Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть - Турсун Султанов

После смерти Ильчигидая на престол взошел его брат Дурра (Дува) — Тимур. Мусульманские авторы характеризуют его как доблестного, справедливого и щедрого государя. Судя по сведениям китайских источников, которые приведены у Е. Бретшнейдера, Дурра-Тимур до своего вступления на престол был удельным царевичем в одной из восточных областей страны. Наиболее подробные известия об этом хане со ссылкой на источники приводит балхский историк XVII в. Махмуд ибн Вали. По его рассказу, Дува-Тимур, став ханом, переселился в Мавераннахр, как и его предшественники. Он поддерживал дружественные отношения с Ильханом Абу Саидом (1316–1335), и они часто обменивались посольствами. Однако в самом Чагатайском государстве при нем не было твердого порядка, и Дурра-Тимуру приходилось подавлять то и дело вспыхивавшие в разных уголках обширной страны мятежи. Дурра-Тимур, как и его брат Ильчигидай, совершил военный поход в «страну кыргызов», вернулся в Мавераннахр и внезапно умер; похоронен в Нахшебе. Царствование Дурра-Тимура длилось три года, говорится в источнике (Бахр ал-асрар. Т. 6. Ч. 2, л. 206–216). Год смерти хана у Махмуда ибн Вали не приводится. В «Муизз ал-ансаб», где Дурра-Тимуру посвящено несколько строк, говорится, что «дни его правления были скоротечными» (Муизз ал-ансаб, л. 32а). Судя по событиям в Чагатайском государстве, смерть Дурра-Тимур-хана, по-видимому, произошла в 731/1330–1331 г.

Преемник Дурра-Тимура, его брат Тармаширин, продолжал политику своих предшественников на троне. Он также жил на Кашкадарье, сделав Мавераннахр административно-политическим центром Чагатайского государства. Известны серебряные монеты с именем Тармаширина, чеканенные, в частности, в Таразе. Став ханом, Тармаширин принял ислам, а заодно и мусульманское имя-прозвание Ала ад-Дин («Слава веры») и объявил ислам официальной религией Чагатайского государства.

Мусульманские авторы характеризуют Тармаширина как сильного, справедливого государя и ревностного мусульманина. Арабский путешественник Ибн Баттута, прибыв в Мавераннахр из Дешт-и Кипчака зимой 1333–1334 гг., находился во владениях этого хана 54 дня. Ибн Баттута называет главу государства Чагатаидов в Средней Азии — Султан Ала ад-Дин Тармаширин. Вот рассказ об их первой встрече.

В один из зимних дней 1333 г. Ибн Баттута выехал из Бухары и направился в лагерь Тармаширина, который находился в окрестностях Нахшеба. «Я остановился, — рассказывает Ибн Баттута, — на несколько дней в лагере, который там называют Урду. Однажды, по своей привычке, я пошел в мечеть на утреннюю молитву, и, когда закончил молитву, кто-то сказал мне, что султан находится в мечети. Когда он поднялся со своего места, я подошел к нему, чтобы его приветствовать. Шейх Хасан и факих Хусам ад-Дин ал-Йаги доложили султану обо мне и о моем прибытии несколько дней назад. Султан обратился ко мне по-тюркски: „Хушмисан, яхишимисан кутлу айусан“. Хушмисан значит „здоров ли ты?“, яхишимисан — „хорошо ли себя чувствуешь?“, кутлу айусан — „да будет благословенно твое прибытие!“. В это время на нем была надета зеленая иерусалимская каба, а на голове шашийа из того же материала. Султан вышел затем из мечети, направляясь пешком к месту своих приемов. Люди обступили его, представляя ему свои жалобы. Он останавливался и выслушивал каждого жалобщика, беден тот или богат, мужчина или женщина. Потом он послал за мной, и я предстал перед ним. Султан был в шатре, а снаружи, справа и слева, разместились люди. Эмиры среди них восседали на сиденьях, а их свита стояла вокруг. Остальные воины сидели рядами, держа перед собой оружие. Это была дежурная стража, которая сидит там до вечерней молитвы. Потом приходит другая смена и остается до конца ночи. Там сделаны навесы из хлопчатобумажных тканей, под которыми они укрываются. Войдя к царю в шатер, я увидел его сидящим на троне, устланном златотканным шелком, подобно минбару. Внутренность шатра была скрыта раззолоченным шелком, а над головой султана, на высоте одного локтя, висел венец, украшенный драгоценными камнями. Великие эмиры сидели на сиденьях справа и слева от него, а перед ним стояли царские дети с опахалами в руках. У входа в шатер находились наиб (заместитель), хаджиб (камергер) и сахиб ал-алама (хранитель печати). Они называют ее ал-тамга; ал означает „красный“, тамга — знак. Когда я входил, они все четверо встали навстречу мне и вошли вместе со мной. Я приветствовал султана, и он задавал мне вопросы, а сахиб ал-алама переводил. Разговор наш был о Мекке, ал-Медине, Иерусалиме — да возвысит их Аллах! О городе ал-Халила — мир ему! О Дамаске, Египте, ал-Малике ан-Насире, об обоих Ираках и их царе, а также о персидских странах. В это время муаззин возвестил полуденную молитву, и мы вышли. Обычно мы совершали молитвы вместе с ним. Это были дни сильного, убийственного холода. Но султан не пропускал ни утренних, ни вечерних молитв с общиной. После утренней молитвы до восхода солнца он садился для свершения зикра на тюркском языке. Каждый, кто находился в мечети, подходил к нему и здоровался с ним за руку. То же происходило во время послеполуденной молитвы. Если ему преподносили изюм или финики — а финики у них высоко ценятся и считаются благословенными, — он раздавал их своей рукой каждому, кто был в мечети» (Ибн Баттута, с. 84–86).

Тамарширин, разумеется, не только творил молитвы и совершал зикр, но и водил войска. В частности, он совершил военные походы в Афганистан и Индию. Об индийском походе Тармаширина мимоходом говорится в «Дневнике» Гкйас ад-Дина, связно рассказывается в «Шаджарат ал-атрак», а подробное описание этого похода содержится в «Бахр ал-асрар». Тармаширин выступил с огромным войском из Мавераннахра, прошел через Афганистан, вторгся в Индию и дошел до Дели, город не взял, но разграбил близлежащие округа и с добычей вернулся в свою страну.

Вскоре после возвращения Тармаширина из индийского похода против него подняли восстание недовольные политикой хана Чингизиды и эмиры. В качестве причины и оправдания восстания они выдвинули следующие обвинения: хан «не соблюдал предписаний Ясака» (монгольского обычного права), несколько лет кряду «не созывал той» (ежегодно устраиваемое собрание, куда съезжались потомки Чингиз-хана, эмиры, знатные женщины и крупные военачальники), а также в течение четырех лет он оставался в округах, смежных с Хорасаном, и не ездил в восточные области страны — в Семиречье, где «начало их царства» и столичный город Алмалык.

Восстание возглавил Бузан, сын хана Дурра-Тимура. Войско мятежников подступило к Кешу, Тармаширин выступил из Карши. Враждующие стороны встретились в местности Козы-Мендак и «затопили печь сражения». Войско Тармаширина потерело поражение; хан бежал, но был схвачен около Самарканда, убит и похоронен там же, в одном из селений.

В источниках фигурируют разные даты смерти хана. По мнению В. В. Бартольда, Тамарширин едва ли был в живых после 1334 г. После военного поражения и трагической гибели Тамарширина «люди присягнули» Бузану.

Вот что сообщают о Бузане тимуридские источники XV в. и историк Аштарханидов Махмуд ибн Вали (XVII в.). Бузан, сын Дурра-Тимур-хана, родился от Ургенч-хатун и был одержим джиннами. Он был неверующим. Став ханом, Бузан убедился воочию, что часть чагатайских царевичей и большинство здешних (т. е. западных) эмиров с их кочевыми родами и племенами стали мусульманами. Тогда, чтобы сохранить свою власть, он решил истребить всех принявших ислам Чингизидов и эмиров улуса. С этой коварной целью он перебил многих царевичей, и в частности Дорджи, сына Илчигидая, царевичей Кулла и Рустама, а также ряд великих эмиров, как, например, Джаду, Сатылмыша и др.; и возвысил до высоких степеней немало безвестных людишек; предпринял он также попытку распространить «ржавчину нечестия» в стране. Бузан «был убийцей, — пишет Хафиз-и Абру, — поэтому его прозвали Бузан Тулбе». Все закончилось тем, что против Бузана было поднято восстание, и в 736/1335–1336 г. эмиры убили его; могила его находится в селении Харрар (Натанзи, изд., с. 112–113; Зайл-и Джами ат-таварих, л. 508в; Шаджарат ал-атрак, с. 372; Бахр ал-асрар. Т. 6. Ч. 2, л. 23аб).

А вот что рассказывает о Бузане Ибн Баттута, современник хана. По его словам, Бузан до своего вступления на престол был одним из удельных царевичей «в дальней провинции, граничащей с Китаем». Он «был мусульманином, однако маловерущим и дурного поведения». Став ханом, Бузан жил в Мавераннахре, притеснял мусульман, несправедливо обращался с подданными и позволял христианам и иудеям строить храмы. Мусульмане были недовольны этим и ждали удобного случая, чтобы свергнуть хана. Вскоре такой случай представился. Халил, сын Чагатаида Ясавура, убитого Ильчигидаем в 1319 г., находясь в Хорасане и узнав о положении дел в Чагатайском государстве, обратился к правителю Герата, султану Хусайну, за помощью. Тот отрядил ему войско; по дороге в Мавераннахр к нему примкнули еще несколько эмиров мусульман со своими отрядами, в их числе правитель Термеза Ала ал-Мулк Худаванд-заде, которого Халил назначил своим везиром. Враждующие стороны сошлись в одной местности и готовы были завязать побоище; но тут воины Бузана вдруг «перешли на сторону Халила, разбили Бузана, взяли его в плен и привели к Халилу. Халил его казнил, задушив тетивой лука, так как у них в обычае убивать царевичей лишь удушением. Царство перешло к Халилу» (Ибн Баттута, с. 89–91).