Шесть историй о любви - Михаил Антонов

И отошел.

Настроение было не очень, но он подумал, что завтра сюда придет Людмила. Эта мысль согревала и делала дальнейшую жизнь осмысленной.

А потом, его обрадовали, что сегодня состоится его свадьба.

Ну вот, а он уж решил, что про это мероприятие все забыли.

Часа через два после обеда вернулся гонец и, рассчитавшись с ним, мужики обсуждали программу вечера. Гулять решили после ужина.

Вечером все забрались в палатку, где жили курящие девчонки.

По кругу пошла кружка, в которую методично наливали. Правда, пить никого особо не уговаривали.

Рядом с Мишенькой посадили Лену Лобко- невесту. А Оленька не пришла, и ее жених сидел одинокий и грустный. Парень так ей нравился, что даже в шутку она не могла с ним целоваться. Для алиби чистюля Ольга вымыла голову и заявила, что с мокрыми волосами никуда не пойдет. Поэтому брак заключала только одна пара.

В общем-то, свадьба была только поводом, и на "молодоженов" никто никакого внимания не обращал. Для проформы прокричали один раз "Горько!" и на минуту погасили свечу, освещавшую палатку. Леночке было неудобно, что вчера на "Чигенитре" Михаил видел, как она целовалась с ковбоем. Поэтому она от поцелуев уклонялась.

Преодолев ее сопротивление и выполнив формальность, Мишенька разговорился с девушкой.

Удивительно стройной она была по причине занятий спортом. У себя дома в Саратове она занималась легкой атлетикой. Не друживший до этого с кандидатами в мастера спорта по бегу, Мишенька с любопытством отнесся к ее рассказу. И зная, что никогда с ней больше не встретится, он, рассказывая о себе, неожиданно с ней разоткровенничался:

– А я простой советский инженер, но, наверное, буду писать.

Ты понимаешь, я часто ловлю себя на мысли, что сочиняю тексты, истории и сюжеты. И, мало того, я их даже шлифую мысленно.

– А на бумаге?

– На бумаге у меня пока только три вещи. Природная лень еще сильнее. Но когда-нибудь тяга к выплескиванию мыслей на чистый листок преодолеет ее, и я буду писать. Я не могу спокойно видеть пишущую машинку, мне хочется сразу стучать по клавишам…

Ты будешь пить?— спросил он у девушки.

Миша взял протянутую им виночерпием кружку.

Девушка-спортсменка, комсомолка, и просто красавица пить не хотела. И Бурлаков, не очень настаивая, сам замахнул теплую, сивушную водку. Настроение, несмотря на собственную свадьбу, у него было паршивое.

Постепенно судакцы покинули палатку и остались свои. Народ с устатку хорошо набрался. Кто хотел, конечно.

Галочка в пику Михаилу откровенно приставала к Вадиму. Бурлаков по этому поводу немного нервничал и мешал им укрываться одним одеялом. Потом, почувствовав себя изрядно пьяным, он удалился.

Через пару часов Миша проснулся от того, что на противоположных полатях устраивались спать Вадик и Галина. Он прислушался к собственным чувствам по этому поводу и с удовлетворением понял, что эта ситуация его уже ни капли не волнует. Королева же внимательно следила за его реакцией.

Михаил закрыл глаза и спокойным, но требовательным голосом сказал:

– Ложитесь вы короче, спать мешаете. И вошкайтесь потише.

Через две минуты он уже спал.

Поутру он вспомнил, что идти сегодня никуда не надо. Однако и лежать уже не хотелось. Он привычно окинул взглядом палатку и насчитал в ней пять человек вместе с Королевой и им самим. Не хватало Васи.

Пока он умывался, из палатки вышел Вадим.

– Ты не знаешь, куда у нас Василий подевался?— поинтересовался Бурлаков.

– А он у девчонок ночевать остался.

– У которых?

– Да там, где Наташка, Инна.

– Похвально,— заключил Михаил.

"Поступок достойный мужчины,"- одобрил он поведение Васи мысленно.— "А Вася, вовсе, и не такой простак. Просто у него заторможенность какая-то. Медлителен он."

Про ночное приключение он у Вадика ничего спрашивать не стал. Вадим, как настоящий друг, сам произнес:

– Да тут… Ты извини, Мишель, мы тут с Галкой…

– Да ладно, нашел из-за чего извиняться. Проехали. Мы с ней больше не друзья, так что дарю,— щедро облагодетельствовал друга Мишенька тем, что ему никогда не принадлежало.

После завтрака они собрались на том месте, где вчера их так торжественно встречали, и стали решать, что им делать.

Иванюк им рассказал, какие формы представлений бывают и, неожиданно для себя и окружающих, Михаил, усевшись за стол, начал что-то писать на бумаге.

– Это что?— спросил Пугин с интересом.

Миша поднял голову и заметив рядом свою вчерашнюю "супругу" подмигнул ей и ответил:

– Сценарий. Даже наш горячо любимый Леонид Ильич выступал по бумаге. Что тут спорить. Я сейчас накатаю сценарий того, что нам надо сыграть.

Все с любопытством окружили его и молча ждали. Иванюк иронично поглядел на нежданного драматурга-автора и промолчал. Он знал, что чаще всего группа случайно собравшихся людей ничего путного придумать не может и, обычно, объяснять, что и как делать, приходилось ему.

Михаил исписал пару листов и предложил их на общий суд. Как ни странно, Виталий текст оценил и одобрил. По крайней мере, тема была раскрыта свежо, и чувствовалась логика событий. Единственно, он вставил в нужных местах аттракционы. Они даже успели прорепетировать и приготовиться.

По сюжету все происходило на пиратском судне, поэтому оделись и нарисовались соответственно. Девочки извели немало туши и помады. Парни разделись до пояса и увешались безделушками. А чтобы не замерзнуть- день был не слишком теплым- погрелись, допив то, что осталось со вчерашней свадьбы.

Автор сценария, однако, был неважным артистом и ведущую роль взял на себя Пугин.

– Идут! Идут!- кричали разведчики.

Пираты выслали передовой отряд, и он пленил несчастных "купцов". Когда конвой вышел на поляну, Вадим ударил по струнам гитары.

– "Мы подошли из-за угла…"- исполнили бандиты "Гоп-стоп".

Потом вступил Юрик:

– Сэр, докладывает Джон Акула, мы пленили этих толстых купцов и привели их к вам, чтобы вы решили их судьбу.

– Казнить их!- кричала половина пиратов.

– Взять с них выкуп!- кричала вторая.

Капитан пиратского судна, эту роль исполняла Наташка, грозно сидевшая среди других девчонок, одним движением руки успокоила свою команду и распорядилась – Взять выкуп, а потом казнить.

Тут все заорали: "Выкуп! Выкуп!"

И бедным туристам пришлось расстаться с несколькими банками консервов.

– А сгущенка где?— спросил "капитан".

– Сгущенку, сгущенку давай!- поддержала команда.

Пришлось им поделиться и сгущенным молоком.

Но на этом их мучения не кончились, их обстреляли из "пушки"- старой печной трубы. Снарядом был целлофановый мешок с водой. Правда, старались никого особо не задеть. Потом нашли двух подопытных молодых людей и поглядели, как они кормят друг друга конфискованной сгущенкой с завязанными глазами. Какую-то девицу вывели из строя и повесили ей на шею картонку, на которой было написано "Шарман". Дескать, самая красивая. Затем вывели еще одного неудачника и заставили предсказывать погоду по звездам, для чего надели ему на голову штормовку и подняли рукав вверх, как будто это был телескоп.

– Видишь ли ты звезды?— спросил Джон Акула.

– Нет,— отвечал наивный турист, с трудом разглядев облачное небо.

– Надо ему оптику промыть,— объявил пират.

Здесь к несчастному пленнику подошла Ольга и хладнокровно вылила на него в этот поднятый рукав кружку воды.

Дружный хохот объединил всех: и "пиратов", и "пленников".

После этого сфотографировались на память. Но на этом приключения не кончились. Виктор Черепков- инструктор группы Людмилы Сергиенко- был неженатый и весьма скромный парень. Иванюк, считавшийся его другом, решил доказать, что это совсем не так. Для этого он подговорил своих девчонок и, в нужный момент по его сигналу, девушки внезапно окружили Виктора и стали его целовать. Не ожидавший такого подвоха от шести или семи девчонок, Черепков отбивался слабо и предстал через минуту изрядно измазанным губной помадой. Не надо пояснять, наверное, что именно этот момент и такого, разукрашенного приятеля и сфотографировал Иванюк на свой "Зенит".

Компот пили за общим столом. Мишенька сидел напротив Людмилы, взирая на нее преданными глазами.

Людмилу во время представления занимал один вопрос. Надо сказать, что в своей группе ей было скучновато. Там было три семейных пары, другие парни были или значительно моложе ее, или малоинтересны, пожалуй, за исключением главного певца группы Шуры Иванова. Но Шура тоже был в другой жизни женат, так что Сергиенко поддерживала с ним только товарищеские отношения. Девушки же разбилась на не очень дружные группки по принципу землячества.

Поэтому общалась она чаще всего с двумя девчонками из Калуги и своей соседкой по Симферополю Верой Никитской, если, конечно, их стоянки совпадали. И теперь, увидав здесь на "Кок-Асане" Бурлакова, Людмила думала как себя с ним вести. С одной стороны, ей было интересно, подойдет ли он к ней, а с другой, Михаил был ей не настолько близок, чтобы этого сильно желать.