Жажда снящих (Сборник) - Юлия Остапенко

– Дом, – подсказал я. – Это дом.

– Дом, – с сожалением кивнул темилец. – А мне завтра опять делать слухи. Где-то далеко.

– Удачи, – пожелал я. Мы расстались, и мне было даже жаль. Темильцы нечасто к нам залетают, занятой они народец. Слухами полнится не только Земля.

Ну, вот так-то. Допью-ка я теперь коктейль и пойду угощу Витьку орешками. А то черт знает чем там его вчера кормил этот слизень, скупающий оптом земные яды. А потом закрою лавочку и поеду к Машке. У меня для нее новость. Хорошая новость. И надо бы поторопиться, потому что этой новости моя Машка-Мышка ждет уже… эх, нет, давайте лучше я не буду говорить, сколько лет.

Белые люди из Кайро

Время от времени у меня получаются рассказы, совершенно непохожие на всё, что я делала раньше. Может, это оттого, что впечатления, которые порождают их, абсолютно не похожи ни на что из того, что доводилось чувствовать прежде. Рассказ-эхо, почти рассказ-воспоминание. Это моя память об Африке. Я приехала оттуда, из безмятежного оранжевого лета, холодным декабрьским днём и сразу же написала рассказ «Белые люди из Кайро». И мне хочется верить, что в нём есть частичка дыхания Африки, которое я всё ещё ощущала на своей коже. Да, я никогда не писала такого прежде и уже не напишу, впрочем… разве что если ещё когда-нибудь вернусь в Африку. А я туда вернусь.

– Отец, но всё же, кто эти люди?

– Белые люди из Кайро. Я уже говорил тебе.

– Говорил, но я не понимаю, что это значит.

– Они тоже не понимают, сын.

Со стороны остов корабля казался маленьким, неуклюжим и жалким, почти смешным, но совсем не похожим на игрушечный. Скорее на программную поделку нерадивого участника кружка «Умелые руки». Последняя мысль Антона немного позабавила. Его руки в самом деле были не очень-то умелыми, и он это знал. Другое дело, что он мог показывать, как.

– Ерунда какая-то, – лениво сказал Сергей и зевнул – шумно, хрустнув челюстным суставом, будто с издёвкой. А может, это и была издёвка – ничего удивительного. Впрочем, Антона его скептицизм мало волновал. В конце концов, он не просил Сергея оставаться здесь и ждать, пока Антон удовлетворит свой каприз. Мог уехать с остальными, как только строительство дамбы было окончено. Антон не просил его оставаться. Наоборот, был бы рад, если бы Сергей уехал, оставив его одного в этой долине, над укрощённой рекой. Правда же одного – туземцы, муравьями облепившие побережье, само собой, не в счёт. Они старательны, приветливы, послушны, они хорошие работяги, но они не в счёт.

– Что он тебе напоминает? – проговорил Антон, оставив без внимания комментарий коллеги. Они сидели под тентом, оставшимся от лагеря инженеров, и пили противное тёплое пиво. Портативный холодильник недавно перегорел, а запасного трансформатора у них, конечно же, не было. Солнце, выжегшее белёсые пятна на тенте, вслепую колотило кулаком по их непокрытым головам. В Кении была зима, но, как неуклюже каламбурили ребята, торчавшие тут последние четыре месяца, что кенийцам Антарктика, то русскому – Кения.

– Что напоминает? – протянул Сергей и, отхлебнув мерзопакостного пива, задумчиво изрёк: – Динозавра. Кособокого хромого динозавра, умершего от старости.

«Ну что ж, право слово, не стоило ждать от технаря особой изобретательности по части метафор», – с усмешкой подумал Антон. Ему вот тоже ничего более оригинального на ум не приходило. И правда, судостроители из туземцев не ахти какие. То ли дело наши ребята, улетевшие домой три месяца назад. С ними корабль был бы готов на месяц раньше. Но Антону никаких денег не хватило бы расплатиться со строителями. Да они и не пошли бы на поводу у его безумия. Это ведь его, его личное безумие. Его безумие и его корабль.

«Мой корабль», – подумал он и улыбнулся.

– Что такое Кайро?

– Большое место далеко-далеко. Там много белых людей. Так много, что не белых почти совсем не видно. Это город белых людей, город смерти.

– Город мёртвых?

– Нет. Просто город смерти. Мёртвых они сжигают, потому что мёртвые перестают быть белыми.

– А какими они становятся, отец?

– Цветными.

– А наши мёртвые? Они тоже становятся цветными?

– Нет, сын, наши мёртвые летят.

– Как хочет полететь этот человек?

– Да, так, как он хотел бы полететь.

Антон не был руководителем проекта по возведению дамбы на этой реке. И он не переставал благодарить за это небеса, потому что тогда ему пришлось бы вернуться в Москву со всей командой, где его затаскали бы по кабинетам с отчётностью. Но он был всего лишь старшим инженером, поэтому, когда всё закончилось, смог остаться. Сказал, что ему тут нравится, и он с удовольствием поторчит здесь ещё пару неделек. На него смотрели, как на психа. Любопытно, как они смотрели бы, скажи он правду. Наверное, так, как смотрел Сергей.

– Ты на солнце перегрелся, не иначе, – уверенно сказал он. – Что за хрень?

А хрень была на редкость идиотическая. Антон сам это понимал, но…

– Я тебя не держу, – прохладно ответил он и тут же пожалел об этом, потому что Сергей решил остаться. Дома его ждала сварливая жена, дочь, переживающая подростковый кризис, ипохондрическая тёща и долги, поэтому он цеплялся буквально за любую возможность свалить далеко и надолго. Теперь такой возможностью стала, кажется, причуда Антона.

– Тебя без присмотра оставлять нельзя, – сказал Сергей с умильной серьезностью, явно напрашиваясь на мордобой. Антон не поддался на провокацию и терпел напарника. Это оказалось довольно просто, тем более, что советы Сергея, в своё время специализировавшегося на судостроительстве, оказались не лишними. Тот забавлялся от души. Более того, кажется, воображал, будто Антон забавляется не меньше.

– Слыхал я про таких, как ты, – говаривал он, потягивая тогда ещё холодное пиво и глядя на только-только возникающий остов будущего корабля. – Стоит попасть в экзотическую страну, послушать две-три местных сказки, и вы уже – тю! – поплыли. Вам и дурь курить не надо. Мистиками вас называют. И советуют держаться от вас подальше. К счастью, со временем вы оседаете в этих самых рассадниках первобытной экзотики, бреете бошки и пляшете вокруг костров с дикарями. Стало быть, для цивилизованного общества угрозы больше не представляете.

Антон слушал, улыбаясь. На самом деле местная сказка была всего одна. Про эту самую реку, которую они перекрыли, защищая население дельты от регулярных наводнений. Здешние шаманы создали, кто бы мог подумать, что-то вроде комитета и долго приставали с протестами, но их никто не слушал. Проект финансировался на правительственной основе, и никого не волновало, что это самое правительство находится за сотни километров от реки и в глаза её отродясь не видало. Им заплатили за дамбу – они построили дамбу. А местные, вопреки ожиданиям, не только не чинили препятствий, а даже помогали. Может, уразумели, может, смирились, а может, уповали на своих богов, чтобы те покарали наглых европейцев, строящих какую-то херню прямо в благодатных водах. Помнится, именно этот эпитет – «благодатные» – в своё время заинтересовал Антона. А потом ему рассказали сказку. И он, ещё не дослушав, решил: «Какого чёрта. Буду строить здесь. Если и строить… то здесь».