Сердце пламени (СИ) - Макмастер Бек

— Если Хокон хочет поговорить, то пусть вежливо попросит. — Мужчина справа, тот, что бросил реплику о глазах, ступил ближе, и Фрейя сделала ложный выпад в его сторону. Страх наполнил грудь, сжал легкие ребрами. Что им надо? Хокон сходил с ума от потери, но казалось, ему не чужда некоторая порядочность. Неужели Фрейя ошибалась?

— Да хватай ее! — приказал третий. Фрейя все никак не могла толком разглядеть его лицо, этот был выше остальных и что-то в нем вызывало тревогу.

— Еще один шаг, — выпалила Фрейя, с ужасом понимая, что не отобьется от троих вилами, — и я выпущу магию!

Повисла тишина. Все трое замерли. Молчание нарушали лишь повизгивание и бешеное тявканье Локи, которого заперли где-то в стойле.

— Красивые у меня глаза? — спросила Фрейя того, кто крестился. — Это подарок хульдфолков. И магия! Я могу вызывать бурю и пускать молнии руками!

Двое мужчин переглянулись.

— Врет, — фыркнул тот, что повыше, который напугал ее. — Зачем альвам раздаривать магию?

— Не зови их так, — пробормотала Фрейя. — Они не любят это имя.

Гуннар проворчал сквозь зубы что-то вроде «нет никакого скрытого народца», но, похоже, хитрость сработала. Он передумал хватать ее.

Зловещий незнакомец пересек стайню и сгреб Локи за загривок.

— Хватит трепаться.

Он достал нож…

Локи!

— Нет! — Сила брызнула наружу, по сараю пронесся вихрь. Полетела солома, Гуннар и его суеверный напарник попятились, бледнея.

Фрейя призвала в руки жар и повернулась к третьему. Тот прижал Локи к груди, приставив острие ножа к горлу лисенка.

— Ну давай, ударь меня, и я прикончу его.

Фрейя отпустила магию, сердце бешено колотилось в груди. Она ощущала ужас Локи и желание зверька защитить хозяйку. Песец хотел помочь, хоть и был напуган запахом высокого незнакомца. Тот пах как…

— Отпусти его, — прошептала Фрейя, тяжело сглотнув.

— Полегче, Магнус, — вмешался бородач. — Мы здесь не для кровопролития.

— Так мы ничего не добьемся, — ответил Магнус, в упор глядя на Фрейю. Его глаза хищно сверкнули. — Давай, выпускай свою силу.

Выбора не было. Фрейя встретилась взглядом с янтарными глазами Локи, ветер и пламя стихли, все в стайне замерло.

— Если навредишь ему, — холодно ответила она, — я не успокоюсь, пока от тебя не останется лишь пепел.

Гуннар с напарником схватили ее за руки. Фрейя отметила, что хватка Гуннара была аккуратной.

— С тобой все будет в порядке. Ты нужна Хокону для приманки.

Приманки? Какой еще приманки? Для кого?

Ей на голову накинули капюшон, мир вокруг потемнел, дыхание Фрейи отражалось от черной шерсти, так что она почувствовала клаустрофобию. На глазах выступили слезы.

— Смотри, чтобы мешок не сдвинулся! — приказал Магнус. — Не будет видеть — не сможет колдовать!

Фрейя вздрогнула. Откуда ему это известно?

* * *

Рюрик приземлился за сараем Фрейи; он уменьшался в размерах, сила кипела в венах. Вопль дреки с юга заставил его взмыть и наматывать круги вокруг Краблы, высматривая того, кто осмелился бросить вызов, но Рюрик никого не обнаружил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Хотя, возможно, это был лишь повод развеяться. Рюрик никак не мог отойти от того момента на пикнике, когда внутри него сдвинулось нечто монументальное.

Фрейя.

Вздохнув, он достал из тайника одежду и уже почти натянул штаны, когда услышал отчаянное тявканье Локи. Рюрик застыл. Звук доносился из стойла.

«Братишка?» — позвал дреки, сплетаясь с песцом мыслями.

«…злоба, кусать, схватили хозяйку, обидели, обидели ее, выпусти меня…»

Рюрик попытался пробиться сквозь ужас и ярость.

«Фрейя? Кто-то схватил Фрейю? Кто?»

Его захлестнули образы: бородатый гигант, что скакал рядом с Хоконом, и неизвестный незнакомец.

Но затем появился третий образ, и Рюрик резко втянул воздух. Мужчина с резким, хищным лицом, янтарными глазами и волосами цвета воронова крыла. Мужчина, что прижал нож к горлу лисенка и тем самым заставил Фрейю сдаться.

— Магнус, — прошептал Рюрик, поворачиваясь к деревне.

Фрейю схватил его двоюродный брат.

Глава 12

Ее привязали на лужайке в центре деревни, обе руки прикрутили к вбитым в землю кольям. Глаза закрывала повязка черного льна, не давая рассмотреть происходящий кошмар.

— Пожалуйста! — молила Фрейя; без зрения она была бессильна. Они ослепили ее и смочили путы в святой воде. От веревок кожа зудела, высвободиться не удавалось.

Как же ей было больно. Они все спланировали… Нет, Бенедикт спланировал! Лишь он знал сверхъестественную силу Фрейи и придумал, как обуздать ее.

Толпа затихла, и сердце Фрейи лихорадочно застучало в ушах. Рядом шумно сопел Бенедикт. Возбужденный. Наслаждающийся ее замешательством. «Осторожнее с мужской гордостью, любовь моя, — шепнула мама, когда обе заметили, какие взгляды бросает Бенедикт. — Она опасна, а в случае отказа и непредсказуема».

— Трубите в рог! — скомандовал Бенедикт.

Сокрушительный рев рога тролля прорезал тишину, прокатился по коже, завибрировал в ушах. Никогда в жизни она не ощущала такую беспомощность. Именно об этом предупреждала мама. «Мудро выбирай сражения, Фрейя… ибо ты уязвима. У любого существа, обладающего силой, есть слабое место». Даже у могучего дреки, которого призывали селяне, предлагая ее саму.

Где же Рюрик? Фрейя не могла поверить, что он оставил ее. Просто не могла поверить. Но если Рюрик не ушел, то уже знал бы, что она в руках селян. Он не позволил бы так поступить с ней.

Или позволил?

От этой мысли перехватило дыхание.

Разве что Рюрик и вправду ушел. Она вздрогнула, вспоминая утреннюю беседу. «Хватит разговоров», — были его слова, необратимый похоронный звон подчеркнул смысл сказанного. Он тогда отступил, вежливо кивнув ей.

«Рюрик!» — Фрейя швырнула мысль в пространство, корчась от отчаяния. — «Прости меня!»

Ответа не последовало, лишь юбки взметнуло ветром. И снова заревел рог тролля. Последний раз человек трубил в этот рог тридцать лет назад, когда Эйнар с селянами призвали дреки, дабы заключить договор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вон он летит, — довольно пробормотал Бенедикт. Он подошел к Фрейе и заговорил еще тише: — Увидимся, когда вернешься, лапочка.