Ангел-наблюдатель (СИ) - Ирина Буря

плеснул, словно случайно, пригоршней воды прямо в лицо Игорю. Тот вздрогнул, настороженно зыркнул на Олежку и предупреждающе заворчал. Ручейки его довольства забурлили сердитыми пузырьками. Я только взял его за плечо, чтобы миром уладить это дело, как его тут же взяла в свои руки… к сожалению, не судьба.

Даринка внимательно, словно интересную задачу, осмотрела надувшихся мальчишек, повернулась к Олежке и ослепительно улыбнулась ему. Восстановив свое первенство среди объектов ее внимания, тот самодовольно приосанился. Ни на йоту не ослабив убойную силу своего взгляда, Даринка перевела его на Игоря, чуть плеснула в его сторону водой и мягко дотронулась до его руки. Игорь озадаченно нахмурился, недоверчиво поморгал и, чуть изогнув уголки губ в нерешительной улыбке, протянул Олежке сведенные вместе ладошки, в которых пытался удержать стекающую между пальцев воду. Даринка подкрепила его предложение мира еще более очаровательной улыбкой.

Тоша просиял от гордости, умиленно взирая на свое сокровище. Я смотрел туда же, с ужасом представляя себе, в какое орудие массового уничтожения превратится это сокровище лет через пятнадцать-двадцать. Олежка же явно растерялся. Снизойти до несмышленышей и в воде с ними болтаться ему достоинство пятилетнего аксакала не позволяло, окончательно утвердить свое право на захваченные как живые, так и неживые владения он в присутствие двух взрослых не решался — в результате, он просто сбежал к уже суетившемуся возле мангала Сергею.

Туда же направился и Стас, вышедший из дома вместе с Мариной, Максимом и Кисой. Последние, перекинувшись парой фраз, направились к нам. Я чертыхнулся — Марина внесла-таки свои коррективы в мой четко изложенный план отвлечения ее свиты от людей.

— Нашего полку прибыло, — негромко произнес Максим, чуть шевельнув бровью в сторону калитки.

Тоша начал приподниматься, играя желваками. У меня тоже голова сама собой в указанную сторону мотнулась.

— А вот резких движений нам не нужно, — нежнейше улыбнулась нам Марина. — Вы пока с Максом поболтайте… у вас троих полный обзор будет, а мы с Кисой по дорожке пройдемся — посмотрим, как они к вам по клумбам подберутся.

Я хмыкнул. Действительно, у Светы весь двор всякой зеленью усажен, напролом по ней незамеченным не пройдешь. А если Марина дорожку к дому оккупирует, то наблюдателям либо туда-сюда от нее бегать придется, либо за калитку выскакивать, либо на заборе, как курам на насесте, устраиваться. В любом случае, вблизи за нами следить у них точно не получится.

— Чего хотел? — мрачно буркнул Тоша.

— Не просто хотел, а уполномочили, — невозмутимо ответил ему Максим, глаз не сводя с Даринки. До меня вдруг дошло, что он впервые так близко оказался, чтобы хоть рассмотреть ее, как следует. — Стас уверен, что слишком сильно на вас надавит, Киса — что недостаточно, а Марина считает, что у нее убедительности может не хватить.

Я закашлялся.

— Ну? — нетерпеливо вставил Тоша.

— Мы эту ситуацию с наблюдателями уже давно обсуждаем, — продолжил Максим, не меняя ни позы, ни тона, ни выражения лица. — И все вчетвером пришли к единому мнению — вам нужно срочно тактику в отношении их менять, иначе…

Он вдруг замер. Он даже дышать, по-моему, перестал. Лицо у него окаменело — все, кроме внезапно расширившихся глаз. Все также не отрывающихся от Даринки. Которая тоже повернулась к нему и внимательнейшим образом уставилась ему в окаменевшее лицо. С самым, что ни на есть, живым интересом.

Я судорожно сглотнул. Я ведь прекрасно знал, как он умеет держать себя в руках. Я прекрасно знал, как он подготовлен к умению держать себя в руках. Я ведь имел удовольствие неоднократно наблюдать, как ничто — даже провал на земле и угроза небесного расследования — не могло вывести его из железного, несгибаемого равновесия. И то, что у другого могло выражать лишь легкое удивление, у него являлось знаком глубочайшего потрясения. Испытанного при первом близком знакомстве с созданной им по служебной необходимости дочерью.

— Ты что, ее чувствуешь? — вырвалось у меня прежде, чем я успел подумать.

— Что… значит… чувствуешь? — медленно проговорил он, словно примерял мои слова к своим ощущениям.

Тоша вдруг тяжело задышал, и я понял, что то шаткое перемирие, которое кое-как установилось между всеми нами, сейчас рухнет. Прямо к моим ногам. Под градом Тошиных тумаков. На глазах, как минимум, двух наблюдателей. И то, если Стас успеет эту картину грудью от Сергея прикрыть.

Все эти мысли пронеслись у меня в голове в считанные секунды, но неукротимая сила природы по имени Дарина взялась за дело еще быстрее. Она резко повернулась к Тоше, удивленно заглянула в его взбешенное лицо, дотронулась ладошкой до его щеки, похлопала по ней и уверенно улыбнулась, требовательно протянув другую ручку назад, к Максиму. Лица этих двух озадаченных папаш стоили кисти величайшего художника. Оба моргали. Тоша — с недоумением, словно ему собственный ноутбук громко и недвусмысленно заявил, что отнюдь не возражает, чтобы время от времени кто-то еще по его клавишам клацал. Максим — с влажным блеском в глазах, как будто его начальство вместо разноса неожиданно к повышению по службе представило.

Да что же она творит, в конце-то концов?! Что же это будет, когда она свои сырые способности упорной практикой отточит? Если она уже сейчас не только людей старше себя, но и прошедших все возможные на земле испытания ангелов штабелями к своим ногам… Стоп. Нет, пожалуй, она все правильно творит. И чем больше, тем лучше. Чем больше вокруг нее объектов приложения ее сил появится, тем меньше этих сил обрушится на голову моего сына.

Я бросился восстанавливать перемирие между пошатнувшимися объектами.

— Слушай, — задумчиво обратился я к Максиму, — мне вот твои мысли ни разу не удалось прочитать. Они у тебя что, заблокированы?

— Угу, — рассеянно кивнул он.

— А они там, у нас наверху, заблокированы, — продолжал допытываться я, — или ты сам?

— Разумеется, я сам, — надменно ответил он.

— А ты можешь этот блок снять? — быстро спросил я. — На время. И подробно, детально думать о том, что от нее исходит? Чтобы с Игорем сравнить?

Он резко глянул на меня — в глазах его мелькнула искра внезапного понимания — и коротко кивнул.

— Тоша, смотри, что она делает. — Тошин взгляд непроизвольно метнулся к Даринке. — Да не туда! — Цокнул я языком его убийственной приземленности. — В мысли ему смотри.

Мы все втроем застыли на месте с тем отрешенным выражением, с которым люди часто смотрят на что-то, видя при этом нечто совершенно иное.

Черт меня побери совсем, у нее и эмоции красивыми были! В отличие от ручейков Игоря ощущения Даринки ассоциировались, скорее,