Время пастыря - Николай Еленевский

Он постоянно заботился и будет заботиться о храме, и в этом ему большую помощь оказывали и будут оказывать жители села. Скажем, что на 1891 год все проведенные починки будут оценены по тем временам в огромную сумму – 470 рублей, пожертвованную прихожанами. Отметим, что по штату, утвержденному Святейшим синодом в 1889 году, Лунинской церкви положен одноклирный причт. На содержание священника, церковнослужителей и просфорни от казны выплачивалось годовое жалованье в 534 рубля.

Настоящей жизненной трагедией станет для него скорбный факт: в 1908 году церковь обворуют. Как он переживал! Какую смуту носила его душа, и как обрадовался, когда полиция сообщила, что воровство совершили люди пришлые. «Я ведь знал, что никто из моих прихожан на такой зловредный проступок не пойдет».

В 1908 году пожаром будет уничтожено имущество просфорни Александры Голушкевич, одинокой престарелой женщины, которая последние двадцать лет со всей душевной щедростью служила в местной церкви. Тихонович сделает все, чтобы помочь ей преодолеть эту беду, свалившуюся на ее плечи на 84 году жизни. Деньгами поможет епархиальное руководство, кое-что соберут прихожане, свою лепту внесет и Платон Максимович.

В канун каждой Святой Пасхи Платон Тихонович ехал в Пинск. Так когда-то ездил его отец. Здесь по вековой традиции отправляли богомольцев в Киев – в Киево-Печерскую лавру. У пристани, растянувшейся вдоль Пины на добрый километр, красовались огромные новые челны. Их полешуки специально строили к этому дню, чтобы затем с выгодой продать в Киеве рыбакам с Причерноморья. На челны грузили провизию, нехитрый скарб, сено для лошадей, плыли в них и сами богомольцы.

Караван освящался перед дальней дорогой, с напутственным словом выступали благочинный и настоятели местных храмов. По пути к каравану добавлялись лодки из Турова, Речицы, Мозыря, и он вытягивался по Припяти и Днепру на километры. Повозки же ехали налегке посуху и напрямую. Обратно полешуки возвращались на повозках, везя приобретенные и освященные иконы.

В те дни Киев наполняли десятки тысяч паломников. Вот как описывался в статье «О киевском паломничестве», опубликованной в «Православном собеседнике» за 1864 год, этот праздник.

«В эти дни ближайшия к святыням Киева площади и улицы заполнялись густыми толпами странников, и одно из первых мест занимала в этом отношении Старокиевская площадь, где стояли один против другого Михайловский монастырь и Софийский собор. Здесь можно было увидеть не только представителей из многих сторон нашего обширного отечества, но из сопредельных православных стран: Болгарии, Дунайских княжеств и других. С раннего утра до позднего вечера беспрерывными вереницами они сновали тут между монастырем и собором. Все более было заметно странниц, так как женский пол в числе посещающих Киев богомольцев всегда составляет едва ли не две трети.

Большая часть женщин на том непреложном основании, что они, прежде всего, всегда и везде женщины, не упускали случая принаряжаться.

В особенности заметны были их головные уборы: четвероугольные рогатые кички орловок, кораблики калужанок, намитки малороссиянок. Последние пользовались случаем щегольнуть цветными запасками да желтыми и красными чеботами с подковками.

Порой за богомольцами тянулись по площади шаг за шагом дорожные кибитки, тарантасы, запряженные тройками гремящих бубенчиками коней, набитые купчихами в штофных телогрейках и шелковых ярких цветов платках, которые приехали от господина великого Новгорода, с Урала, Дона, из далекой Сибири.

По преобладающей численности своей в глаза бросались белорусы. Были они в белых свитках и штанах из тонкого отбеленного полотна, красиво вышитых узорами, в сапогах на высоком каблуке и всегда повязанных на шее шелковых платках, чего коренной русак не позволил бы себе и в трескучий мороз. Ходили они по городу артелями и от избытка усердия к святыням, не надевавшие шапок и на все ротозеющие».

Весной 1903 года, отправляя богомольцев в Киев, по предложению самого старейшего священнослужителя настоятеля Феодоровского собора, члена правления Пинского духовного училища протоиерея Василия Грудницкого было решено на Святую Троицу поощрить поездкой в Киев лучших учеников духовного училища. Один из участников этой поездки Владимир Тиминский вел дневник, сохранив все подробности посещения духовных святыней православия на киевской земле.

Кстати, в тот, 1903 год, Пинское духовное училище по первому разряду окончили Владимир Тиминский и Михаил Новицкий, награжденные за успехи в учебе книгами, Василий Дорогокупец и Филимон Перешивайло, отмеченные похвальными листами. По второму разряду – Иван Маевский, Николай Гейхрох, Григорий Буйчиков, Николай Рудаковский, Стефан Ломако, Владимир Файницкий, Александр Липов, Иван Пигулевский, Александр Гейхрох, Мефодий Кришпинович, Анатолий Сулковский, Василий Ивашкевич, Вячеслав Манкито.

Рождался XX век. На долю тех, кто выберет путь труда на ниве Христовой, выпадут самые нелегкие испытания. Кто-то будет расстрелян в революцию, кто-то погибнет в Великую Отечественную. Кто-то, как, например, Александр Плешко, который окончил это училище несколько ранее, выйдет из этих испытаний с честью и достоинством и будет награжден медалью «Партизану Великой Отечественной войны 1 степени», устанет от борьбы с властью за существование своего Божьего храма и уйдет из жизни с верой, что все вернется на круги своя и быть этому Божьему храму с народом и народу с ним.

Другого не дано.

Время пастыря – это мгновение, превращенное в вечность.

Но это им и предстояло – несмотря ни на что вырастить и подготовить новое поколение священнослужителей, поколение, ныне возрождающее Святую Церковь в самом высоком понимании этого слова.

Из дневника Владимира Тиминского:

«С разрешения и благословения преосвященнейшего Михаила, епископа Минского и Туровского, в сопровождении смотрителя училища М. В. Феофилова, учителя приготовительного класса и репетитора отца Андрея Хацкевича и учителя пения Л. Гомолицкого мы предприняли поездку в Киев. Целью ее, с одной стороны, было возблагодарить Господа Бога за успешное окончание нами училищного курса и испросить помощи на дальнейшее учение, а с другой стороны – осмотреть многочисленные достопримечательности этой колыбели христианства на Руси.

О поездке своей мы задумали еще перед Пасхой, а потому известие о том, что она нам разрешена нашим Архипастырем Михаилом, а его Высокопреосвященством Митрополитом Киевским Флавианом отведено бесплатное помещение нам на время пребывания в Михайловском монастыре, было встречено нами с большой радостью. Вскоре также было получено уведомление от управления пароходного общества о скидке нам 50 процентов с платы за проезд на пароходе в Киев и обратно. Наконец, перед самым отъездом его сиятельство почетный блюститель училища князь Иероним Эдвинович Друцко-Любецкий прислал нам 40 рублей на предстоящее путешествие.

Наконец наступило давно желанное утро 16 июня. Едва забрезжил рассвет, как мы уже начали собираться в путь, хотя пароход отходил в 10 часов дня. В 9 часов утра мы собрались на пристани, где уже под парами стоял пароход «Стрелок». Заняв общую каюту 2-го класса, которая была довольно просторная, мы разместились в ней как у себя дома. Разложивши вещи, поднялись на палубу, где в ожидании отплытия наблюдали картину нагрузки парохода товаром и разлуки отъезжавших с провожающими. Каждый, дорожа последней минутой, спешил что-либо сказать или приказать другому.

Наконец, раздался второй, а вскоре и третий свисток, послышалась команда капитана: «Малый ход вперед!» – и пароход начал медленно отчаливать от пристани.

Как-то особенно приятно при этом забилось сердце и мы, снявши шапки, несколько раз набожно осенили себя крестным знаменем.

Вскоре подул сильный ветер, начал капать дождь, и мы принуждены были сойти в каюту.

На другой день мы причалили к пристани «Мозырь». Здесь была как раз половина нашей дороги. Вторая половина прошла веселее, так как с вечера мы уже плыли среди ровной и красивой Малороссии. Здешние крестьянские усадьбы с чистенькими мазанками, чуть-чуть видневшимися из-за небольших садиков, ласкали наш взор.

Утром следующего дня мы уже причалили к последней перед Киевом пристани «Межгорье», затем не уставали любоваться рекой до самого Киева. Вот вдали постепенно перед нами открывался вид города. Еще ничего нельзя было пока различить в тумане, кроме огромных фабричных труб, высившихся на окраине. Через некоторое время заблистали перед нами золоченые купола церквей. Еще полчаса и величественная панорама Киева, тонущего в садах, развернулась перед нашим взором. Мы сделали поворот вправо и, пройдя через длинную цепь стоявших на якоре пароходов, причалили к пристани.