Айн Рэнд - Михаил Григорьевич Кизилов

взрослых лаконичен: «К делу относится добросовестно»[263]. Очевидно, педагогическая работа была для нее желанным делом и впоследствии, поскольку, вернувшись из Крыма в Петроград, она устроилась преподавательницей 2-й школы для рабочих подростков Володарского района[264].

Подводя итоги деятельности Крымнаркомпроса за период с 15 ноября 1920 года по 1 января 1922-го, его руководители честно скажут: условия работы с первых дней организации образовательного процесса по-советски были «весьма неблагополучными». В плачевном состоянии оказалась материальная база. Разноязычное население было отсталым в культурном отношении и наполовину неграмотным. Учительство в большинстве своем не понимало новых советских идей и нередко относилось к ним враждебно. Не хватало опытных работников. Связь с центром была плохая. Отсутствовала советская литература, общая и специальная. С весны 1921 года продовольственный кризис постепенно превратился в голод, финансовый – в нищету. Учреждения финансировались без сметы[265].

Благодаря большевикам Р. И. Уйске, С. Ф. Басий-Искре, Я. А. Тугендхольду, а также сочувствующим советской власти С. Я. Федорченко, Н. П. Ракицкому и П. Я. Чепуриной в управлении образованием и социалистической культурой Евпатории сложился такой творческий тандем, какого ни раньше, ни позже город не знал. Кадровый потенциал новой власти был уникален, благодаря чему евпаторийская интеллигенция с большим доверием могла принимать жесткие методы молодой советской власти.

После драматичных военных утрат, голода и холода в Крыму всем миром одолели ошибки и болезни роста. Сохранили от развала школьную сеть, выжили без платы за обучение, без школьного налога. Пережили отмененное Наркомпросом РСФСР только в 1923 году так называемое расчленение школ с посменными занятиями в одном здании нескольких образовательных учреждений. Весной 1921-го привели в действие декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви. Во всех школах полуострова ввели – тоже в 1921 году, без промедления – новое правописание на основе декрета о новой орфографии.

Всё пережили, создав знаменитую систему советского образования.

Алисины победы и поражения

Алисе Розенбаум крымское время принесло свои победы – и поражения. Весной апокалиптического 1921 года она окончила среднюю школу. Алиса провела в Евпатории не так много – два с половиной года; но именно здесь она во многом сформировалась как личность. По мнению классического биографа писательницы, Барбары Брэнден, именно в Евпатории Алиса приняла несколько судьбоносных решений, почувствовала, что она взрослая и может многое решать сама. Именно в Евпатории, во второй раз наблюдая национализацию и экспроприацию имущества, которую она отождествляла с учением альтруизма, будущая писательница сформулировала свою концепцию индивидуализма и систему жизненных ценностей. Стоя в бесконечных очередях за едой, которую получали по всё уменьшающимся нормам, Алиса пыталась понять сущность добра и зла. Она твердо, по-взрослому решила, что будет писательницей. Это было уже не просто каким-то решением на будущее, это было неотложной практической задачей. В тот момент Алиса еще не думала о карьере в Америке; при этом она хотела писать по-русски, но жить за границей. Здесь она впервые стала преподавать: сначала объясняла своим одноклассницам, как правильно решать задания, а потом работала в школе для пролетариата[266].

Значительные изменения произошли в ее отношениях с родственниками. Она сблизилась с сестрами, особенно с Норой:

«Нам нравились одни и те же книги, она развивалась совершенно в том же направлении, что и я, она хотела стать человеком искусства, художницей».

Отношения с Наташей также стали теплее, но всё же не настолько, как с Норой:

«Она была моей полной противоположностью: она не была интеллектуальной, она была весьма “женственной”. Когда мы ходили в тряпье, она думала о своей внешности. Она была больше заинтересована в мужчинах, чем я; у нее были подруги в школе, чего никогда не было ни у меня, ни у моей сестры, она была гораздо более обыкновенной. Однако она была очень работящей, к примеру, она хотела быть пианисткой и упражнялась по восемь – десять часов в день».

Именно в Крыму Алиса почувствовала в отце своего интеллектуального союзника. Однажды, еще до прихода большевиков, в Евпатории должна была пройти лекция на политическую тему какого-то известного политика антибольшевистской ориентации. Вход на нее был платным. Несмотря на стесненные финансовые обстоятельства, Зиновий Захарович решил пойти. К его удивлению, Алиса попросилась пойти с ним. Изумленный отец взял дочку с собой. По дороге домой отец впервые заговорил с ней как со взрослой и с большим интересом отнесся к ее идеям.

В Крыму же Алиса впервые стала думать об интимной жизни. Не желая шушукаться с одноклассницами, она перерыла словари в библиотеках в поисках информации об этой, пока еще не знакомой ей, стороне жизни. Однажды она услышала, как какая-то девица в школе рассуждала о любви, утверждая, что сексуальное желание и духовная любовь – это разные вещи. Впоследствии писательница заявляла: «Я была решительно против этой идеи – как тогда, так и сейчас». Она сказала той девушке: «Если это так, то это неправильно, и я против этого». По ее мнению, сексуальное и духовное начала не могут быть отделены друг от друга. Такое представление о сексе, по ее словам, сформировалось у нее уже к пятнадцати годам. Ее идеальный мужчина должен быть героем, красивым и умным: «Это не мог быть только красивый облик без интеллекта». Тогда же она решила, что у нее не будет детей – надо будет тратить всё время на карьеру писателя.

В Крыму шестнадцатилетняя Алиса Розенбаум, вдохновленная Гюго, сочиняла свой «первый взрослый роман», действие которого происходило в средневековой Франции, где противоборствующие группы феодалов сражались за и против злого короля в эпической гражданской войне (в юности Алиса восхищалась феодализмом, по ее мнению, представлявшим собой «пирамиду возможностей» с благородными и прекрасными мужчинами и женщинами на вершине). Написав около трети запланированного, она остановилась и на какое-то время вообще перестала писать прозу, решив, что слишком молода для создания качественных произведений. Вместо этого она стала составлять списки сюжетов и тем для будущих проектов. «К тридцати годам, – заявила она, – я буду знаменитой». (Забегая вперед, скажем, что по-настоящему знаменитой она станет чуть позже, в 40 лет, после выхода романа «Источник».)

Почувствовав, что она талантливее всех своих соучениц, Алиса начала вести дневник, в котором делала весьма крамольные записи, о содержании которых нам известно только из ее воспоминаний: Алиса сожгла дневник, покидая Крым и зная, что в большевистском окружении его содержание может стоить жизни ей и ее семье. К примеру, она писала там о важности интеллектуального развития: люди без интеллекта, по ее мнению, «совершенно неважны; они вообще не люди». К таковым будущая писательница не