Время пастыря - Николай Еленевский

Село Лунин

Волостной писарь

Коротыш».

Вроде бы все правильно.

На словах же мужики просили передать в канцелярию Господина мирового посредника, что если сейчас им разрешат строить, то за ними дело не станет. Они также найдут, чем и как отблагодарить его Высокоблагородие. Да и гостей по случаю открытия школы встретят как полагается.

На обратной стороне листа был аккуратно выписан список крестьянских мальчиков, которые по сей день обучались письму и чтению в школе грамотности при церкви и после постройки здания переводились в разряд учеников народной школы.

«Список крестьянских мальчиков Лунинской волости, обучающихся грамоте, села Лунин.

Адам Кондратов Сакович

Игнатий Францов Сацкевич

Пляцыд Валерианов Липский

Казимир Лаврентиев Качанович

Степан Андреев Обровец

Осип Петров Мелянец

Иван Григорьев Бондарь

Адам Фёдоров Богданец

Антон Иванов Сацкевич

Иван Матвеев Сацкевич

Роман Григорьев Трухнов

Фёдор Михайлов Савилович

Моисей Тимофеев Парфенчук

Яков Матвеев Сацкевич».

Рано утром следующего дня, еще только-только забрезжил рассвет над дальней дубравой Засталичье, как Викентий уже стоял у запряженной повозки. День обещался хороший, погожий. В конце августа отдождило и теперь пока держалось. Поправил сбрую на лошадях, вошел в дом, перекрестился на икону Николая Чудотворца, приложился к ней устами. Сказал жене, которой так же захотелось побывать в Пинске, да и на Погостскую ярмарку заглянуть, чтобы та выходила.

Во дворе уже толпились мужики. Провожать пришли Кондрат Сакович, Тимофей Парфенчук, Григорий Трухнов. Каждому хотелось сказать своему волостному старшине доброе слово в дорогу.

– Казенной почтой отправить, конечно, оно хорошо, – рассуждал перед ними Викентий, – да почтой ведь гостинцев не передашь. Потому как, сами знаете, еду не с пустыми руками. Главное, чтобы к зиме школу заиметь.

– Правильно говоришь, Викентий, – согласно закивали мужики.

В провожатые снарядили еще одну пароконь, чтобы волостному старшине ехать спокойно. По нынешним временам в лесах много разного народу шастало. Так в две подводы и двинулись. Через Перекрестье на Богдановку. Там на Новый Двор. От него до Пинска уже, почитай, рукой подать. Там хорошей дорогой хоть и немного, но кати себе да кати.

А так всей от Лунина верст на шестьдесят. При ладных лошадях туда полдня, да обратно столько же.

На Перекрестье, около постоялого двора с корчмой, под навесами уже вовсю «тпрукал» народ. Многие ехали издалека: кто по делам, кто по родственникам, кто на ярмарки. Были из Несвижа, Ганцевич, Житкович.

Зимой сподручней в Пинск напрямую. Тем же лунянам через Сошно да на Сущицк куда как короче, верст на пятнадцать. Весной – летом была дорога «по мокрому» – то есть по реке или лошадьми посуху – через Новый Двор.

В Пинске, как и думал Викентий, пришлось целый день ходить по начальству, как снял шапку с утра, так и до вечера не надел. Рапорт его приняли благосклонно. От подарков не отказались, но пришлось долго ждать решения самого мирового посредника. Дали подписать документ, что если потребуются перестройка здания, чтобы привести его к плану, то село берет все расходы на себя.

– Нам бы школу свою заиметь, – ответил Викентий, ставя свою подпись и довольно поглаживая бороду, – ради такого дела под любым документом подпись поставлю.

Зашел к помощнику мирового посредника, который его на волостную должность напутствовал, пересказал ему все сельские новости. Передал гостинцы, потому как велика была заслуга помощника в том, что дело сладилось.

– Вот с Богом и приступайте, достраивайте, – сказал тот.

Мало когда в своей немалой истории знало село такую стройку, как эта. Разве что возведение церкви святых Бориса и Глеба вместо пришедшего в ветхое состояние храма Зачатия Святой Анны в 1824 году было еще таким всенародным делом.

Уже к 1 ноября 1864 года, как того и требовало распоряжение Главного Начальника края по началу учебного года, народное училище, так его отныне официально именовали, заняло подобающее ему место напротив церкви. Срубили добротно. Получилось здание вместительным. Половину в нем отвели для волостного правления, потому как местная власть вследствие прошлогоднего пожара была пока без своего помещения и принимал Викентий людей в пристройке, что находилась рядом с католической капличкой в центре села, да еще в одной комнатушке учились дети.

На освящение здания понаехало много народу из самого Пинска, а также окрестных сел.

О том, как проходила сама церемония открытия Лунинского народного училища, сведений нет. Но описание подобного мероприятия, состоявшегося в Слонимском уезде, история для нас сохранила:

«Вот они, (крестьяне – прим. авт.) собравшись в церковь и помолившись здесь вместе со всеми о здравии Государя Императора, пригласили после окончания службы военного начальника и многих других лиц в свое училище, и здесь духовенством по их просьбе отслужено было другое молебство о здравии Царя-освободителя. С каким воодушевлением они молились о том – и говорить нечего! Воодушевлению этому, конечно, способствовало стройное и довольно приятное пение учеников – детей их.

После молебна гостям-посетителям предложена была от крестьян закуска…

Во время этой закуски мальчики, воодушевленные общим одобрением, высказывали свои знания и искусство в пении, а родители от восторга целовали их и плакали…»

Далее автор сообщает еще одну весьма приятную новость:

«В этот самый день крестьяне в школе, рассуждая о пользе грамотности, подали благую мысль открытия у себя в деревне продажной библиотеки русских и славянских книг. Мысль эта с восторгом всеми была принята».

В Лунинском народном училище занятия, как и в других подобных заведениях сельского типа, проходили, в основном, с ноября по апрель. Этим временем определялось начало и окончание полевых и хозяйственных работ на селе, в которых была задействована сельская детвора. Согласно Положению о приходских училищах, экзамены о переводе из класса в класс назначались на летние дни – с 19 по 23 июня. Время узаконивалось распоряжением начальника губернского управления народного образования. Мальчики испытывались в русском языке, чтении славянском, арифметике, Законе Божьем. Ученики второго класса еще сверх этого – по географии России и по русской истории.

С годами плохую службу сыграло то, что училище размещалось в одном здании с волостным правлением. Если по началу, когда обучались всего 14 человек, данное соседство никому не мешало, то в дальнейшем увеличение числа учеников привело к неимоверной тесноте. К тому же впоследствии волостные старшины, уже назначаемые Пинским уездом, были не из местных, и они со своими семьями занимали в школьном здании несколько комнат. Эта беда касалась очень многих школ в Минской губернии.

По материалам из «Памятной книжки Минской Епархии» на 1887 год следует, что даже было заведено специальное дело по данному факту. Оно именовалось «Дело по отношению Минской дирекции народных училищ об освобождении волостными управлениями помещений для Морочанского и Лунинского народных училищ Пинского уезда от 11 ноября 1893 года – 1 декабря 1893 года».

Документ и события, разворачивавшиеся вокруг него, сами по себе интересны:

«Прошение попечителя Виленского учебного округа Минской губернии присутствия «Об освобождении народных училищ Морочанского и Лунинского от помещения в них волостных старшин от 7 ноября 1893 года:

…одну из комнат Лунинского училища занимает тоже старшина…».

По этому делу имеется донесение Пинского уездного по крестьянским делам присутствия Минскому губернатору от 18 июня 1894 года. Написано оно на основании ответа, которым лицо, проводившее проверку от 24 января 1894 года, уведомляло власть Пинского уезда. Проверка проводилась по жалобе здешнего учителя, фамилию его история для потомков не сохранила, но чувствуется, что это был человек, не безразличный к народному образованию. Сам же проверяющий написал нижеследующий документ. Приведу его часть:

«…имеет честь сообщить присутствию, что волостные старшины Орабей и Конопацкий, проживающие в отдаленных деревнях, пользовались предназначенною для них комнатою в здании Лунинского народного училища, что, однако, по моему мнению, не могло принести вреда ученикам, а, напротив, принесло пользу, и что при достаточной величине здания это не могло служить ущербом в смысле стеснения учебных занятий, особенно при малом количестве учащихся. Ныне Волостной Старишина Космич не пользуется этой комнатой ввиду того, что он проживает в самом селе Лунин. Между тем, мне казалось бы, что на будущее время нет особенной необходимости настаивать на том, чтобы Старшина не пользовался назначенным ему помещением в училищном здании, так как частое его присутствие вблизи учеников, а следовательно, и наблюдение за их поведением может принести лишь пользу…»