Зона турбулентности - Евгения Ветрова

сменилось внезапной догадкой, а потом – нет, не страхом… смирением перед неизбежностью.

– Думаю, вы склоны к излишней фантазии, – сухо возразил Аверин, но Жанна уже видела в его глазах ответ: она все поняла правильно.

Странная цепочка ассоциаций от слова «элементарно» и рассказа Степана Андреевича о годах учебы и знаке четырех до отравленной стрелки. Она и не думала, что ей так сразу поверят, но сдаваться сразу не спешила.

– Думаю, вам грозит опасность.

Аверин-старший усмехнулся. Марк потер лоб.

– Вы считаете, что кто-то отомстил Клещевникову за старые грехи?

Жанна лишь руками развела.

– Понятия не имею. Дружили четверо, имели свои секреты, договоренности, «знак четырех» же не просто так, верно? Тем более сами сказали, что связано с фильмом. Кто-то из тех, кто знал про этот ваш знак четырех, придумал, как наглядно показать вам…

– Что? – Аверин возмутился так явно и так фальшиво, что даже Лаврушин смущенно кашлянул.

– Не знаю. – Тут Жанна и правда зашла в тупик. – Если проводить аналогию с фильмом, то хотели намекнуть, что предательство наказуемо, так? Кто, кроме вас четверых, мог знать про этот ваш «знак»?

Лицо Аверина пошло пятнами, Лаврушин тоже посмотрел неодобрительно, потом буркнул:

– Ерунда. Да и было это недолго, мы про него и забыли, про знак этот. Саш, скажи?

Аверин почесал худую шею, облепленную жестким воротом рубашки.

– Это была шутка. Глупый юношеский договор. Ничего более. – Он замолчал, но так как Марк и Жанна смотрели с ожиданием – продолжил: – Касалось девушки, которая нравилась нам всем. Ну как нравилась… Каждый хотел обскакать другого, просто соперничество. Ударили по рукам, типа поклялись. Коля же тогда сказал, что, мол, как «Знак четырех». Фильм тогда шел по телику, все мы смотрели, естественно. Да глупость. Мы больше никогда и нигде этот «знак» даже не вспоминали. Так что смерть Германа с этим никак не связана, уверяю. Многие, конечно, хотели бы от него избавиться.

– Конкуренты? – Жанна постаралась хлопнуть глазами, надеясь сойти за недалекую простушку. – Вы думаете, это из-за бизнеса?

– А из-за чего же, по-вашему? – Аверин удивленно приподнял брови.

И это деланое удивление говорило Жанне о многом. В частности о том, что ему очень хочется, чтобы именно так все и думали. Хотя при этом раскладе он автоматически становится одним из подозреваемых. Ведь кому выгодна прежде всего смерть компаньона? Другому компаньону, так?

– Конечно, многим наш «Глоуб» кажется лакомым кусочком. У нас хорошая капитализация, акции растут. Да, нам неоднократно поступали предложения о продаже контрольного пакета акций, но ни я, ни Герман не рассматривали этот вариант. Мы хотели сохранить контроль над компанией.

– Угу, – понимающе кивнула она и посмотрела на Марка. Он был непривычно тих, наверное, так влияло присутствие отца.

– Давайте уйдем куда-нибудь под крышу, в помещение, – предложил он.

Его отец чуть презрительно усмехнулся.

– Считаешь, я следующий?

– Что? Пап, не начинай. Я знаю, ты ничего не боишься, и вообще…

Его неожиданно поддержал Лаврушин.

– Да, Саш, давай уже сядем, что-то я находился. Ты же знаешь, пилотам ноги не для бега.

В ответ Аверин негромко рассмеялся и хлопнул его по плечу. Вся компания свернула с аккуратной дорожки и пошла по усыпанной хвоей земле, напрямик туда, где виднелся матерчатый навес открытой террасы при ресторане главного корпуса.

На террасе сидела парочка. Увидев многочисленную компанию, мужчина и женщина как по команде отодвинулись друг от друга. Жанна узнала Наталью и Антона. Он потягивал коктейль через длинную трубочку, она ковыряла ложкой мороженое в высокой креманке. За другим столом, вырастая из кресла, качалась шляпка с полями мадам Николь. Она обернулась на звук шагов, рукой приподняла вуалетку, узнала Жанну и растянула розово-перламутровые губы в улыбке.

– Жанночка! Идите ко мне, дорогая!

– Простите, – Жанна подошла ближе, – но я не могу, я не одна.

– Ерунда! – заявила мадам. – Конечно, можете! Зовите своих друзей сюда.

– Увы, – Жанна состроила грустное лицо, – это не друзья, а мое начальство.

– Оу! – мадам Николь оглядела мужчин, рассаживающихся за одним из столов. – Что ж, не буду настаивать, – она милостиво взмахнула рукой, отпуская ее.

В зале ресторана уже суетились официантки. Мужчины сидели за столом, и Марк, увидев вошедшую Жанну, встал и галантно отодвинул стул, приглашая сесть. Поняв, что улизнуть не выйдет, она присоединилась к компании.

– Эта женщина, там, в шляпке, – Марк кивком указал на террасу, – кто она? Вижу, вы знакомы?

– Мадам Николь, – улыбнулась Жанна и в двух словах поведала историю с пробитым колесом.

– Понятно. Просто ее номер рядом с номером Германа.

– Да? А что в этом такого?

– Ничего, кроме того, что этого практически не могло быть. Весь третий этаж забронирован для корпоратива еще месяц назад. Я лично предложил руководству «Скайтранса» наш отель как место для мероприятия.

– Вы просто не знаете мадам Николь, у нее поразительная способность растапливать сердца.

– Да, это хорошее качество. Редкое.

– Наверное, администраторы попали под ее чары и дали номер, оставшийся свободным. Вы же не закрепляли за каждым какой-то конкретный люкс?

– Понятия не имею. Это вопрос к секретарю. Что вам заказать?

Вопрос застал врасплох. Она попросила только кофе и встала, сославшись на необходимость помыть руки.

За стойкой регистрации виднелась светленькая макушка совсем молоденькой девушки, лет восемнадцати на вид.

– Простите, – Жанна постаралась, чтобы улыбка была как можно шире и беззаботнее, – мадам Николь из триста первого люкса просила уточнить, принимаете ли вы чеки «Америкэн Экспресс» или лучше оплатить картой.

– Ой, – лицо девушки приняло испуганное выражение. Видимо «Америкэн Экспресс» для нее прозвучало китайской грамотой. – Я не знаю. Можно уточнить у старшего администратора. Но вообще лучше картой.

– А сколько там получается?

– Когда мадам планирует выехать?

– Завтра.

– Если до двенадцати дня, получится оплата за одни сутки… А, нет, тут еще скидка за раннее бронирование.

– Раннее и именно на ее имя?

– Да. Номер забронирован месяц назад. А что?

– Нет, все в порядке. Просто мадам не знала про скидку. Это будет приятный сюрприз для нее.

Когда Жанна вернулась в зал, ее кофе уже принесли. Мужчины что-то обсуждали. Что-то техническое, как она поняла, это был вечный спор, что лучше – «Боинги» или «Аэробасы». На столе красовался графин с жидкостью янтарного цвета, явно не компотом. Степан Андреевич принялся разливать коньяк. Жанна помотала головой, отказываясь, Марк последовал ее примеру.

– Степан Андреевич, у вас же давление, – мягко посетовала она. – Сами потом жалеть будете.

– Ничего. Я чуток, за встречу. Мы не виделись двадцать пять лет.

– Да. А ведь я не собирался приезжать, если бы не сообщение от Германа.

– Что? – у нее в голове загудели турбины. – Он прислал вам сообщение?

Аверин посмотрел на нее так, словно не понимал, кто она и какое право имеет задавать вопросы. Жанна посмотрела на Марка. Тот, кажется, понял.

– Пап, что именно он тебе написал? Можешь показать?

Аверин дернул плечом, но телефон достал, открыл мессенджер. Марк прочитал, показал Жанне. Ничего особенного. «Саша, жду тебя здесь, в отеле. Есть разговор. Не телефонный. Срочно».

– Хм, – Марк посмотрел с сомнением. – Странное какое-то сообщение. Ты не пробовал уточнить?

– Я перезвонил, конечно же, но он не ответил.

– И ты решил приехать?

– Простите, – вмешалась Жанна, – а это, вообще, в характере Клещевникова? Писать в таком духе?

Аверин усмехнулся.

– Герман никогда не писал сообщений. Или звонил, или вот в последнее время все чаще отправлял голосовые.

– А вас не удивило, что в этот раз он решил написать буквами.

– Наверное, – Аверин выглядел озабоченным. – Не знаю. Просто я привык доверять Герману. Если он написал, что это важно, значит, так и есть.

– Когда было отправлено сообщение? – спросила Жанна, проверяя неожиданную мысль.

Марк снова взглянул на экран, протянул ей телефон.

– Вот. Без двадцати два.

В этот момент она увидела, как Аверин поднес рюмку к губам.

– Нет! – она резко вытянула руку. – Не надо!

Аверин чуть дернулся назад, рука дрогнула, коньяк плеснул на скатерть. На нее уставились три пары глаз.

– Дело в том, что Герман вам не писал. – Она постучала ногтем по экрану телефона. – В это время Клещевников уже был мертв.