Волчица, покорившая хаос - Ами Д. Плат

смутилась. Впервые предстояло рассказать о проклятии кому-то постороннему. Но я думала, что Сяоху, открытая и чуткая, не разочаруется во мне, не прогонит, не накричит, не воспользуется. Боялась этого, но уговаривала себя, что она меня не оставит.

— Перед новолунием я превращаюсь в волка, — прошептала я, голос дрожал, не слушался, в висках резко бухнуло, и я зажмурилась от страха.

— Новолуние? — спросила она, как я думала, опасаясь за свою безопасность.

— Да, я оборотень. Но всегда держусь подальше от людей, чтобы никому не навредить, не бойся. Когда настанет пора, я уйду. Честное слово, я бы ни за что не подвергла тебя опасности!

К моему удивлению, Сяоху рассмеялась.

— Я не боюсь тебя, Миюки. Я сама превращаюсь в феникса. Причём не только в новолуние. В любое время и по своему желанию.

Я не могла поверить своим ушам. В феникса? Мало того, что я оборотень, мало того, что позволила втянуть себя в странную войну, мало того, что Коити, вероятно, стал правой рукой опасного злодея и снова ускользнул от меня, — так ещё и лёгкая, смешливая Сяо — на самом деле могущественное создание богов!

— Ты небожитель? — Я попятилась.

— Теперь уже нет. — Как же ярко и беспечно она улыбалась! — Мы с мужем — два феникса, паривших в небе, — предпочли жизнь среди смертных. Если хочешь спросить, я не жалею об этом. Люди занятные, они радуют меня и развлекают. Здесь я задумалась: зачем вечная жизнь, если не испытываешь эмоций? Мой ответ — она бесполезна.

Голос Сяоху звучал резво, запалисто. И я видела её теперь чуть иначе: все тонкие черты, эмоциональность, ранимость приобрели тёмный оттенок вечной жизни и мудрости.

— Ты прекрасно говоришь, Сяо. Но если бы можно было избежать страданий, сомнений, разочарований — я бы выбрала этот путь.

— Но ты не выбрала. Ты отправилась за Коити.

Мы любовались с балкона тёплой летней ночью, сиянием звёзд и наслаждались ароматным ветром с долин и гор. «Миюки, Миюки», — голос зазвучал прямо в голове, я обернулась и увидела Каю. Её смуглая кожа на фоне охристого платья с красным узором в ночи казалась карамельной, глаза горели, словно она была призраком. Сяо стояла у меня за спиной и тоже явно увидела Каю.

— Ну здравствуй, Миюки. Я искала тебя.

— Что… что ты делаешь в этом мире? — перепугалась я. — Как ты это сделала?

— Забыла, что все оборотни живут на Тростниковой Равнине? Не ты одна можешь путешествовать.

— Зачем ты следишь за мной?!

— Ты не отдала мне яшму.

— Мне доверил её дракон! — Я сжала кулаки, не желая отдавать артефакт. — Камень должен храниться под моей защитой.

Я подумала, Кая сейчас либо расхохочется мне в лицо, либо бросится вперёд и выцарапает мне глаза. Но я чувствовала, что дракон не просто так доверил камень мне, и не собиралась его отдавать. Зато злость Каи наталкивала на подозрения, что она что-то замышляет.

— Не смеши меня, ты и за себя-то постоять не сможешь, если кто-то нападёт!

— Хочешь проверить?

Я вскинула руку в предупреждающем жесте. За спиной Каи встрепенулись девять пушистых хвостов. Рыжий мех дрожал. Но тут передо мной вышла Сяоху.

— Миюки — гостья в моём доме, и я не позволю ей угрожать.

— Я пришла не ссориться. — Лицо Каи смягчилось. — Я переживала за сохранность артефакта. Всё, что мне нужно, — убедиться, что Луны до него не доберутся. Теперь я вижу, что у тебя могущественные союзники. Могу ли я просить благородных фениксов выступить в войне на стороне Порядка?

— Мелочные разборки нас не волнуют.

— По-моему, мелочные разборки — это поиски её пропавшего парня. На кону стоят судьбы обоих миров. — Кая почти выплюнула эти слова пренебрежительно.

— Как насчёт третьего мира?

— Третьего? — спросила я. — Страны Теней?

— Откуда ты знаешь? — удивилась Кая.

— Что, Миюки превзошла твои ожидания? — парировала Сяоху.

— Я лишь прошу помощи. Круг семи Лун готовится к нападению, они закончили строить новые машины, которыми надеются нас сокрушить. Координаты последнего артефакта уже у Эола. Если удастся опередить Лун и напасть первыми, у нас больше шансов на победу. Мы не останемся в долгу перед союзниками.

Кая стала на удивление покладистой. Когда в пустыне костёр бросал алые отсветы на её щёки, она казалась всесильной повелительницей стихий. Сейчас в призрачном свечении ночи Кая была просто женщиной, поставленной во главе армии и не понимающей, как спасти тех, кто вверил ей свои жизни.

Сяоху же, наоборот, стала серьёзной. Её ребяческая красота уступила место изысканности многовекового существа.

— Я больше не участвую в войнах, — спокойно изрекла она, — меня не волнуют дела людей и оборотней, Лун и Солнц. Я предпочту жить и умереть в своём мире на своих условиях, старейшина. Уходи с миром, и я помолюсь, чтобы в твоей душе настал покой.

— Он настанет, когда весь Хаос будет уничтожен.

Глава 10

Когда я обратилась в волка, Эол уже поджидал меня во мраке. Нам предстояло найти последний артефакт, и Кая сказала, что остались единственные непроверенные координаты. Мы быстро вышли к месту, где серо-голубые волны омывали серо-коричневую гальку. С изрезанного берега открывался вид на другие острова в заливе и небоскрёбы на суше, такие же огромные, как в Нью-Йорке. Свет отражался в их стеклянных фасадах и слепил глаза.

С моря пахло рыбой, а со стороны города — специями. Мы прошлись по набережной мимо высоких деревьев, трамваев и двухэтажных автобусов, храмов с крышами, изрезанными солнечными лучами, кадок с бонсаями и кумкватами, магазинчиков с орхидеями, маленькими птицами и рыбками.

Эол сказал, мы в Гонконге не одни. Несколько пар оборотней, привыкших к вылазкам, тоже будут искать зеркало; все остальные под присмотром Каи тренировались перед началом битвы.

— Кая следила за мной на Тростниковой Равнине, — пожаловалась я.

— Она волновалась. Скажи, Миюки, — мы остановились в тени раскидистого дерева, — разве у неё нет поводов для этого?

— О чём ты говоришь?

— Ты ищешь своего друга, наплевав на безопасность всех оборотней. Рассказываешь посторонним, попадаешь в какие-то передряги. Зачем рисковать жизнью, зачем привлекать столько внимания?

— Зачем тратить время на Коити, когда есть ты? — горько воскликнула я, выплеснув в этой фразе копившееся раздражение, издёвку, отчаяние, иронию над нами обоими.

— Да! — В его глазах стояли слёзы, но, конечно, он не мог себе позволить расплакаться.

Меня кольнула совесть, новая волна злости заглушила её.

— Тогда, может, расскажешь о своей бывшей напарнице? Ты ведь любил её и до сих пор любишь!

— Нет, я!..

— Дурак!

Я хотела уйти, но Эол взял меня за руку и поцеловал.

— Дурак, — повторила