Скальпель - Вячеслав Воронов

Еще немного поразмыслив, ничего толком не надумав, надеясь скорее на случай, я отправился на балкон и отыскал валявшийся среди беспорядка разводной ключ. На время водрузив его в карман, учитывая возможную слежку, я подался к выходу.

Как только я вышел из подъезда, ко мне быстро приблизились две тени. Я совсем не испугался, предвидя и даже приветствуя все что угодно, любой поворот событий. Остановившись и развернувшись к непрошеным гостям, я спокойно ждал, даже не думая о том, кто это может быть.

Луч света ударил мне в лицо. Я прикрылся и зло скривился, совсем не собираясь быть беззащитным слепым котенком, кто бы это ни был.

— Полиция, — прохрипели рядом со мной. — Покажи руки, без фокусов!

— Ах вы ж, твари! А ноги показать не надо?

— У нас оружие, ты арестован! Руки, тебе говорят!

— Закрыли рты и слушайте меня! — рявкнул я, не задумываясь о последствиях. — Я знаю про ваши уговоры с той бандой. Дерьмо вы, а не полицейские! Или давайте договариваться, или влетите по самые уши.

— Какие уговоры? Че ты несешь! Ты набегал уже на три статьи…

Они подступили ко мне с разных сторон, и в руке одного из них при тусклом свете из окна на втором этаже я увидел пистолет. Ствол его был направлен мне в живот. Второй держал фонарик, в другой руке поблескивали наручники.

— Я слышал ваши разговоры, там, в ментовке, когда вы выходили в коридор. Дверь надо нормально закрывать. Кроме того, мой хороший знакомый уже побывал кое-где, и не в одном месте, раз вы пасете меня и днем, и ночью. Ну и влипли вы, скажу я вам. Бабла хотели срубить. Бывает, что ж сделаешь.

— Руки! — упрямо прорычал следователь, и поднял наручники.

— Можешь стрелять, мне уже по фиг! — зашипел в свою очередь я и ткнул его ключом в плечо. Следователь застонал и, съежившись, сдал назад.

— У меня ребенка выкрали и прислали его отрезанный палец. Обещали прислать руку! Это не игрушки, придурки вы! Сами знаете, что вам светит за соучастие.

Подполковник вскинул пистолет и стоял молча, не зная, на что решиться. Его неуверенность я чувствовал всей кожей. Следователь, растирая плечо, снова направил луч фонаря мне в лицо.

— Убери свой дурацкий фонарь! — обронил я. — Давайте договариваться. Поможете мне — все вам проститься.

— Давай договариваться, — неожиданно согласился подполковник. Я думал, что он сейчас выстрелит в меня, по крайней мере в ногу, а он пошел на попятную. Надеть на себя наручники я не мог позволить, что бы ни происходило. И я насторожился еще больше, чувствуя, как вспотела ладонь, сжимавшая разводной ключ.

— Не здесь же, посреди улицы, — басил подполковник. — Садись в машину, расскажешь все, как есть.

— Хорошо, — согласился я. — Только без фокусов. Я не дам надеть на себя наручники. Или вы помогаете мне, или идете как соучастники в похищении человека. Я думаю, в вашем положении выгоднее первое. Один садится вперед.

Мы уселись в их машину, стоявшую поодаль, укрытую ночной тьмой. Я умостился на заднее сиденье, справа от меня влез следователь, с фонарем в руках. Наручники он спрятал в чехол на поясе, словно они уже и не нужны, а так, на всякий случай. Как только захлопнулись все двери, мой сосед, выключив фонарь, злобно зашипел:

— Ты перья не распускай! Поговорить мы всегда можем, но только до поры до времени.

— Поймите вы, наконец — я не распускаю перья, у меня просто нет выхода! — последние слова я выдал уже с криком. — Я готов пойти на все, а они мне тут про перья плетут!

— Ладно, ладно, успокойся. Ты, говорят, денег должен. Если так, показывай. Есть бабки — едем, отдаем, и все окей.

Я с удивлением посмотрел на него, хотя в полутьме мое удивление осталось незамеченным.

— Я что, вам должен? — презрительно выдал я. — Вы под них уже подрядились? Я предлагаю вам — помогите мне, облегчите свою участь!

— А для чего мы здесь? Конечно, чтобы помочь тебе! Но все-таки за помощь хотелось бы что-то иметь… Да никто у тебя их не забирает! Покажи только — есть? А их, — он махнул рукой в неопределенном направлении, — мы будем брать с поличным.

— Еще раз говорю — я не вам должен, не вам и показывать буду!

— От, дубовая голова! — вспылил полковник. — Да как же мы брать их будем, если денег не будет! На пустышку? Где улики!

— Да кого ж это — их? — сгоряча выдавил я из себя, понимая, что они ничего мне не скажут. Понимал я также то, что они единственные, через кого я могу узнать хоть что-то, и поэтому надо было запастись терпением, которое было у меня на исходе.

— Да нету у него ни хрена. Ладно. Они заигрались, и нас втянули. А мы не собираемся на зоне париться.

Следователь, сидевший рядом со мной, пытался говорить доверительно, и я почти поверил. Мне хотелось им верить, чтобы снять груз одиночества со своих плеч, чтобы заиметь хоть каких-то союзников. Но демон недоверия тотчас стал нашептывать мне обратное, настраивать на осторожность, словно зверя, не один раз гонимого охотниками.

— Так на кой черт вы хотели надеть на меня наручники? — прохрипел я, разглядывая в полутьме черты лица сидевшего со мной рядом, чтобы уловить движения его души.

— Как на кой черт? — даже вспылил от негодования тот. — Мы думали, вы с одной шайки, на кладбище металл тырили, сбежали от работников при исполнении!

— Вот именно, — подхватил подполковник, — еще та банда.

— А теперь возьмем настоящих виновников!

— Че вы мне лапшу вешаете? Где группа захвата? Вдвоем будете брать?

— Мы ж тебе, балбесу, долдоним, что сами влипли, — доверительно и терпеливо протянул следователь. — Какая группа захвата? Кого, нас захватывать? У нас выбора нет. Только надо иметь заявление, с твоей подписью.

— Я уже писал вам заявление, в кабинете.

— Не такое. И мы ж тебе тогда не поверили, сам знаеш. Нету уже того заявления.

— Слушайте, у меня времени нет заявления всякие писать! — выпалил я, не забывая крепко сжимать ручку разводного ключа. — Что за бред вы придумали?

Что-то подсказывало мне, что верить нельзя ни единому их слову.

— Ты что, первый день, как родился? На каком основании мы помогать тебе будем? Да и не займет это никакого времени — готово все, напечатано!

Следователь извлек из недр полутемной машины какую-то папку. Из нее он вынул листок и ручку. Листок он умостил на папку и протянул мне.

— Что это? — презрительно обронил я. — Включи свет, ни хрена не видно.

— Твою дивизию, сам орал, что времени нету, еще свет ему! Наизусть выучи еще! Подпиши, две секунды времени, и едем сына вызволять!

Он чуть не в лицо совал мне папку, а я лишь крепче перехватывал ручку разводного ключа.

— Включи свет, говорю, — угрожающе, монотонно, словно зомбируя, произнес я.

— Да нету света, — дребезжащим голосом затараторил подполковник и сделал вид, что озабоченно ощупывает пальцами приборы на панели. — С лампочкой что-то, давно хотел посмотреть, да все руки не доходят.

— Фонарик у вас есть. Да я и без него, и без лампочки твоей драной вижу, — замогильным голосом вещал я. — Никак договор купли — продажи квартиры? И адрес мой, просто удивительно. Вы че, придурки, уже такое задание получили? Проверить, есть ли деньги, а заодно и квартиру к рукам прибрать? И нотариус есть свой, проплаченный?

Подполковник развернулся, и под его массивной фигурой жалобно заскрипело сиденье. Сотворив зверское выражение, которое было бы видно и в более густой тьме, он больно ткнул мне в лоб пистолетом.

— Быстро подписывай! Все, шутки кончились! И так долго мы с тобой возимся, весь твой бред выслушиваем! Или конец тебе, тварь ты паскудная! Нападение на работников с целью завладения оружием! Озверевший пьяный преступник, вынужденная самозащита!

— Подожди, не так резво, — осадил его следователь. — Счас, объясним человеку, он все поймет. Мы тебе поможем, но за это мы хотели бы иметь что-то. У нас уже проблем с твоим делом — по горло! Не нужна нам твоя квартира, это как гарантия того, что ты нам заплатишь. Потом мы сразу же, на твоих глазах, порвем эту бумажку. Мы много не хотим, мы понятливые, но на жизнь надо же…

— На жизнь вам надо, а мне сына спасать надо! Говорите, где он, кто они, и что конкретно будем делать?

Лишь мгновение длилось молчание, и я каким-то звериным чутьем ощутил, что толку мне от них не добиться. Они переглянулись; если они что-то и знали, что-то могли сделать, то мне это вылезет боком. Я не мог рисковать, доверившись этим людям. В очередной раз что-то оборвалось во мне, ослепила очередная вспышка гнева. Хорошо, что был полумрак, и они не видели ненависти в моих глазах.

— Хорошо, — спокойным голосом произнес я, не испугавшись ни на грамм того, что на меня было наведено оружие. К такому я уже стал даже привыкать. — Только это у вас не пройдет. Хрен вам моя подпись что даст, насчет квартиры. У меня знакомых юристов…