Стреляй вверх – не промахнешься - Кирилл Казанцев

– Как ваше самочувствие? – Осторожно приоткрыв дверь, в палату заглянул доктор.

– Пошел на..! – ответил Михей.

Доктор благоразумно скрылся из вида авторитета. Мало ли… А на ругань и не обиделся вовсе. За те деньги, что ему платят в клинике, можно и не такое выслушать.

А Михей продолжал раскачиваться. Старостин! Какая же сука этот чекист! А каким лохом прикидывался… Михей ведь в какой-то момент искренне поверил в то, что именно он решает, что и как будет. Сволочь хитрая!

Авторитет вдруг заметил, что сжимает в руке сотовый телефон. Сначала хотел отбросить, но потом подумал: а почему бы и нет? Изменить, конечно, он уже ничего не изменит… Но просто так сидеть и ждать, когда его возьмут за гузку, тоже было не в его характере. Поэтому он набрал знакомый номер…

3

Нельзя сказать, чтобы Андрей Михайлович чувствовал себя спокойно и комфортно. Виктор Малышев пропал, Вероника и Дениска – тоже. Сергея Беликова нашли с ножевым ранением на какой-то окраинной улице. Телохранитель утверждал, что ничего не помнит. Ни как получил ранение, ни того, куда пропали охраняемые им лица. А то, что никто из Малышевых до сих пор так и не объявился, позволяло сделать вывод о том, что они все уже мертвы. По каким-то непонятным причинам план Михея провалился, иначе он бы уже давно предъявил свои права на концерн. Ну или вытащил откуда-нибудь Виктора, как козырный туз из рукава.

Старостин пока еще не понимал одного – как так получилось, что судьбой Виктора Малышева никто не заинтересовался? Почему его никто не ищет? Это, конечно, дает некоторый выигрыш во времени. Но – не особо значительный.

Внутри концерна продолжались передряги. Оппозиция во главе с финансовым директором категорически не желала признавать главенство Старостина. Его просто игнорировали, не ходили на объявленные им совещания и заседания Совета директоров. Резко сократилось финансирование Департамента безопасности. Практически сошло к нулю. Начали разбегаться люди. И это как раз в тот момент, когда они были нужны как никогда – Андрей Михайлович, в свете последних событий, нигде теперь не появлялся без личной охраны.

Но даже наличие специально обученных телохранителей не давало ему ощущение безопасности. Он не первый год жил на свете, вместе с Малышевым прошел девяностые и прекрасно знал – если в этой стране кого-то решили убить, то убьют обязательно. Никакие, самые крутые телохранители никого еще не смогли уберечь.

Значит, то, что его прикончат, – всего лишь вопрос времени. И вот что теперь делать? Когда вся жизнь, получается, – коту под хвост? Ощущение безнадежности тяжелым грузом давило на плечи Андрея Михайловича.

От безрадостных мыслей Старостина отвлек телефонный звонок. Он взял сотовый в руку, взглянул на дисплей… Михей?! Чего еще нужно этому отморозку от Андрея Михайловича? Кажется, они во всем разобрались во время последнего разговора… И все же Старостин решил ответить. Глядишь, что новенькое удастся узнать…

– Да! Слушаю! – ответил Андрей Михайлович.

– Ты что же творишь, гадина?! – прошипел Михей в трубку.

– Слушай, тебе не надоело? Опять начинается! Может, ты что по делу сказать хочешь?

– Хочу, – почти спокойно произнесли на той стороне телефонной цепочки. – Очень хочу.

– Так говори! – На мгновение мелькнула сумасшедшая мыслишка – а может, Малышев согласился сотрудничать с Михеем – при одном условии, что в их команде всенепременно будет Андрей Михайлович? Надежный, проверенный временем товарищ…

И мысль эта самому же Старостину показалась настолько нелепой, что он, несмотря на плохое настроение, чуть было не расхохотался вслух.

– Ты знай! – продолжал шипеть Михей. – Я ведь один на пожизненный срок не пойду. Вместе с тобой пойдем! Я ведь на следствии молчать не буду. Все про тебя, тварь дырявая, расскажу! Все! Что это ты меня втянул, а сам я – ни сном ни духом!

– Ты что несешь? – оторопел Андрей Михайлович. – Крыша поехала?!

– У меня-то крыша на месте! – ответил авторитет. – Это ты вообразил себя хрен знает кем! Генеральную прокуратуру подтянул, легавого-отморозка… Так ты имей в виду – сядем вместе! А уж там, на киче, я договорюсь, чтобы тебе дымоход прочистили. Будешь весь свой срок у параши жить! Кукарекать по утрам! Будешь…

Дальше Андрей Михайлович просто не стал слушать. Выключил трубку, отложил в сторону. Необходимо было обдумать то, что он только что услышал.

Что могут значить эти вот слова? Про Генеральную прокуратуру и про легавого? А только одно – Старостин оказался прав в своих расчетах. Малышевы убиты, и их делом уже занимаются. Вышли на Михея – у этого дебила хватило ума засветиться. В том, что авторитет сдаст его на следствии со всеми потрохами, Старостин ни капли не сомневался. Глупо ожидать проявления порядочности от уголовника. А может, уже сдал. Или на него менты вышли сами, используя свои каналы. И сейчас держат под контролем.

Но почему ничего не известно в концерне? А потому, что он под подозрением! Тогда понятны все действия оппозиции – менты ведут свою работу через них! И что остается делать?..

В тюрьму – нельзя. Тюрьма – это смерть. Значит, бежать. Куда? Только за границу. А для этого нужны деньги. Хорошие деньги, чтобы хватило. То, что у него есть, – это мелочь. Жить он собирался долго, да и хотелось бы провести остаток жизни в комфорте. Там ведь ни он сам, ни его навыки никому не нужны.

Где брать деньги? Только в концерне. Почему-то в мозгу Андрея Михайловича гвоздем засела мысль о «заветной американской мечте» – миллионе долларов наличными. Такую сумму в долг никто не даст. Даже если продать дачу, квартиру, машину, жену и детей в придачу – не наберется. Да и нет у него времени, чтобы эти торги устраивать. Сколько осталось до ареста? День?.. Два?.. Или уже сейчас там, за порогом, стоит группа захвата?..

«Стоп! – Старостин растер онемевшее лицо руками. – Без паники! Деньги можно взять». В конце концов, не зря же он в свое время протащил на должность начальника Департамента бухгалтерского учета и финансового контроля своего человека. Вот пусть и суетится, выручает доброжелателя! Рано или поздно за все в этой жизни приходится платить. Что потом будет с этим человеком, Андрея Михайловича не волновало. Каждый спасается в одиночку.

Старостин бросил взгляд на часы. Сегодня уже поздно. Рабочий день давно закончен. Стало быть, добычей средств на дальнейшую жизнь ему нужно заняться завтра с утра.

4

– Есть! – радостно сообщил Шовкат, снимая с головы наушники. – Он позвонил!

– О чем говорили? – Сидевший за рулем машины Оболенский развернулся с видом крайней заинтересованности.

– Все, как планировалось, – улыбнулся таджик. – Он на него нагнал жути.

– А вот это радует… – заметил Максим. – Надо все эти ощущения закрепить. Ты пока посиди здесь, а я пройдусь, посмотрю, что там и как…

Он выбрался из машины и направился во двор дома, возле которого они припарковались. Осмотрелся. Хороший дом. И во дворе многолюдно. Лето, погода хорошая, гарью не несет. Так почему бы и не прогуляться?..

В деле Старостина необходимо было поставить последний, дополнительный штришок, который придаст общей картине происходящего завершенность. И Максим приступил к делу.

Особо не скрываясь, засвечивая свое полицейское удостоверение, он переходил от одного человека к другому, задавал вопросы, с умным видом выслушивал ответы. Если брать теорию оперативно-разыскной деятельности – есть, знаете ли, такая наука, – то он сейчас проводил оперативную установку. То есть собирал данные на интересующий его объект путем опроса соседей. Обычно существуют два пути проведения такого мероприятия. Первый – с использованием легенды и документов прикрытия. Ну, к примеру, удостоверение активиста какой-нибудь из многочисленных партий. Ходит по квартирам этакий агитатор, предлагает голосовать за кандидата от партии либеральных националистов, а попутно интересуется – а кто в подъезде еще эту партию поддерживает? Может, сосед напротив?.. Точно нет?.. Странно… А вот в избиркоме говорили…

Потом обрывочные данные, полученные в каждой из отдельно взятых квартир в процессе вроде бы пустого разговора, систематизируются, анализируются, обобщаются. И заказчик – легальный полицейский оперативник – получает развернутый портрет интересующего его объекта разработки.

Есть и второй вариант проведения этого весьма специфического мероприятия. Как говорят в среде оперативников, «в нагляк». Это когда ни легенды, ни документов прикрытия. А идет оперативник по интересующему его адресу, представляется и тупо спрашивает у соседей: «А кто тут гонит самогонку?» Ну или: «Как пройти в библиотеку?» Ответ на вопрос не интересует. Он нужен только для начала разговора, не более того.

В этом случае инициатор разработки получит примерно те же самые данные, но только намного быстрее. Однако высока вероятность спалиться. То есть дать понять объекту, что им ну очень интересуются соответствующие органы.