Фиктивная семья отца - Елена Левашова

– Пойду. Сейчас только зубы почищу и…

– Я драники испекла. Сейчас ты поешь, выпьешь чаю, а потом пойдешь. Отказы не принимаются! – ультимативно добавляет Марина.

Ем без аппетита и выхожу в коридор. Возле палаты Родиона сидят охранники, но Кирилла и Журавко поблизости нет. Напускаю на лицо несчастный вид и вхожу в палату мужа… Один из охранников предусмотрительно следует за мной и садится на стул в углу палаты.

– Привет, – застываю возле постели мужа, не зная, как поступить. До ужаса хочу обнять его, прижаться к сильной груди и услышать ласковые слова. Но вместо этого словно сжимаюсь под колким взглядом Родиона. – Можно мне присесть?

– Садитесь, – сухо бросает он. – Что вы хотели?

– Родион, ты мой муж и я люблю тебя, – отвечаю хрипло. Подхожу ближе и осторожно сажусь на край. Койка протяжно скрипит под моей тяжестью. Родион отводит взгляд и сжимает челюсти. Не нужна ему я? Не помнит, не доверяет? Пусть скажет мне это в лицо…

– Послушайте, как вас… Я склонен верить брату. Ваших вещей нет в моем доме, ведь так? Никаких доказательств того, что мы были по-настоящему женаты нет, – произносит Родион, окидывая меня непонимающим взглядом.

– Мы совсем недавно поженились, – сбивчиво объясняю я. – Вчера ты хотел помочь мне с переездом и…

– Какое мое любимое блюда? – хмурится Родион.

– Борщ… И котлеты, – вру я, смотря ему прямо в глаза. Любимый мой… Что же с нами случилось?

– Неправда, Полина. И вы это знаете, потому что никогда не готовили мне, – цедит он сквозь зубы. – Вы… Я согласен на развод. Зачем вам инвалид? Что вам от меня нужно?

Слезы против воли струятся по щекам, горло сдавливает спазм… Это хуже предательства, хуже равнодушия… Приваливаюсь к его груди и глажу плечи. Мой любимый, родной, нежный, страстный… Я помогу тебе вспомнить… Я тебя не оставлю…

– Я люблю тебя… – всхлипываю жалко. – И не оставлю… Буду за тобой ухаживать. Ты все вспомнишь, я уверена…

– Что тебе нужно? Наследство? Кирилл рассказал мне, что отец передал его тебе. Я не помню, что папа умер, но верю брату. Нет причин сомневаться в его словах.

– А Оля? Она приходила к тебе? Твоя дочь расскажет тебе о наших отношениях, спроси ее.

– Не приходила. Сегодня придет. Только какое это имеет значение, если я тебя не помню? Вас. И я не позволю никому из близких выносить за мной судно, вы понимаете? Хочу сохранить достоинство. А вы свободны… Я готов все подписать хоть сейчас. Поймите меня, Полина… Вы ничего не знаете обо мне, но утверждаете, что любите. Странно это все и подозрительно…

– Я приду позже, можно? – всхлипываю, стирая слезы. – Быстро же вы, Родион Максимович забыли о своих обещаниях… Я ваша жена. И не собираюсь разводиться.

Поднимаюсь с места, смотря на мужа сверху вниз. Ловлю его любопытный взгляд и отбрасываю распущенные пряди за спину. Я знаю, что красивая… И помню, как ему нравились мои волосы, плечи и грудь… Может, проще будет сыграть на страстях?

– Приходите, – отводя взгляд, отвечает он. – Хотя я не понимаю, зачем вам это все?

– Это мое дело. И мое право быть рядом…

Глава 20

Полина.

На ватных ногах выхожу из палаты, чувствуя, как печет между лопаток от пристального взгляда Родиона. Что он с нами делает? За что? Рубит сплеча, не позволяя мне помочь. Отказывается, прогоняет, не допуская мысли о сожалении в будущем… Что он скажет, когда все вспомнит? Как будет смотреть мне в глаза?

Задыхаясь возмущением, толкаю дверь палаты и валюсь на постель, не обращая внимания на Маринку.

В ушах ревет пульс, а сердце щемит от обиды… Почему он так себя ведет? Куда делись его благоразумие и дальновидность? Где мой рассудительный Родион?

– Поленька моя… – ладони Марины мягко опускаются на мои плечи. – Ты должна бороться за семью, слышишь?

– Как бороться? – всхлипываю, поднимая мокрое лицо. – Он хочет разводиться, Марин… У него все так легко…

– Из вас двоих разум сохранился у тебя! Воспринимай Родиона, как неразумного дитя, Поль. Сейчас вся ответственность за ваш брак на тебе. Подумай, каково ему! Он травмирован, обездвижен, раздавлен… Да еще и не помнит ничего! Наверняка стесняется своего унизительного положения, – закусывает губу Маринка.

– Ты права, – грустно вздыхаю я. – Он… Ему неловко, что я вижу его таким. Меня он воспринимает чужим человеком. Верит этому… Брату своему.

– А он ничего хорошего о тебе не скажет по понятным причинам, – фыркает Маринка, присаживаясь возле меня. – Ему нужно наследство отца. Уверена, к аварии причастен он! И ко всему остальному тоже!

– Не говори так, Марин. Разве можно покушаться на родного брата? Так не бывает…

– Еще как бывает. Ты книг не читаешь, Атаманова? И криминальных мелодрам не смотришь?

– Я…

Реплику обрывает настойчивый стук в двери. Плотнее запахиваю полы халата и разрешаю посетителю войти. Двери шумно распахиваются, являя взору Караваева и Журавко. Надо же, какая внезапная солидарность! С чего бы это?

– Здравствуйте, а вам что нужно? Вы снова пришли, чтобы обвинить меня…

– Нет, Полина Романовна, нет, – Журавко взмахивает руками в примирительном жесте. – У нас есть предварительные результаты…

– Ну чего вы мямлите, товарищ начальник! – взрывается Маринка.

– Разрешите мне сесть, – сглатывает Степан. – Полина Романовна, мы провели экспертизу машины Родиона Максимовича. Тормоза были испорчены. Авария неслучайна.

– И вы только сейчас додумались до этого? – шиплю я.

– Полина Романовна, успокойтесь, – отрезает Караваев. – Экспертиза требовала времени. Сейчас все более-менее ясно и…

– Ничего не ясно, – парирует Журавко. – Тормоза могли испортить по приказу кого-то близкого… Камеры видеонаблюдения засекли двоих мужчин, крутящихся возле машины Богородицкого.

– Я была с Родионом в квартире, – прерываю Журавко.

«Мы любили друг друга… Шептали нежности, целовались и были счастливы».

– Вы могли нанять людей для совершения поломки, – не унимается Журавко. – Но я почему-то уверен, что вы этого не делали, – неожиданно добавляет он, косясь на Караваева.

– Полина, камеры видеонаблюдения в банкетном зале расположены не по всему периметру. Ваш столик не попал в зону их видимости. Смею предположить, что преступник планировал, куда посадить вас? Или имел близкий контакт с администратором ресторана, занимающимся рассадкой. Но вы рассказывали, что оставляли сумочку и телефон, когда отлучались в дамскую комнату. Этот момент запечатлела камера – вы не солгали следствию.

– Не солгала. Я вообще всегда говорю правду! Так кто брал мой телефон? Это можно выяснить?

– Нет, к сожалению, – мнется Журавко. – Преступник знал, что столик и прилегающая территория находятся в слепой зоне. Его мог взять кто угодно.

– Я