Агенты Берии в руководстве гестапо - Валерий Шамбаров

Концлагеря, гестапо, пытки, убийства политических противников никого на Западе не смущали и не шокировали. Если информация о них и попадала в прессу, то мельком, вскользь. А разоблачения со стороны эмигрантов забивались потоками противоположного направления. Скажем, «Дейли мэйл» в 1934 г. писала: «Выдающаяся личность нашего времени — Адольф Гитлер… стоит в ряду тех великих вождей человечества, которые редко появляются в истории». Видный американский политик С. Уоллес в книге «Время для решения» провозглашал: «Экономические круги в каждой отдельной западноевропейской стране и Новом Свете приветствуют гитлеризм».

В сентябре 1935 г. в Германии были приняты расовые Нюрнбергские законы, лишавшие евреев гражданства, вводившие многочисленные профессиональные ограничения. Но даже это осталось за кадром «общественного мнения» и контактов с англичанами и американцами не омрачило. Концерн «Дженерал моторе» вошел в единый картельный организм с фирмой «Опель». Морган принялся финансировать заводы «Фокке-Вульф». Структуры компании «Стандарт ойл оф Нью-Джерси» были связаны со структурами «ИГ Фарбениндустри» и т. п. Так что современные скандальные сенсации о том, будто Советский Союз вскормил и вооружил германскую агрессию, являются лишь подтасовками фактов. Те совместные советско-германские разработки, которые велись в 1920-х гг., к началу Второй мировой войны давным-давно устарели. А в оснащении современным вооружением и техникой Германии куда больше помог Запад.

Ну а Франция в данный период в своей политике совершенно запуталась. С одной стороны, ее интересам «усиление России» вроде бы не угрожало, а усиление Германии было очень опасно. Но, с другой стороны, если бы Германия стала коммунистической и вступила в союз с коммунистической Россией, это представлялось полным кошмаром.

А Гитлер от такого кошмара французов, казалось, избавил. С третьей стороны, Франция испытывала сильное давление Англии, своего главного стратегического партнера, и пыталась держаться с ней в одном строю…

А Гитлер всем им морочил головы. Чего стоило, например, «морское соглашение» с Британией! Ее премьер-министр Чемберлен, поощряя вражду к СССР, которую демонстрировал фюрер, согласился подписать договор, согласно коему немцам разрешалось строить столько же военных кораблей, сколько будет строить Англия. И считал, что крупно перехитрил Гитлера, привязав его таким щедрым на вид «подарком» к западной коалиции. А на самом деле не дав ничего, потому что равное с англичанами количество крейсеров и линкоров Германия строить все равно не могла. Однако для Гитлера важность соглашения состояла в совершенно другом: в самом факте его подписания! Ведь Англия таким образом собственноручно перечеркнула ограничения Версальского договора, юридически признала отказ от этих ограничений! А строить крейсера с линкорами Гитлер и не собирался. Он намечал строительство подводных лодок без всяких соглашений.

Беззубость и беспомощность политики Запада фюрер имел возможность изучить не только на собственном опыте, но и на примерах других государств. Так, в 1935 г. Муссолини начал войну против Абиссинии. Случай был вопиющим, и Лига Наций после долгих прений и колебаний все же сочла нужным ввести санкции против Италии. Но санкции оказались очень мягкими, в основных пунктах как бы и «щадящими» — ради галочки. Ведь до какой-то там Абиссинии великим державам дела не было. Отсюда Гитлер сделал справедливый вывод, что на риск серьезного конфликта Англия и Франция идти не хотят. И не захотят до тех пор, пока для них самих не запахнет жареным. Но тогда уже поздно будет…

Надо отметить, что внешнеполитическим успехам Германии косвенно способствовала и деятельность Мюллера.

При «чистках» в воссоединенном Сааре обнаружились нити, ведущие к коммунистическому подполью. Да и агентура гестапо не зря хлеб кушала, постепенно набиралась профессионального опыта. В результате удалось выявить крупные подпольные структуры, которые германская компартия смогла воссоздать после своего официального запрета. Их профессионально отследили, обнаружили все связи и ответвления. А потом и взяли — под руководством Мюллера прокатились массовые аресты коммунистов. Их подполье практически прекратило существование. Ну а недалекие западные политики воспринимали это все в том же единственном ключе — как лишнее доказательство антироссийской направленности политики Гитлера.

Советский Союз, в свою очередь, тоже учитывал враждебную позицию Германии и возможность ее альянса с Западом. Активизировалась наша разведка, достигшая в середине 1930-х очень значительных результатов. Зорге, успевший поработать в Китае, был направлен в Японию. Учитывая его прежние связи с националистами и нацистами, в Токио он поехал через Берлин. Он легко получил аккредитацию от влиятельной «Франкфуртер цайтунг» — любимого детища Геббельса, и от ДНБ — Немецкого Информационного Бюро, представлявшего собой одну из «крыш» СД. И на обед в честь его отъезда в Японию пожаловали даже Геббельс, его заместитель Функ и начальник информационного отдела партии Боле.

В самой Германии многие разведывательные структуры, так или иначе связанные с коммунистами, оказались разгромленными. И взамен стали создаваться новые. Легальную (то есть действовавшую под дипломатическим прикрытием) резидентуру в Берлине возглавлял один из асов советского шпионажа Б. Гордон, нелегальную — В. Зарубин, действовавший под видом чешского инженера Кочека. Специальную поездку по Германии совершила блестящая разведчица Мария Полякова (она же «Гизела», «Милдред», «Вера», «Мэг»). Их усилиями в 1935–1936 гг. русской разведке удалось завербовать значительное количество агентов, занимавших высокие посты в государстве и армии: обер-лейтенанта генерального штаба Шульце-Бойзена, советника министерства экономики Харнака, первого секретаря министерства иностранных дел фон Шелиа, полковника инженерной службы Беккера…

Причем члены этой группы, которую возглавил Шульце-Бойзен, были не платными агентами и не просто оппозиционерами-антинацистами. Несмотря на аристократическое происхождение большинства из них, они были убежденными и искренними коммунистами. Не членами КПГ, но коммунистами в душе. А по своему служебному положению имели доступ к информации первостепенной важности. Так, Харнак ведал в министерстве вопросами планирования и распределения сьфья, Беккер занимался разработками новейших боевых самолетов, Шелиа собирал в своей квартире вечеринки дипломатического корпуса.

Еще одним агентом, внедренным в самые «верхи» нацистского руководства, была Ольга Чехова. Русская эмигрантка, перебравшаяся в Германию. Великолепная актриса, она завоевала огромную популярность, стала кинозвездой первой величины и гордостью немецкого кинематографа. Ее взял под покровительство лично Геббельс, представил ее Гитлеру. И фюреру она тоже чрезвычайно понравилась. С одной стороны, Ольгу считали уже не российской, а немецкой звездой, представляющей на мировом экране Германию и помогающей пропагандировать германскую культуру. А с другой стороны, фюреру импонировало именно то, что она русская, родственница великого писателя А. П. Чехова. В его глазах актриса была наглядным примером, что лучшее из России перетекло к немцам, в германских условиях смогло проявить себя и реализовать свои таланты. И приняло установки нацизма. Близкими подругами Чеховой стали Ева Браун и Магда Геббельс. Ольга вошла в самое близкое окружение фюрера, бывала на вечеринках, праздниках, банкетах нацистского руководства. Прекрасно пела, танцевала, могла поддержать интеллектуальную беседу. От очаровательной, но, как и все актрисы, «недалекой» дамочки не считали нужным таиться, при ней лидеры рейха обменивались мнениями, замечаниями по тем или иным вопросам…

Хотя она была отличной разведчицей. Операцией по ее внедрению и ее работой руководил ас советского шпионажа Павел Судоплатов. В Советском Союзе у Ольги остался любящий муж. А ее работа в Германии была засекречена сверхстрого. С другими агентурными сетями Чехова никаких связей не имела, а в центральном аппарате ИНО НКВД о ней знали единицы сотрудников. В Берлине под руководством Чеховой была сформирована самостоятельная группа, в которую вошли ее друзья, они же коллеги — князь Радзивилл, чемпион мира по боксу Миклашевский. Оба поляки, но, несмотря на натянутые отношения между Германией и Польшей, они сумели «реабилитировать» свое происхождение. Давно высказывали пронацистские и прогерманские симпатии, жили и адаптировались среди немцев, демонстрируя пренебрежение и равнодушие к судьбам своей родины. То есть, как и Чехова, могли служить живыми доказательствами, что лучшие и «здоровые» силы различных наций тянутся к гитлеровскому режиму. Например, князь Радзивилл был вполне «своим» человеком в кругах «близкой» ему германской аристократии, озвучивал взгляды куда более нацистские, чем немецкая знать. А при этом специализировался на «салонном шпионаже». И тоже добывал для Москвы немало ценной информации.