Сны о России - Ясуси Иноуэ

Спор между Россией и Турцией длился уже почти тридцать лет. В результате русско-турецкой войны 1768–1774 годов был заключен Кучук-Кайнарджийский договор, по которому Крымское и Кубанское ханства фактически отошли от Турции и оказались в сфере влияния России, а считавшееся «Турецким озером» Черное море превратилось в «Российское озеро». В 1772 году Пруссия, Австрия и Россия осуществили первый раздел Польши, в 1783 году Крымское ханство было аннексировано Россией. Русская политика проникновения на юг давала свои плоды. Большую роль в столь успешной внешней политике России играл фаворит императрицы Екатерины Потемкин. Он же определял и политику в отношении Турции. Важную роль во внешнеполитических делах России играл и Безбородко, которому Лаксман по прибытии в Петербург вручил прошение японцев.

Турция, со своей стороны, имела притязания на северное побережье Черного моря. За спиной Турции стояла Англия, стремившаяся остановить продвижение России на юг. Экспансия России беспокоила не только Англию, но и Австрию и Францию. Страны Европы, исходя из своих интересов, всеми правдами и неправдами пытались нащупать слабые места друг друга и, выбрав удобный момент, нанести удар.

В августе 1787 года Турция объявила войну России. Это случилось в тот самый год, когда японцы перебрались с Амчитки на Камчатку. Накануне объявления Турцией войны Англия, Пруссия и Голландия заключили между собой союз с целью помешать действиям России на Ближнем Востоке и Балтийском море. В 1788 году шведская армия, подстрекаемая Англией и Пруссией, вторглась на территорию России с севера. В ожесточенном сражении при Гогланде российский флот разбил шведскую эскадру. Россия заключила союз против Швеции с Австрией и Данией, однако Австрия ограничилась посылкой небольшого отряда. Дания же, начав военные действия против Швеции, захватила Гетеборг, но под давлением Англии и Пруссии была вынуждена его оставить.

Россия успешно вела войну против Турции на суше и на море. Она одержала победу над турецкой эскадрой на Черном море, захватила Очаков и развивала наступление в районе Дуная и Рымника. В 1788–1789 годы военная ситуация складывалась в пользу России, но война продолжалась, и конца ей не было видно.

В 1790 году скончался австрийский император Иосиф. Сменивший его на троне младший брат пошел на перемирие с Турцией. Россия вынуждена была продолжать войну с Турцией в одиночку. России удалось заключить мир со Швецией на основе сохранения статус-кво. Таким образом, основные силы могли быть сосредоточены на турецком фронте. Россия прославилась захватом неприступной крепости Измаил. Натиск начался в сентябре 1790 года. 11 декабря, накануне генерального штурма крепости, главнокомандующий Суворов обратился к армии с воззванием, в котором сказал: «Русская армия дважды окружала Измаил, но дважды была вынуждена отступить. Нынче мы наступаем в третий раз. Нам остается одно из двух: победа или славная смерть».

Измаил пал. Обстановка изменилась со значительной выгодой для России. Но Турция, поддерживаемая Англией и Пруссией, не оставляла своих военных помыслов.

Кодаю прибыл в Петербург вскоре после падения Измаила. А в то время, когда он собрался в Царское Село, назревало генеральное сражение как на море, так и на суше. Вот почему на русско-турецкий фронт направляли все новые и новые контингента войск.

Утром восьмого мая Кодаю отправился в карете в Царское Село. С Петербургом его соединяла прямая дорога шириной десять саженей и длиной двадцать две версты. Дорога доходила до самого загородного дворца и казалась такой ровной, словно была вымощена отшлифованными камнями. По обе ее стороны через равные отрезки пути стояли фонари с подставками, изготовленными из трех сортов мрамора. Верстовые столбы указывали расстояние. Они также были изготовлены из трех сортов мрамора — красного, белого и черного.

Уносимый каретой, Кодаю даже не мог вообразить, какая его ожидает судьба. Прошло восемь с половиной лет с тех пор, как он покинул гавань Сироко в Исэ. За это время он и его спутники совершили удивительное путешествие с Амчитки на Камчатский полуостров, оттуда — в Охотск, Якутск, Иркутск. Из семнадцати человек в живых осталось только пять. Двоим из них предначертано судьбой провести остаток жизни в этой стране, и лишь трое по-прежнему не теряют надежды вернуться на родину. И вот теперь Кодаю мчится в карете к загородному дворцу императрицы, не будучи в силах представить себе, чем это кончится. Волны судьбы несли его неизвестно куда.

Спустя пять часов Кодаю прибыл в Царское Село. Это было тихое место, окруженное лиственными рощами, в которых размещались загородные дома придворной аристократии. Дорога пошла вдоль каменной изгороди, окружавшей дворец императрицы.

Вскоре карета остановилась у небольшого каменного домика, построенного среди леса. Дом принадлежал садовнику императрицы Осипу Ивановичу Бушу. Стоило пройти несколько шагов, и перед глазами появлялась дворцовая ограда. Пожалуй, дом Буша был самым близким к дворцу строением. Большой участок позади дома был очищен от леса и превращен в дворцовый сад, за которым Буш и ухаживал.

Бушу молено было дать лет пятьдесят. Возможно, он получил соответствующие указания, во всяком случае он встретил Кодаю очень приветливо и отдал ему лучшую комнату в своем доме.

Представив Кодаю своих домочадцев, Буш сказал:

— Здешний сад принадлежит императрице, и моя обязанность содержать его в порядке. Высокопоставленные лица выходят из дворца через заднюю калитку в сад погулять. Если вы увидите кого-либо из них, постарайтесь спрятаться в тени деревьев. Если же поблизости не найдется места, где можно укрыться, остановитесь и молча склоните голову. Точно так же следует поступать при встрече с наследным принцем или внуками императрицы.

Впоследствии Кодаю узнал, что у Буша не раз была возможность получить чины и звания, но он всегда отказывался. Несмотря на простое происхождение, он получал жалованье, тысячу рублей в год, и полторы тысячи лично от императрицы.

Кодаю старался реже выходить из дома, чтобы случайно не попасть впросак, но все же утром и вечером совершал небольшие прогулки в близлежащей роще. Роща вплотную примыкала к дворцовому парку, их разделяла высокая каменная ограда, и трудно было составить представление о величине самого парка. За домом садовника, в лесу, располагались конюшни, жилище для конюхов и манеж. Дом, где жили конюхи, обширное одноэтажное здание со множеством дверей, полукругом охватывал манеж. Судя по количеству дверей, конюхов в нем размещалось немало. Дальше виднелась двуглавая церковь с ярко блестевшими позолотой крестами. Церковь была красива, как игрушка, но Кодаю избегал к ней приближаться, поскольку был наслышан от Буша, что ее нередко посещает Екатерина II.

Кодаю не знал внутреннего устройства дворца, но предполагал, что оно совершенно. Дворец был трехэтажный, на втором этаже, по рассказам, имелся обширный зимний сад. Из дворцового парка слышались пение редкостных птиц, крики лебедей, журавлей и павлинов.

Дни проходили в безделье. В Петербурге Кодаю мог гулять по улицам, здесь же его прогулки ограничивались рощей. Дни становились все длиннее, да и вечера были светлые. Наступило время белых ночей, о которых Кодаю, будучи в Японии, не имел никакого представления.

Спустя месяц в Царское Село прибыл Лаксман. Он уже полностью оправился от болезни, был бодр и, как всегда, энергичен. Лаксмана поселили отдельно от Кодаю. По-видимому, ему поручили срочную работу, и он лишь изредка появлялся в доме Буша.

— Вот-вот мы получим добрые известия. Ждать осталось недолго, — всякий раз подбадривал он Кодаю.

Но Кодаю казалось, что Лаксман просто успокаивает его.

Десятого июня Буш сообщил Кодаю о великой победе, которую одержала Россия над турками. Двадцатитрехтысячная русская армия наголову разбила тридцатитысячную армию турок.

Во дворце собрались многочисленные сановники: спустя несколько дней в честь победы было решено дать пышный бал. Бушу поручили доставить во дворец цветы. Вместе с помощниками он срезал в саду столько цветов, что, казалось, там ничего не осталось, но Кодаю даже не заметил, чтобы их стало меньше.

Срезая цветы, садовники говорили о победе, превознося заслуги императрицы Екатерины.

— Нет в мире государства, которое могло бы противостоять императорской армии и флоту, — похвалялись они. — И все это благодаря нашей непобедимой воительнице, матушке императрице.

Кодаю могли убедить в мощи российской армии, не ему казалось странным, что все победы приписывались воинской доблести Екатерины. Его удивляло, что высшая власть в государстве принадлежит женщине и — что самое поразительное — в руках женщины сосредоточивалась вея полнота военной власти. Своими мыслями Кодаю ни с кем не делился. Вопреки утверждению Лаксмана он никак не мог поверить, что императрица, столь высокая особа, согласится дать ему, простому смертному, аудиенцию.