Убийственно просто - Питер Джеймс

– Ты сильно опоздаешь, Майкл, если не выберешься оттуда. Ты понимаешь, что, если не успеешь в церковь до заката, я по закону не имею права венчать тебя?

– Да, понимаю, но…

Он потянулся к викарию, чтобы схватить за руку, но ударился о прочный непроницаемый тик.

Темнота.

Любое движение сопровождалось всплеском воды.

Потом он заметил кое-что обнадеживающее. Измерил уровень воды ладонью. Она уже не закрывала щек и опустилась до шеи.

– Прямо как галстук, – сказал Майкл вслух. – Можно ли носить воду, как галстук?

Тут его заколотила нервная дрожь, руки свело судорогой, локти прижались к бокам. Ноги задергались, дыхание участилось, пока он, наконец, не захрипел и не засвистел, как паровоз.

Я умираю, я скоро умру – здесь, один, в день моей свадьбы. Они идут за мной – духи, они спустятся в гроб, и тогда…

Майкл поднес трясущиеся руки к лицу. Он не помнил, когда в последний раз молился – наверное, задолго до смерти папы. Кончина Тома Харрисона стала для него последним подтверждением того, что Бога нет. Но сейчас ему вспомнились слова молитвы, и он шептал их, закрыв лицо руками, словно не желая, чтобы его кто-то подслушал.

От этого благочестивого занятия Майкла отвлек треск, а потом он услышал громкую музыку в стиле кантри и гнусавый голос:

– Доброе утро, любители спорта. В эфире радиостанция Буффало! Несмотря на дождь, слушайте последние новости из мира спорта и погоды! Сообщаю результаты финальных матчей…

Майкл лихорадочно зашарил по груди в поисках рации, при этом нечаянно столкнув ее в воду.

– О, черт, нет! Только не это!

Он выудил рацию из воды, хорошенько встряхнул и, нащупав кнопку «Вызов», нажал ее.

– Дэви! Это ты, Дэви?

Снова шипение и треск.

– Здорово, старик! Говоришь, у тебя дружки во вторник разбились?

– Да.

– Вот мы и снова встретились!

– Дэви, мне очень нужна твоя помощь. Тогда ты сможешь сделать шикарное объявление по своей радиостанции.

– Зависит от того, какие еще новости будут в тот день, – возразил Дэви.

– Ладно. – Майклу ужасно хотелось наорать на придурка. – Мне нужно, чтобы ты либо дозвонился до человека, с которым я смогу пообщаться по рации, либо чтобы вы с папой приехали и спасли меня!

– Все зависит от того, где ты находишься – на нашем участке или нет. Усек?

– Да, Дэви. Я все усек.

41

Потом они долго лежали в постели нагишом. Вокруг них в комнате горело двенадцать ароматизированных свечей, из музыкального центра лился голос Норы Джонс. Прикурив сигарету, Эшли поднесла ее к губам Марка, и тот глубоко затянулся.

– Джилл права, – заметил Марк. – Мне кажется, тебе не стоит идти в церковь, и совершенно ни к чему устраивать прием.

Эшли яростно замотала головой:

– Нет, стоит! Стоит! Неужели непонятно? Я приду в церковь… – Она с наслаждением вдохнула дым, затем медленно, изящно выпустила тоненькую голубую струйку в потолок. – Все увидят меня – бедную брошенную невесту. И всем станет меня так жалко!

– Вот уж не согласен… Все это может запросто обернуться против тебя.

– Каким образом?

– Скажем… тебя могут посчитать бесчувственной, решив, что ты во что бы то ни стало готова настоять на своем и плевать хотела на гибель Пита, Люка, Джоша и Роббо. Пусть все видят, как мы с тобой переживаем.

– Мы созвонились с их родственниками, послали соболезнования – короче, сделали все, как надо. Но последние три дня мы только и делаем, что говорим о свадьбе. Да, черт побери! Мы настаиваем на своем! Мы обязаны заплатить проклятым поставщикам и позаботиться о тех несчастных гостях, которые все-таки на свадьбу явятся. Их, скорее всего, будет немного, но мы не вправе подвести тех, кто придет!

Марк взял у нее сигарету.

– Эшли, люди обо всем догадаются. Ты уже три дня приводишь мне свои логические доводы, но меня не слушаешь совсем. По-моему, ты совершаешь огромную ошибку.

– Положись на меня. – Эшли заглянула ему в глаза. – Или ты струсил?

– Господи, да не струсил я, а просто…

– Хочешь дать задний ход?

– Даже и не думал!

– Выше нос, напарник!

– Стараюсь…

Эшли провела рукой по его животу, взъерошила волосы на лобке, игриво потыкала пальчиком обмякший пенис…

– Что-то не похоже, – лукаво заметила она.

42

Выходные Грейс начал так, как ему больше всего нравилось, – с утренней шестимильной пробежки по набережной Брайтона и Хоува. Дождь опять лил, как из ведра, но Рой не обращал на это внимания – на нем была низко надвинутая бейсболка с длинным козырьком, защищавшим лицо от воды, легкий спортивный костюм и новенькие кроссовки фирмы «Найк». Двигаясь в хорошем, бодром темпе, он вскоре забыл о дожде и обо всех своих невзгодах, а лишь просто глубоко дышал, преодолевая милю за милей. В голове незнамо почему крутилась песня Стиви Уандера «Подписано, запечатано, отправлено».

Тихонько мурлыча хорошо знакомую мелодию под нос, Рой миновал старика в плаще, выгуливавшего пуделя, а потом его обогнали двое затянутых в лайкру парней на горных велосипедах. Был час отлива. Двое рыбаков копали на берегу червей для наживки.

Чувствуя привкус соли на губах, Грейс продолжал бежать: вдоль ограды приморского бульвара, вдоль выгоревшего остова Западного пирса… Затем по пандусу спустился чуть ли не к самому пляжу. Здесь местные рыбаки хранили лодки – подальше от кромки прибоя, чтобы прилив не утащил их в море. На бегу он читал названия лодок: «Дэйзи-Ли», «Краса Брайтона», «Сэмми»… Пахло свежей краской и просмоленными канатами, а когда Грейс пробегал мимо еще закрытых кафе, в ноздри шибал запах тухлой рыбы. Перед глазами, тут же исчезая за спиной, мелькали торговые центры, картинные галереи, клуб виндсерфинга, лодочная пристань за низкой бетонной стеной… Потом Рой нырнул под балки громады Дворцового пирса – здесь семнадцать лет назад они с Сэнди впервые поцеловались. Он уже начал уставать, но не сдавался, решив повернуть обратно лишь после того, как достигнет утесов Блэк-Рок.

Пискнул мобильник, сообщая о получении эсэмэски.

Грейс остановился, расстегнул «молнию» на кармашке и посмотрел на дисплей:

«Эй, Здоровяк! Не дразни девицу – страшный сон приснится! Клодин XX».

Господи! Да отвяжись ты! Сначала целый вечер нападала на меня за то, что я легавый, а теперь проходу не даешь! Пока что опыт знакомств по Интернету складывался у Грейса как нельзя более неудачно. Неужели они все такие же, как Клодин, – агрессивные одинокие бабы со съехавшей крышей? Конечно нет. Должны же где-то быть и нормальные женщины. Или он не прав?

Он сунул телефон в карман и затрусил дальше. Надо ей все же ответить, хотя, может быть, самое лучшее – просто не обращать внимания. Как же ее отшить? Отвяжись, перестань ко мне липнуть? Приятно было познакомиться, но я решил стать голубым?

Наконец Грейс остановился на том, что, вернувшись домой, пошлет Клодин эсэмэску. Он выбрал трусливый и осторожный ответ:

«Извини, но я понял, что еще не готов к серьезным отношениям».

Расслабленный мозг заработал. Рой вспомнил о неуклонно растущей куче документов у него на столе, о преступной сети нигерийских торговцев молодыми женщинами, о процессе над Сурешем Хоссейном, о висяке Томаса Литла… и об исчезновении Майкла Харрисона.

Последнее дело не давало Грейсу покоя. Ночью ему вдруг пришла в голову мысль, с тех пор не покидавшая его. Он выбрался на узкую дорожку, тянувшуюся вдоль почти отвесных белых меловых утесов, возвышавшихся над стоянкой для яхт с ее лесом мачт, рядами понтонов, отелями, магазинами и ресторанами, и пробежал еще две мили.

После чего, чувствуя, что начинает сдавать, повернул обратно. Ноги сводило от напряжения. Оказавшись рядом с жилым комплексом «Ван Аллен», поднялся по пандусу на тротуар и, дождавшись, пока поредеет поток машин на «Приморском параде», пересек проезжую часть. Потом по узкой улочке обогнул здание и остановился у входа на подземную стоянку.

Ему повезло. Через несколько секунд ворота открылись, и со стоянки выехал темно-синий «порше-бокстер». За рулем сидела хищного вида блондинка: несмотря на серый дождливый день – в темных очках. Грейс проскользнул внутрь до того, как ворота снова закрылись. Было приятно хотя бы ненадолго отдохнуть от дождя.

Пробегая по бетону, Рой вдыхал сухой воздух, насыщенный парами бензина. Миновав красный «феррари», который он запомнил с прошлого раза, и несколько других машин, он остановился перед сверкающим, чисто вымытым внедорожником БМВ-Х5.

Грейс посмотрел на номерные знаки. «W 796 LDY». Огляделся – нет ли кого поблизости. Ни души. Подойдя к машине, он опустился на колени у ближайшего к нему переднего колеса, лег на спину, нырнул под днище и стал разглядывать внутреннюю поверхность колесной ниши. Она была вся в грязи.