Выбор сердца - Лидия Лукьяненко

испытывает к нему большой любви, но ведь он ее любит. Сможет ли кто-нибудь полюбить ее так же? Да, она теперь работает в Милане, но в мире моды тоже все не просто. И на показах богатые мужчины смотрят на молоденьких моделей, а не на помощниц дизайнера.

Даша сидела в чисто прибранной комнате и не знала, что делать. До восьми вечера оставалось еще много времени. Можно, конечно, полежать, почитать, телевизор посмотреть. Но ей ничего не хотелось. Она не привыкла быть одна. Им сейчас хорошо там, — с завистью думала она. — Играют, смотрят мультики. Ей так неудержимо захотелось оказаться вместе с Димой и сыном, что она не выдержала и позвонила:

— Ну как вы там?

— Нормально.

— Что делаете?

— Сейчас будем кушать. Митька только что проснулся.

— Чем собираешься кормить?

— Фруктовым пюре.

Она хотела сказать, чтобы он чуть подержал баночку с пюре в теплой воде, но в эту секунду в дверь позвонили.

— Ой, погоди. Ко мне пришли. Я перезвоню.

Даша бросилась открывать. В дверь ввалился Колька. Именно ввалился. Он был взъерошен и странно возбужден. Даша даже подумала, что он выпил. Она настороженно втянула носом воздух, его дыхание было свежим.

— Что случилось, Коля?

— Это случилось уже давно, — сказал он и подхватил ее на руки.

Она не ожидала, что он такой сильный. Колька всегда был для нее всего лишь младшим братом Димы. Но сейчас его объятия таили в себе мужскую страсть. Ее попытки вырваться были тщетны, и она перестала сопротивляться.

Колька остановился посреди комнаты, поставил ее на пол, но из объятий не выпустил.

— Я люблю тебя, Даша, — тихо сказал он. — Больше всего в жизни! Выходи за меня.

И тут что-то случилось. Что-то произошло. Не явное, но она почувствовала — настоящее. Словно включили свет там, где его прежде не было. Внезапно все аргументы, которые раньше останавливали ее, перестали существовать. Вдруг стало неважно, что он — брат Димы, что он моложе ее. Неважным стало то, что подумают его родители. Принимать решения нужно по основным критериям. А главное то, что он любит ее, любит Митю. Он все знает о ней, и его не волнует ее прошлое. Вот что важно. Наверное, это правильно — выйти замуж за того, кто любит ее, а степень его родства с Димой не имеет никакого значения для счастливой семейной жизни.

Она уже забыла, что всего минуту назад готова была ехать к Диме через весь город, что только сегодня утром плакала от сознания того, что он не любит ее. Колька дышал ей в ухо горячим дыханием, его близость волновала. Вот почему включился свет. Она поверила ему. Она сможет с ним быть счастливой. Нельзя всю жизнь ждать чужого мужа! Сколько бы она себя ни уговаривала, что они просто друзья и что все, что их связывает, — это Митя, она не может не думать о нем как о своем единственном мужчине. А он, если бы не их сын, давно забыл бы ее. Как бы ни пытались они перевести свои отношения в разряд дружеских, между ними всегда будет существовать недосказанность. Потому что он женат, а она — не замужем. А если она выйдет замуж, то у нее тоже будет о ком заботиться и кого любить.

Все это пронеслось у нее в голове, меняя знаки местами, и когда Колька стал искать губами ее губы, она не оттолкнула его…

* * *

Звонок Жанны выбил у него почву из-под ног. Она его никогда не любила! Давно следовало это понять, не осаждать звонками, не ждать годами, жить своей жизнью. Два с половиной года сыну, а он только сейчас понимает это. Он считал жену вечным ребенком, а она раньше него все поняла. Он ждет, хранит ей верность. А ей этого не нужно. Она нашла свое призвание и делает карьеру. А со временем найдет и мужчину. Действительно любимого, а не надоевшего одноклассника. Нельзя вымаливать любовь, нельзя пытаться ее заслужить. Она или есть, или нет. Раньше ему казалось, что любимую девушку нужно завоевывать. Но зачем? Они что, на войне? Зачем ее вынуждать?

Он отвез Митю домой. С Дашей говорить о решении Жанны не стал. Она показалась ему вечером какой-то потерянной, едва взглянула на него и, подхватив Митю, унесла в комнату. Он постоял на пороге, а потом развернулся и ушел. Ему нужно было все спокойно обдумать.

Ему предстояла командировка в Америку. Он потому и хотел провести все воскресенье с сыном, потому что не знал, когда еще у него появится такая возможность. Жанна предложила ему самому подать на развод. Ей, видите ли, некогда! А у него, можно подумать, есть время! Но если они с Дашей поладят, то разводиться придется и быстро. Если он хочет стать законным отцом Мите, то его предложение должно быть официальным и брак тоже.

За время длинного перелета у него было достаточно времени, чтобы все взвесить. В Штатах он просыпался рано (сказывалась разница во времени) и утром мог погулять по Майами-бич, искупаться в океане. Потом он встречался с партнерами, решал деловые вопросы, а вечерами подолгу сидел в ресторанах, наблюдая жизнь вокруг, и думал, думал… Обида на жену понемногу проходила. Все-таки Жанна — хорошая, как ни крути. С ней ему всегда было комфортно, даже просто молчать. Она правильно рассудила. Раз сейчас в голове у нее только карьера, а он хочет детей, то на этом их пути расходятся. Некоторые даже нелюбимых мужей удерживают — хоть какой, но мой. А Жанна не стала. Не в мамашу свою лицемерную. Та мужа всю жизнь использовала, а как он ушел, все никак отойти не может.

А может, у Жанны кто-то появился, но она не хочет об этом говорить? Что ж, пусть так. Он не станет бросать еще одну женщину. Пусть это будет ее решение.

После возвращения из командировки он выждал несколько дней и, прежде чем встретиться с Дашей, заехал к родителям.

— Привет! — поцеловал он мать. — Кто в ванной?

— Папа. Душ принимает. Присядь пока. Он быстро. Вместе поужинаем.

— А Колька где?

— У Даши.

— Ясно.

— Ты уже знаешь?

— Что?

— Он переехал к ней.

Это известие холодной водой окатило Димку. Он потрясенно смотрел в лицо матери, а та виновато отводила глаза.

— А что я могла поделать? Вроде они меня спрашивали! Они с Дашей решили. Весной, сказал Коля, поженятся.

Димка заметался по кухне:

— Мама! Как ты это допустила?

— А то сильно вы меня слушаетесь! Я же тебя предупреждала! Ты встречался с ней, разговаривал?

— Да не получилось у нас тогда! Поссорились мы