Лощина - Агата Кристи

– Вы не должны были так говорить, Гаджен, – сказала она мягко. – Я сама поговорю с инспектором.

Гаджен сделал легкое движение, и леди Энкейтлл сказала с милой улыбкой:

– Я ценю ваши побуждения, Гаджен. Я знаю, что вы всегда стараетесь избавить нас от хлопот и неприятностей. – И, отпуская дворецкого, мягко добавила: – Это пока все!

Гаджен медлил, потом бросил беглый взгляд на сэра Генри, на инспектора и наконец, поклонившись, направился к двери. Инспектор хотел было остановить его, но по необъяснимой причине рука его опустилась. Гаджен удалился.

Леди Энкейтлл уселась в кресло и улыбнулась обоим мужчинам.

– Знаете, по-моему, это просто замечательно, я про Гаджена. Вполне феодальный поступок, если хотите. Именно феодальный, пожалуй, точнее это не назовешь.

– Леди Энкейтлл, – натянуто произнес Грэйндж, – как я понял, у вас самой есть что сказать по этому поводу?

– Разумеется. Гаджен нашел пистолет совсем не в холле. Он обнаружил его, когда вынул яйца.

– Яйца? – Инспектор Грэйндж был крайне озадачен.

– Из корзинки, – пояснила леди Энкейтлл.

Она полагала, что теперь дала исчерпывающее объяснение.

– Ты должна рассказать об этом немного подробнее, дорогая, – тепло сказал сэр Генри. – Инспектор Грэйндж все еще в недоумении.

– О! – Леди Энкейтлл решила быть предельно ясной. – Пистолет был в корзинке, под яйцами.

– Какая корзинка и какие яйца, леди Энкейтлл?

– Корзинка, которую я взяла с собой на ферму. Пистолет был в корзинке, а потом я сверху положила яйца и забыла об этом. А когда мы нашли бедного Джона Кристоу мертвым возле бассейна, это было таким шоком, что я выпустила корзинку из рук, и Гаджен еле успел ее подхватить… Я хочу сказать, из-за яиц. Если бы я уронила корзинку, все бы разбилось. Он принес корзинку в дом. А позднее я попросила его проставить дату на яйцах. Я всегда так делаю, иначе свежие яйца можно съесть раньше старых… И он сказал, что все сделал. Теперь я припоминаю, у него был очень значительный тон при этом сообщении. Вот это я и называю «феодальным поступком». Он нашел пистолет и убрал его на место… думаю, потому, что в доме была полиция. Я убеждена, что прислуга всегда обеспокоена появлением полиции. Очень трогательно и мило, но… довольно глупо, ведь вы, инспектор, конечно, хотите услышать правду?

Свой рассказ леди Энкейтлл завершила сияющей улыбкой.

– Я намерен узнать правду, – довольно хмуро сказал Грэйндж.

Леди Энкейтлл вздохнула.

– Какая это все же суета, не правда ли? – сказала она. – Я имею в виду поиски преступника. Кто бы ни застрелил Джона Кристоу, я не думаю, что он всерьез намеревался это сделать. Если это Герда, я уверена, она не собиралась его убивать. По правде говоря, я удивлена, что она не промахнулась… Именно этого можно было ожидать от Герды. Да и в самом деле она очень славное, доброе создание. И если вы ее посадите в тюрьму и повесите, что, скажите на милость, будет с детьми? Если она действительно убила Джона, то теперь страшно сожалеет об этом. Для детей и так ужасно, что убит их отец, но еще хуже, если за это повесят их мать. Иногда мне кажется, что полиция совершенно не думает об этом.

– В настоящее время, леди Энкейтлл, мы не собираемся никого арестовывать.

– Ну что же, это, по крайней мере, разумно. Я всегда считала, инспектор Грэйндж, что вы очень разумный человек.

И снова эта очаровательная, почти ослепительная улыбка.

Инспектор, не удержавшись, невольно заморгал глазами, но тут же решительно вернулся к делу.

– Как вы только что сказали, леди Энкейтлл, я хочу добиться правды. Вы взяли пистолет… Между прочим, какой это был пистолет?

Леди Энкейтлл кивнула головой в сторону полки у камина.

– Второй от конца. «Маузер»-25.

Что-то в этом предельно четком ответе неприятно поразило Грэйнджа. Он как-то не ожидал, что леди Энкейтлл, которую он мысленно зачислил в категорию странных и немного «не в себе», опишет огнестрельное оружие с такой технической точностью.

– Вы взяли отсюда пистолет и положили его в вашу корзинку. Зачем?

– Я знала, что вы меня об этом спросите! – заявила леди Энкейтлл неожиданно почти торжествующим тоном. – И конечно, должно быть какое-то объяснение. Как ты думаешь, Генри? – Она повернулась к мужу. – Должно же быть какое-то объяснение тому, что я взяла в то утро пистолет!

– Думаю, что так, дорогая, – натянуто сказал сэр Генри.

– Сделаешь что-нибудь, – медленно произнесла леди Энкейтлл, задумчиво глядя перед собой, – а потом не можешь вспомнить, почему ты это сделал. Но я полагаю, инспектор, всегда должно быть объяснение, надо только суметь его найти. Очевидно, у меня в голове была какая-то идея, когда я положила «маузер» в корзинку для яиц. Как вы думаете, что бы это могло быть? – обратилась она к нему.

Грэйндж пристально смотрел на нее. Ни капли замешательства, лишь по-детски нетерпеливый интерес. Это сразило инспектора. Ему никогда не приходилось встречать людей, подобных леди Энкейтлл, и на какой-то момент он растерялся.

– Моя жена, – сказал сэр Генри, – невероятно рассеянна, инспектор.

– Похоже, что так, сэр, – ответил Грэйндж, но прозвучало это не очень-то любезно.

– Как вы думаете, почему я взяла этот пистолет? – доверительно спросила его леди Энкейтлл.

– Не имею ни малейшего представления, леди Энкейтлл.

– Я вошла сюда, – вслух размышляла леди Энкейтлл. – Разговаривала с Симмонс о наволочках… и смутно припоминаю, что прошла к камину… Я подумала о том, что пора приобрести новую кочергу для камина…

Инспектор Грэйндж широко открыл глаза. Он чувствовал, что у него голова идет кругом.

– И я помню, что взяла «маузер»… такой хороший, удобный и небольшой револьвер; мне он всегда нравился… и опустила его в корзинку. Я ее только что взяла из цветочной комнаты. Но у меня, понимаете ли, столько всего было в голове… Симмонс… вьюнок в маргаритках… потом я надеялась, что миссис Медуэй сделает сдобного «Негра в рубашке»…

– Негра в рубашке?! – не смог удержаться инспектор.

– Ну, вы понимаете, шоколад и яйца… потом покрыть все взбитыми сливками. Как раз такой десерт к ленчу, который понравится иностранцу.

Инспектор Грэйндж заговорил напористо и резко, чувствуя неодолимое желание прорваться сквозь невидимую тонкую паутину, застилающую перед ним свет:

– Вы зарядили пистолет?

Он надеялся захватить врасплох, может, даже немного испугать ее, но леди Энкейтлл обдумывала вопрос с глубокой сосредоточенностью.

– А действительно, зарядила или нет? Страшно глупо, но я не могу припомнить. Но, очевидно, должна была зарядить, как вы думаете, инспектор? Я хочу сказать, какой толк от пистолета, если он без патронов? Хотелось бы мне точно припомнить, что у меня было в голове?

– Дорогая Люси, – сказал сэр Генри, – таинственные мыслительные процессы, происходящие в твоей голове, приводят в отчаяние даже тех, кто знает тебя не первый год.

Она сверкнула улыбкой в сторону мужа.

– Я в самом деле пытаюсь вспомнить, Генри, дорогой! Иногда делаешь такие странные вещи! Вчера я сняла телефонную трубку и поймала себя на том, что с недоумением смотрю на нее. Я не могла себе представить, зачем она мне понадобилась.

– Очевидно, вы намеревались кому-нибудь позвонить, – холодно заметил инспектор.

– Вы знаете, совсем нет! Я потом вспомнила. Меня удивило, почему миссис Мирз, жена садовника, так странно держит своего ребенка, и я взяла телефонную трубку, понимаете? Чтобы лучше представить того младенца. И я поняла, в чем дело: миссис Мирз держит младенца на другую сторону, потому что она левша.

Люси торжествующе переводила взгляд с одного мужчины на другого.

«Ну что же, – подумал инспектор, – вероятно, бывают такие люди на свете».

Но сам он, однако, не был в этом уверен.

Он понимал, что все это может быть тонкой ложью. Судомойка, например, ясно сказала, что Гаджен держал в руках револьвер. Хотя на это не очень-то можно положиться. Девушка ничего не смыслит в огнестрельном оружии. Слышала разговоры о револьвере в связи с убийством, а револьвер или пистолет – для нее все равно.

Оба, и Гаджен и леди Энкейтлл, указали на один и тот же пистолет, но нет ничего подтверждающего их показания. Собственно говоря, Гаджен действительно мог держать револьвер и возвратить его леди Энкейтлл, а не в кабинет. Похоже, что вся прислуга совершенно околдована этой ненормальной!

А если именно она убила Джона Кристоу? Но почему? Этого он не мог сказать. Интересно, будут ли слуги и тогда выгораживать леди Энкейтлл, потчуя его беззастенчивой ложью? У инспектора было скверное предчувствие, что именно так они и будут себя вести.

А это невероятное заявление, что она не в состоянии вспомнить, для чего положила пистолет в корзинку… Конечно, она могла бы придумать что-нибудь получше. Выглядит так естественно… ни капельки не смущена и не испугана. Черт бы ее побрал, создается впечатление, что она говорит чистейшую правду. Инспектор встал.