Рассказы разных лет - Георгий Байдуков

Через час полета мы в Чикаго. Здесь сменился экипаж, и «боинг» снова в воздухе, курс — на запад.

В Портленде прекрасная погода. Нас встретили старые знакомые — Норман Смол, Алан Коул с 19-летним сыном, Дик Боун, Дани Греко (ему уже 84 года) и прилично говорящий по-русски Джесс Фросст с женой миссис Аней. За пять лет Дани Греко изменился мало, как и представитель чкаловского комитета Норман Смол. Дик Баун явно законсервировался, а вот Алан Коул немного сдал — отпустил бороду, да еще с сединой. Сразу же из Портлендского аэропорта нас повезли в Ванкувер. С моста через реку Колумбию я увидел, что бывший военный городок за последние пять лет сильно разросся. Норман Смол с гордостью сказал: «Сейчас в Ванкувере более 150 тысяч жителей!» Подъехали к монументу чкаловского экипажа. Ой вроде стал меньше, но так кажется потому, что рядом выросли деревья, а улица Чкалова из обычного шоссе среди пшеничных полей превратилась в комплекс жилых домов, крупных магазинов, заправочных станций.

В неразберихе и суматохе американской жизни, несмотря на сложные отношения между двумя державами, монумент, воздвигнутый чкаловским мемориальным комитетом, стоит на старом месте и символизирует дружбу наших народов.

Поселили нас, как и пять лет назад, в гостинице «Тихая пристань», сокращенно КИУ.

Отдохнув с дороги, все собрались внизу, в холле гостиницы. В прекрасном ресторане КИУ встречавшие нас американские друзья заказали ужин.

Сразу же пришлось огорчить Нормана Смола, сообщив ему, что программа нашего пребывания в гостях по договоренности с послом сокращена на два дня, поэтому потребуется корректировка плана поездок. Но дела решили отложить до утра, и вечер прошел очень непринужденно и весело.

А утром в номере появился молодой человек, отрекомендовавшийся корреспондентом газеты «Каламбия». Во-первых, его интересовали мои воспоминания о прошлом полете и, во-вторых, кого я помню по встречам в 1937, 1941, 1975 годах. На первый вопрос ответить было несложно, так как это повторяешь часто. Второй был труднее, и я стал вспоминать. Президент США Рузвельт. С ним встречался один раз в 1937 году и дважды, как мне кажется, в начале Великой Отечественной войны. Затем государственный секретарь Хэлл. Военный министр Стимсон, Лари Торнер — первый, кто встретил нас после посадки на военном аэродроме в 1937 году. Генерал Маршалл, командующий северо-западным округом и начальник Ванкуверского гарнизона, затем ставший главой объединенного комитета начальников штабов армии, флота и авиации США, государственным секретарем в правительстве Рузвельта, военным министром. Вспомнил, конечно, и миссис и мисс Маршалл, принявших в своем доме 43 года назад чкаловский экипаж, механика самолета Роберта Лоу, который хранил 38 лет подаренные ему мною галеты нашего аварийного пайка и показал их нам в 1975 году. Не забыл я и сопровождавшего нас в 1937 году по Портленду на мотоцикле полицейского Гордона Джонсона, который встречал нас и в 1975 году. Вспомнил о первом фотографе Ральфе Вильсоне, первом кинооператоре Джесси Силле, о механике Дани Греко, с кем нам пришлось встретиться 43 года назад на аэродроме Ванкувера. Упомянул многих летчиков-испытателей Райт-Филда; с ними мы дружно и слаженно поработали в августе и сентябре 1941 года. Потом я перечислил членов инициативного чкаловского комитета, это прежде всего Норман Смол, Алан Коул, Фред Нетт, Дик Боун, Питер Белов, Стив Смол, Дани Грека и Путкаймер. Кроме того, я не мог позабыть о Роберте Ниле, с которым в 1974 году в редакции «Комсомольской правды» много говорили о дружбе, взаимопонимании, мире. Он тогда раскрыл историю монумента, и В. хМ. Песков напечатал большой очерк «Америка помнит Чкалова» в «Комсомольской правде». В 1975 году мы с А. В. Беляковым летели в США по маршруту 1937 года, через полюс на Ил-62М Граждан-, ского воздушного флота. На борту нашего лайнера тогда летели воздушные лоцманы из отряда президента США — летчик Ярослав Костол, штурман Джек Бирки и радист Докол Кирба. Эти молодые ребята дружно работали с экипажем Аэрофлота.

Конечно, припомнил отличного летчика-испытателя фирмы «Боинг» Нормана Ральстона, по кличке Швед, который в 1975 году на собственном самолете перевез А. Белякова, И. Чкалова, наших врача, переводчицу и меня из города Сиэтл на-аэродром Ванкувер. Я рассказал, что мистер Ральстон предоставил мне управление самолетом и критически оценивал качество пилотирования. Все замечания он вносил в заведенную на меня летную книжку. Вспомнил забавный эпизод, связанный с этим. Дело в том, что Норман Ральстон, как весьма известный летчик, состоял членом Атлантического клуба пилотов Северо-Запада США, куда мы были приглашены. В тот день Александр Васильевич Беляков почувствовал себя неважно и остался в гостинице с врачом и переводчицей, а я с Игорем Чкаловым поехал в клуб.

Церемония представления и знакомства была внезапно нарушена шумом, непонятной суматохой, и, повернувшись к окну, я увидел, что с большой скоростью на нас мчится двухмоторный турбовинтовой самолет, приземлившийся поперек посадочной полосы. Некоторые выскочили на улицу. Кто-то кричал: «Швед! Швед!» Теперь мне было видно, что это действительно самолет Нормана Ральстона.

У самого порога здания винты самолета останов^ лись, блистая в закатных лучах солнца. В клуб вбежал мистер Ральстон, по кличке Швед. Он подбежал ко мне, что-то начал говорить, ощупывая карманы куртки и брюк. Затем схватился за голову и выбежал. Вскоре мы услышали, как зашумели пропеллеры и двигатели, увидели мгновенный разворот самолета и его взлет, опять же поперек взлетно-посадочной полосы. Видимо, строгие диспетчеры знали способности летчика Нормана, — его характер и его самолет и разрешали такие поспешные и незаконные действия воздушному виртуозу.

В огромном зале клуба, заставленном по периметру столами с явно чрезмерным количеством крепких напитков и закусок, стоял невообразимый хохот. Я спросил, почему все так развеселились. И мне стали наперебой объяснять, что мистер Ральстон прилетал только для того, чтобы вручить мне пилотскую книжку, а ее не оказалось в карманах куртки и в самолете. Теперь Швед ведет воздушную разведку над штатом Вашингтон.

Снова раздался хохот, зазвенели бокалы. Было решено открыть вечер, так как ждать Шведа, видимо, придется до поздней ночи.

Бравший интервью молодой человек не вытерпел и перебил меня: «А мистер Ральстон вернулся или нет?» — «Конечно, вернулся и действительно преподнес мне летную книжку с лестными оценками за пилотирование его отличной машины». А в конце очень хорошего, сердечного и весьма веселого вечера нам вручили дипломы о том, что мы. с А. В. Беляковым члены Атлантического клуба пилотов Северо-Запада Америки.

«У вас этот диплом сохранился?» — недоверчиво спросил корреспондент «Каламбии». «Как же! Он висит в моем кабинете на видном месте». Я и дальше мог бы продолжить перечень имен знакомых американцев, но по лицу корреспондента видел, что и так список чрезвычайно длинный.

Было видно, с какой радостью репортер выключил магнитофон. Поэтому, перестав перечислять знакомых, я сказал на прощание: «Не смущайтесь, дорогой. Человек создал ножницы не только, чтобы кроить платье, они хорошо режут бумагу и даже железо, а не только магнитофонную ленту…» Паренек заулыбался и быстро скрылся за дверью.

Вскоре за нами заехал Алан Коул, усадил всех в собственный микроавтобус «шевроле» и под звуки радиоджаза повез на свой завод.

На заводе Коула забастовка. У входа небольшая группа пикетирующих, работают только в горячих цехах.

Алан рассказал, что совместно с финской компанией их завод изготовляет зубчатые колеса диаметром от нескольких метров до нескольких сантиметров. Спрос на эти шестерни большой не только в США, но и на заводах Европы, Азии, Африки, Малой Азии и Филиппин. Это объясняется тем, * что их шестерни имеют на зубцах пластмассовые насадки, повышающие износоустойчивость и обеспечивающие бесшумную работу изделий.

В кабинете президента компании много снимков, отображающих перелет экипажа Чкалова в 1937 году и посещения Советского Союза членами мемориального ванкуверского комитета. Из сейфа он достал подлинник моей книги «Чкалов», переведенной американцами.

«Алан, — обратился я к Коулу, — скажи, пожалуйста, почему ты мою книжку хранишь в своем заводском сейфе? Может, лучше ее держать в домике Маршалла рядом с бюстом Чкалова?»

«Боюсь, украдут… Вот если нам удастся выпустить книгу большим тиражом, тогда посмотрим…» В разговор вступил Джесс Фрост: «Американо-советские отношения все более и более превращаются в гонку между просвещенным разумом и катастрофой. Вопрос о том, необходимо ли международное сотрудничество и желательно ли оно, не подлежит обсуждению.

Американо-советское сотрудничество тем более необходимо, что от него зависит общая способность к выживанию…