Охотник - Владимир Лосев

— Я над своей странностью не задумывалась, пока меня не стала учить бабушка. Ведовство — это же слово в первую очередь знание, приходится добывать его по крупицам, и думать над тем, что удалось узнать. А когда начинаешь понимать, что мы живем в очень сложном мире, который открывается только тонко чувствующим, то начинаешь развивать всевозможные чувства, и это делает тебя еще более непонятным для окружающих.

— Это точно. Я никому ничего не могу рассказать, потому что знаю, меня сразу сочтут сумасшедшим.

— Я тоже стала одинокой после того, как бабушка умерла, поэтому очень рада, что мы встретились. Теперь можем говорить обо всем и не бояться.

— Так и есть, и я этому тоже очень рад.

— А ты меня обманул, еще от угрозы не избавился, а позвал.

— А что мне делать — не жить? И вообще не знаю, что должен делать человек приговоренный к смерти. Пить водку? Волочиться за девушками? Плакать и переживать?

— Я тоже не знаю, это каждый сам для себя решает. Подожди, я сейчас, — Лада закрыла глаза. — Так… изменения есть. Будущее у тебя стало чуть лучше, больше шансов выжить. Это наверное от шишиморы идет.

— Почему от нее?

— Как бы тебе сказать, — девушка открыла глаза. — Понимаешь, это очень необычные существа, по отдельности они не очень умны, но у них есть общая память и общий ум.

— Как это возможно?

— Существует такой механизм у природы — когда она не может вложить большой ум в маленькую голову, то дает каждому понемногу, чтобы вместе они могли образовать интеллект, который знает и умеет очень многое. Когда птицы летят на юг, но никто из них в отдельности не знает пути, а вместе знают. Крысы в стае очень умные существа, с которыми никто не может справиться, даже человек. Так и шишиморы очень многое знают и умеют, и в трудные моменты каждая из них ведет себя как очень мудрое существо. Бабушка говорила, что леший и шишимора, если уметь их спрашивать, могут рассказать очень многое. Они очень древние существа, жили еще когда еще человека не было.

— Откуда ты все это знаешь?

— От бабушки.

— Но ты же сама сказала, что мало с ней общалась.

— Не все знание передается через слова. Многое приходит к нам неизвестно откуда. Слышал о ноосфере Вернадского?

— Конечно, только считаю это выдумкой…

— Ты и про шишимору думал, что она не существует.

— Подожди, — Вадим поднял руки. — Сдаюсь, ты во всем права, только позвал я тебя не за тем, чтобы спорить о том, что нас окружает.

— А для чего?

— Для того, для чего всех девушек зовут: посмотреть на них, поболтать, почувствовать, как в сердце что-то шевелится.

— Знаю я, что у вас, мужчин, шевелится и не в сердце, а гораздо ниже, — рассмеялась Лада. — Но ты прав, не о том говорим.

— Неужели тебя совсем не интересуют мужчины?

— Я нормальная девушка, только как бы это тебе попроще сказать — игры на уровне приматов меня мало интересуют, мне с человеком побыть хочется, прижаться к нему, счастье внутри ощутить. Понимаешь?

— Ты считаешь, я не такой?

— Нужно время, чтобы понять, какой ты, но если бы в тебе ничего такого не было, я бы к тебе не подошла. Вот и шишимора тебя выбрала, а она хороших людей чует.

— А как чуют — так? — Крот перегнулся через стол и поцеловал девушку в губы, губы у нее были мягкие, теплые, пахли вкусно вином. Она не отстранилась, тогда он еще больше осмелел, сел с ней рядом и обнял.

— Зачем? — спросила она шепотом. — Я же объяснила, надо подождать.

— Я и жду, — Вадим положил руку на грудь. — Мы никуда не спешим, а ты сказала, когда плохо будет, тебя звать.

— Ты же слово дал, руки не распускать!

— Не помню…

— Так нечестно, ты нехороший…

Но Лада его руку не убрала и позволила ей залезть под тонкий свитер, а потом они как-то незаметно перебрались в комнату на диван, там им стало свободнее и проще, но Крот свое слово держал, дальше ласок не пошел. Он целовал ее, она его, он прижимал ее к себе, она тоже. Им было хорошо вместе, и время растворилось, исчезло в полутемной комнате. Закончилось все, когда проснулась Маша, какое-то время она наблюдала из клетки за тем, что происходит, потом неожиданно пропищала.

— Пить…

— Напьются некоторые, потом маются с похмелья, — проворчал Вадим, а Лада рассмеялась. — Пои их…

Он встал и пошел на кухню, понимая, что мара не отстанет, та выпила воды из-под крана и залезла на подоконник. Крот вернулся, сел рядом с Ладой, ощущая, что все то, что было между ними, куда-то ушло. Девушка поправила одежду и сидела, строго выпрямившись, он обнял ее, положил руку на плечо и замер. Продолжения не требовалось, ему и так было хорошо.

— Мне идти пора, — сказал Лада. — Тебе уже лучше?

— Мне хорошо.

— Мне тоже.

— Когда мы еще раз увидимся?

— Тебя не убьют?

— Я не знаю, — честно ответил Вадим. — Моя жизнь вступила в какую-то новую фазу, я не очень хорошо понимаю, что происходит, только вижу, что все меняется. Скажи, если я стану охотником за нечистью, мне станет легче выживать?

Лада закрыла глаза.

— Отодвинься, а лучше отойди к окну, ты слишком близко и меня это отвлекает — не о том думаю.

— Ладно, — он сел на пол у окна, из кухни пришла Маша и залезла к нему на колени, и оба стали наблюдать за девушкой.

Лада закрыла глаза, потом подняла руку и нарисовала перед собой круг. Крот готов был поклясться, что видел, как за ее пальцами следовала голубая сверкающая линия. Поверить, он в это не мог, уж слишком походило на фильмы, которые он смотрел: там всегда, когда присутствовала магия, показывались подобные штучки.

В комнате было сумрачно, свет в нее падал только от фонаря во дворе, по потолку ползали колючие тени от деревьев, которые раскачивал ветер. И еще было необычайно уютно и как-то странно…

Какое-то время ничего не происходило, потом девушка опустила руку и вздохнула.

— Что увидела?

— Многое, — голос Лады немного дрожал, как бывает после напряжения, или когда долго сдерживают дыхание. — Больше, чем хотела увидеть. На твой вопрос могу ответить. Станешь охотником, появятся друзья, а без них окажешься один на один со своими врагами.

— А ты мне друг?

— Боюсь, что даже больше, а вот шишимора точно твой друг, ты ей можешь верить, она тебе поможет и не раз. Не обижай ее и верь тому, что она скажет.

— Она же не человек, просто повторяет слова как попугай.

— Это не так, она хорошо понимает, что говорит, и в ее словах всегда есть смысл.

— Странно.

— Что я сказала странного?

— Все, что ты говоришь, необычно.

— Жизнь намного страннее. Например, сейчас мир катится к перелому, после которого все изменится и никогда больше не будет прежним.

— Ты об апокалипсисе?

— Да.

— Ты всерьез считаешь, что он будет?

— Но он же уже происходит! — Девушка встала. — Климат изменился и больше никогда не станет таким, каким был. Черное море на метр поднялось, пляжи стали меньше. То холодно, то жарко, землетрясения по всему миру идут, вулканы просыпаются…

— А разве можно это изменить?

— Кое-что то изменить можно.

— Что например?

— Отношение друг к другу, лучше иметь друзей рядом, чем врагов, когда все вокруг становится плохо.

— И в этом я не уверен.

— Это твое дело, — Лада пошла к двери. — Провожать меня не нужно. Станет плохо, звони, но помни, что я учусь и времени у меня не так много.

Она ушла, Вадим закрыл за ней дверь и взял в руки телефон. Не то чтобы на его решение повлияли слова Лады, просто этот разговор стал той соломинкой, что сломала спину верблюда.

— Волк? Это я Вадим. Я буду с тобой охотиться.

— Понял, будь готов, есть небольшой заказ. Оружие нашел?

— Тот самый меч.

— Ясно, огнестрел за мной. Отдыхай. Ориентировочное время — завтра.

Вадим сел на пол рядом с шишиморой, та сразу снова залезла ему на колени.

— На охоту со мной пойдешь?

— Пойдешь…

— Никогда не пойму, ты это говоришь осознанно или повторяешь?

— Осознанно…

— Правда?

— Тогда скажи, я Ладе нравлюсь?

— Нравлюсь…

— Не ты, а я.

— Ты…

— Молодец, договорились. Кушать хочешь или ляжем спать?

— Спать…

— Хорошо, по крайней мере, ты никогда со мной не споришь, правда, ощущение такое, что я разговариваю с эхом.

Маша не ответила, она закрутилась волчком, к чему-то прислушиваясь, что натолкнула Крота на правильные, нужные мысли.

— Слушай, а ты же у меня ни разу в туалет не ходила, — Вадим открыл дверь. — Заходи, покажу, как здесь все устроено. Если ты такая умная, то поймешь. Вот здесь вода, это, считай, как над ручьем сидишь на дереве и делаешь свои дела в воду, потом вот сюда нажимаешь, и все уносит. Понятно.

— Понятно… — мара залезла на унитаз. — Ручей…

Вадим отвернулся, почему-то ему стало неудобно на это смотреть и повернулся только тогда, когда услышал звук смыва. Шишимора уже вышла из туалета. Крот недоверчиво покачал головой и отправился в ванную чистить зубы.