Долг и страсть - Несси Остин

Это была единственная и неповторимая ночь в ее жизни. Они наслаждались друг другом безо всяких ограничений. Мей отдавала ему себя без стеснения. Но с любовью, поняла она с упавшим сердцем, когда смогла определить это чувство, сначала только теплившееся в ней, а затем разгоревшееся с небывалой силой.

Она любит его.

Это открытие не доставило ей радости; разве может принести радость любовь, которая обречена с самого начала? Но она пошла на это сознательно, и она хотела его, поэтому Мей изобразила на лице сонную улыбку.

— Ммм… — снова спросила она, стараясь выиграть время. Время, необходимое для того, чтобы собраться с силами и повести себя так, как от нее ожидают, а не терзаться чувством тревоги, которое возникало всякий раз, когда она думала о том, что вскоре потеряет Саида.

— Будь готова к десяти, — ласково повторил он, жалея, что не может лежать рядом с ней до тех пор, пока лучи солнца не пробьются сквозь золотистые шторы.

Кивнув, она смотрела, как он уходит — весь элегантность и изящество в своих шуршащих шелковых одеждах.

Было около девяти и Мей. уже собравшись, ела фрукты и хлеб, которые Сара принесла ей на завтрак, когда в дверь постучали. Открыв, она увидела Саида, сменившего шелковые одежды на один из своих безупречных костюмов.

И он выглядел озадаченным.

— Что случилось? — быстро спросила Мей.

Саид пожал плечами.

— Отец просил передать, что хочет увидеться с тобой.

Мей открыла дверь пошире.

— Ты, похоже, удивлен.

Да, он был удивлен. Чрезвычайно удивлен. Это было немыслимо — по крайней мере, для него, — чтобы отец выразил желание познакомиться с его белокурой американкой. Но Мей он об этом не сказал.

— Он очень болен, — пояснил Саид, — и почти не принимает посетителей.

Кроме предполагаемых невест, с горечью подумала Мей. Можно поспорить, что тех он принимает пачками!

— Значит, я должна считать, что мне оказана честь, — ответила она.

Саид, чьи мысли были далеко отсюда, кивнул.

— Я распоряжусь, чтобы твои чемоданы отнесли в машину, — сказал он. — А теперь пойдем со мной.

Саид казался Мей очень отчужденным, когда вел ее запутанными коридорами в намного большую и пышную часть дворца. Мимо безмолвных фигур с невыразительными лицами, провожавших их взглядами до тех пор, пока перед ними не распахнулись последние резные двери и их не ввели в спальные покои.

В дальнем конце комнаты стояла большая, роскошно убранная кровать, а на ней лежал человек, чья неподвижность свидетельствовала о жестокой болезни.

— Идем, — тихо сказал Саид.

У постели сидела мать Саида с обеспокоенным лицом. Она коротко кивнула сыну и затем более внимательно посмотрела на Мей.

— Отец, — произнес Саид. — Это Мей Хадсон.

На лице, изможденном страданием, жили только внимательные и проницательные черные глаза. Такие же, как у сына. Больной слабо улыбнулся, и Мей поразила доброта этой улыбки.

— Вот как, — медленно проговорил он. — Наверное, я должен быть благодарен вам за то, что вы подтвердили выбор моего сына. — Он снова улыбнулся, на этот раз печально. — Я считал, Османа вполне эффективным директором. Поэтому Саид решил, что нужно привлечь независимого эксперта.

Мей удивленно посмотрела на Саида и в ответ получила насмешливый взгляд.

— Спасибо. Для меня большая честь познакомиться с вами, сэр, — тихо сказала она.

Старик кивнул и, обратившись к сыну, что-то быстро сказал по-арабски. Саид похлопал ее по руке.

— Пора, Мей, — сказал он. — Не подождете ли снаружи, пока я попрощаюсь с отцом?

Сердце Мей сжалось при виде боли, написанной на его лице, и она молча вышла из комнаты. Неужели всякий раз, уезжая, он думает о том, что, возможно, больше не увидится с отцом? — думала она, сидя на диване у двери спальных покоев.

Саида не было очень долго, а когда он появился, лицо его было так мрачно, что Мей тут же вскочила.

— Все… в порядке? — спросила она. Глупый вопрос, учитывая обстоятельства, однако Саид этого, кажется не заметил.

— С ним сейчас его врач, — произнес он. — Пойдем, Мей, нам пора ехать в аэропорт.

Когда они шли по коридору, Саид бросил на Мей задумчивый взгляд.

— То, как ты посмотрела на меня там… — начал он.

У Мей округлились глаза. Неужели он заметил в ее взгляде признаки любви? — встревожилась она. Не оттолкнет ли его это?

— Когда?

— Когда отец сказал, что мы решили привлечь постороннего, чтобы разрешить наши противоречия, ты, казалось, была удивлена. Почему, Мей? Неужели сочла, что я придумал эту работу, чтобы заманить тебя в Эль-Джар?

— Это прозвучало бы ужасно самонадеянно, если бы я сказала «да», — медленно проговорила она. — Но, может быть, самую малость… да, мне так казалось.

Саид был восхищен ее честностью. Она могла бы ответить уклончиво или солгать. Впрочем, если бы не существовало этого повода, то не придумал бы он какой-нибудь другой для этой поездки? Он улыбнулся.

— Ты оправдала мои ожидания, Мей, и даже превзошла их. Во всех смыслах.

Лимузин быстро домчал их до аэропорта. Саида с Мей сразу же проводили в самолет, где их уже поджидали Клайв Дорсет и две очаровательные стюардессы.

Самолет взмыл в безоблачное небо: Только тогда Саид обнаружил, что не отрывает взгляда от прелестного профиля Мей, и начал испытывать опасения, которые так красноречиво выразил его отец.

Он не хотел уходить от нее сегодня утром и сейчас чувствовал, что готов выпроводить Клайва и снова заняться с ней любовью. Мей Хадсон проникла во все мои поры, признался он себе. И я, похоже, готов нарушить ради нее все существующие правила. Стиснув зубы, он демонстративно достал из портфеля пачку бумаг.

Мей по-своему истолковала его поведение. Он как-то неуловимо отдалился от нее. В машине, по дороге в аэропорт, он все время молчал, а сейчас просто обжигал холодом. Может быть, его отношение к ней изменилось? Может быть, он вспомнил о ее чудовищном преступлении, заключавшемся в том, что она принимает таблетки, и счел худшей из женщин? Она встала и заметила мрачно-вопросительный взгляд черных глаз.

— Я хочу освежиться, — сказала Мей и взяла сумку.

Когда она вернулась добрых полчаса спустя, Саид окаменел. В Эль-Джаре она одевалась самым подобающим образом: брюки и длинные юбки целомудренно скрывали ее изящные формы. Но сейчас Мей переоделась в коротенький сарафан золотистого цвета, открывающий больше, чем Саид способен был вынести.

Он поерзал в кресле. Значительно больше! Подождав, пока она картинно не устроилась рядом, он ледяным тоном спросил:

— Что все это означает?