Стреляй вверх – не промахнешься - Кирилл Казанцев

– Может, еще кто хочет что сказать? – больше для порядка спросил Боня.

Ответом ему послужило общее молчание. Авторитет жестом подозвал к себе мающегося в ожидании Кирпича:

– Последний вопрос…

Кирпич напрягся.

– У тебя что-то личное с Михеем?

– Да! – не задумываясь, ответил бандит.

– Что именно?

– Михей совсем уже барином стал, братву перестал уважать, людей в них не видит! – горячо заговорил Кирпич. – Ведет себя не как правильный пацан, а как депутат какой-то. Понятия забыл, все под себя гребет…

– Все ясно! – жестом остановил Боня словоизвержение. – Значит, так. Михей забыл законы нашего братства. Связался с «красными», крутит с ними какие-то левые дела. Ты сможешь с ним сам разобраться? Или помощь какая нужна?

– Сам! – твердо ответил Кирпич.

– Ну, ступай тогда, – важно кивнул Боня. – Бог тебе навстречу!

Кирпич развернулся было, но его остановил Гном:

– Подожди секунду.

Они отошли в сторону от стола, за которым остались авторитеты – им еще предстояло разобраться с текущими делами.

– Тебе этот Малышев нужен? – Гном не стал заезжать издалека.

Кирпич замялся. Вообще-то были у него кое-какие планы в отношении предпринимателя… Рассчитывал бандит, что за свое спасение из плена Малышев его немного подогреет деньгами… Но Гном… Можно, конечно, сказать: «Нужен!» Но это вовсе не значит того, что Толя отскочит. Плевать он хотел на мнение такой мелкой сошки, как Кирпич. Все равно сделает по-своему, а Саня наживет себе врага.

– Да нет, не нужен… – тяжело вздохнув, ответил он.

– Тогда я его заберу, – решил Гном. И по тому, как это было сказано, Кирпич понял – правильно он ответил. Толя все равно сделал бы так, как хотел.

Кирпич, оставив Малышева за столиком, направился к выходу. В принципе он и так получил, наверное, больше, чем хотел. Ему отдали Михея. А ведь он и сам понимал всю хлипкость предъявленных доказательств вины авторитета.

Ну а теперь, после того как он решит с Михеем, можно будет подгрести под себя и бригаду, и территорию. Правда, территории скорее всего сделают обрезание – вон как глаза Петруся горели! Но ему, Кирпичу, на прокорм хватит и того, что останется…

2

Черный «Мерседес» подкатил и остановился на противоположной стороне улицы, прямо под знаком «Стоянка запрещена». За «Мерседесом» встал джип, надо думать, с охраной.

– Приподнялся, однако, Толя! – сквозь зубы процедил Артем. – Скоро как президент раскатывать будет. И гаишники ему поровну…

– Ладно, не злобствуй! – усмехнулся Максим. Он наблюдал за автомашинами – тот человек, с которым он договорился о встрече, должен был как-то обозначить, что приехал именно он, а не кто-то другой.

Задняя дверца «Мерседеса» широко распахнулась, и, поводя могучими плечами, из салона выбрался Гном. Охранники, горохом высыпавшие из джипа, тут же взяли его в кольцо, бросая угрожающие взгляды в разные стороны. Впрочем, их старание было, наверное, если и не напрасным, то явно излишним. Вечер, пустынная улочка далеко от центра… Что тут может угрожать хранимому ими телу?

Вот и само тело, видимо, считало так же. Что-то бросив охранникам и небрежно взмахнув рукой, Толя уверенно направился через дорогу к машине, в которой сидели Артем с Максимом.

– Ты посматривай… – Оболенский тоже вышел наружу и двинулся навстречу Гному.

Сошлись они, как и ожидалось, на середине проезжей части. Пожали друг другу руки, задали парочку дежурных вопросов для начала беседы. А потом Гном с места в карьер перешел к делу:

– Вот ксивы. – Он вытащил из внутреннего кармана пиджака паспорт и военный билет. – По ним он украинец, недавно получивший гражданство. Это будет проще и ИНН получать, и пенсионное. Ну, чтобы вопросов лишних не задавали.

– Спасибо, – ответил Максим. – Уважил. Документы надежные?

– Документы – настоящие, – уверенно ответил Гном.

– Как сделал?

– Какая разница, – отмахнулся Толя. – Сделал – и сделал. А как… Это мои дела.

– Понятно, – кивнул Максим. – Мы что-то должны?

– Нет, – отрицательно покачал головой Гном. – Воха уже все отдал… Там хватит.

– Ну смотри… – Максим пожал плечами. – Ладно, нам пора. Если что – телефон ты знаешь…

– Ты, командир, не спеши, – в глазах Гнома мелькнула хитринка. – Ты ведь у меня за Кирпича спрашивал?..

Максим, уже сделавший шаг к своей машине, замер на месте.

– Да, спрашивал, – голос его немного сел. – Ты что-то знаешь?

– Тебе тело нужно было? – Гном, непонятно почему, откровенно наслаждался происходящим.

– И что?..

– Можешь забирать. – Гном развернулся к своим машинам и взмахнул рукой.

Все с того же заднего сиденья «Мерседеса» выбрался худой высокий мужчина. Он неуверенно топтался на месте, не зная, куда идти. Тогда один из охранников чуть толкнул его в плечо и указал в сторону, где стояли Гном и Оболенский.

Максиму понадобилось несколько секунд, чтобы узнать старого школьного друга. В полной растерянности – что бывало с ним крайне редко – Оболенский развернулся к Гному:

– Он жив?!

– Как видишь! – Губы авторитета растянулись в широкой добродушной улыбке. – Но если тебя это не устраивает… Все можно исправить.

3

Вероника Малышева чувствовала себя неособенно уверенно. Нет, эти странные ребята вели себя предельно вежливо, охотно играли с Дениской, когда у них находилось свободное время. Но упорно не отвечали на задаваемые вопросы. Как-то очень ловко съезжали на какие-то другие темы. Вроде бы и важные, но при ближайшем рассмотрении пустые.

Из всей компании один только Гена совершенно не умел врать. Он, конечно, старался, но… И постепенно Вероника узнала, что все эти парни – бывшие военные, что они проводили для Виктора какую-то операцию в Таджикистане. Что Старостин действительно оказался предателем и не только похитил Виктора, не только собирался присвоить его фирму, но и крупно подставил этих парней, за что они очень хотят ему отомстить. Вроде как кто-то из их команды даже погиб…

Но, если честно, больше всего ее волновала судьба самого Малышева. Только сейчас, оказавшись в опасности, она поняла, что Виктор ей действительно дорог. Не за деньги и не за тот образ жизни, что она может вести благодаря его капиталам. А просто по-человечески.

Вероника хотела узнать судьбу мужа, но никто – даже Гена – ничего ей не отвечал конкретно. «Работаем», «ищем», «все будет в порядке»… Правда, Плюснин прятал глаза и вздыхал. Такое поведение позволяло Веронике предположить самое страшное. Однако она старалась гнать от себя плохие мысли. И все же…

Самое страшное испытание – это испытание неизвестностью. И Малышева больше не могла терпеть. Она решила для себя – все, хватит! Сегодня она узнает правду.

Для начала Вероника попробовала поговорить с высоким симпатичным таджиком.

– Что с моим мужем? – решительно спросила женщина у возившегося с какой-то электроникой Шовката.

Тот собрал глаза в кучу, склонил голову к плечу, чуть приоткрыл рот и пробормотал:

– Э?!

– Не надо только прикидываться! – Малышева топнула ногой. – Я знаю, вы прекрасно говорите по-русски!

– Э?! – Таджик упорно не желал выходить из включенного им режима «дурак».

Вероника впустую потратила около двадцати минут и, ничего не добившись, отправилась в другую комнату. Там возился со своими ножами еще один боец команды, Василий.

– Я хочу знать, что происходит! – с ходу заявила она.

– Где?! – удивился Василий.

– Здесь!

– И что?

– А вы не знаете?

– Нет. – Мужчина смотрел ей в глаза совершенно незамутненным и предельно честным взглядом.

– Где мой муж?! – Вероника не выдержала – сорвалась. Как она ни старалась сдержаться, слезы потекли по щекам.

– А вот это уже совсем ни к чему, – растерялся Василий. – И только плакать не надо! Еще ничего страшного не произошло. Надо верить, что все будет в порядке.

– Да как вам можно верить? – бормотала Вероника между всхлипами. – Никто ничего не говорит! Держат в этом доме, где…

В это время в комнату забежал Дениска. Лишенный няни, учителей музыки и английского языка и даже отца он особо не переживал. Его переполняли новые впечатления. Ребенок… Тем более мальчишка. Ему было интересно с новыми знакомыми. Они не были похожи на других знакомых родителей. Они не говорили на каком-то непонятном, птичьем языке: ставки, депозиты, транши… Они делали с ним зарядку, показывали простенькие приемы самозащиты, обучали метанию ножей. И даже дали подержать настоящий пистолет! Как у киллеров в кино!

– Дядя Вася, дядя Вася! – ворвался мальчишка в комнату. – Там!..

В этот момент он заметил мать.

– Мама, ты плачешь? – удивился Дениска.

– Нет, сынок, что ты! – Вероника торопливо утирала слезы. – В глаз что-то попало.

Ни к чему пугать сына. Как бы ни было плохо самой, но мальчик пока что не должен знать всех тех проблем, с которыми пришлось столкнуться. Рано ему еще.