно часто говорила ему, что это существенный недостаток. Так никто не делал. В мире, где никто не умирал от голода, стиль жизни был более важным, чем надежный кредит.

Он не всегда был таким.

От рождения Трусдейлу была определена твердая сумма, которая по замыслу могла сделать всю его жизнь пусть не богатой, но комфортабельной. Так могло и быть, но Трусдейлу хотелось большего. В возрасте двадцати пяти лет он уговорил своего отца выдать ему все деньги. Он хотел сделать некоторые капиталовложения.

Если бы дело удалось, он стал бы богачом. Но всему помешало жульничество. Где-то на Земле или в Зоне жил в роскоши человек, которого то ли можно, то ли нельзя было именовать Лоуренсом Сент-Джоном Мак-Ги. Даже при его образе жизни он не мог растратить все, что имел.

Может быть, реакция Трусдейла была слишком сильной. Но у него не было подлинных талантов, он не мог с уверенностью на себя полагаться. Теперь он это знал. Он стал продавцом в обувном магазине. А до этого работал на станции обслуживания, снабжая батареями проходящие машины и проверяя, как у них работают моторы и пропеллеры. Он был заурядным человеком. Он следил за своей формой потому, что так делали все. Полнота и вялые мускулы рассматривались как легкомыслие по отношению к себе. После того как Лоуренс Сент-Джон Мак-Ги украл его счастье, Трусдейл отказался от бороды. Превосходнейшей бороды. У работающего человека нет времени отрастить добротную бороду. На жизнь — две тысячи в год. Трусдейл не мог отказаться от денег.