Любовь требует жертв… - Диля Еникеева

Обычно экономка приходила после десяти, когда дома уже никого не было, убирала квартиру и уходила в пять, незадолго до прихода Миши с Алешкой. Дважды в месяц хозяйка оставляла на кухонном столике конверт с оплатой. Экономок они с Аллой нашли через агентство “Сервис”. Фирма несла ответственность за своих сотрудников и гарантировала, что они ничего не украдут и будут хорошо выполнять свои обязанности.

“Надо позвонить в агентство, — решила она. — Если Татьяна пьет, то мне ее заменят. Чтобы оставить после себя такой густой запах перегара, вчера нужно было прилично принять на грудь. Пьющий человек ненадежен. Ладно, подумаю обо всем на досуге, а сейчас пора собираться на работу, я и так задержалась”.

Она вышла в прихожую за своей сумочкой, достала мобильник и набрала номер агентства. Занято. Решив позвонить туда с работы, Лара вернулась в комнату. Теперь она уже не ощущала незнакомого запаха. Принюхалась? Или это ей снова почудилось? И шагов не было, и скрипа?..

Открыв дверцу шкафа, Лариса на минуту призадумалась — что надеть? Сегодня она опять бледна, а потому нужно выбрать костюм в розовой гамме. Абрикосовый как раз подойдет. Лара выдвинула ящик с бельем и замерла. Пистолета не было. На всякий случай она переворошила все, потом перевернула ящик, вывалив содержимое на пол. Нет этого треклятого пистолета.

Упав в кресло, Лариса уставилась на гору белья.

“Значит, шаги и скрип дверцы — не слуховые галлюцинации. Но зачем Тане понадобился мой пистолет? Если экономка в курсе убийства Кости, не совсем же она дура, чтобы так подставить свою хозяйку... — размышляла Лариса. — Или ее кто-то подкупил? Этот человек знает, что я убила, и пытается дать следствию улики против меня, чтобы я не отвертелась? Ему не нравится, что следствие затянулось? Неужели у меня есть враг, который меня так ненавидит?!”

Подъехав к офису, Лара увидела, что в проеме открытой двери стоит экспедитор Сева. Она заперла машину и поднялась по ступенькам.

— Лариса Николаевна! Бухгалтер просил передать, что у него к вам что-то срочное.

Что еще стряслось? Пройдя в свой кабинет, она позвонила главбуху:

— Петр Ильич, я у себя.

— Лариса Николаевна, следователь трезвонил по всем телефонам и просил вам передать, чтобы вы срочно подъехали в следственный отдел.

Бешено забилось сердце, вспотели руки, но Лара ответила ровным тоном:

— Спасибо, Петр Ильич.

Она села за свой стол и обхватила голову руками. Хотелось завыть, зарыдать: “Да что вы все ко мне привязались? Оставьте меня в покое!”

Посидев так несколько минут, Лариса подняла голову и усмехнулась: “А вот фигушки! Так легко я не сдамся!”

Заперев кабинет, она предупредила сотрудников, что поехала по делам, и быстро вышла во двор. Села в машину и обвела глазами окна близлежащих домов. Кто там еще сидит, наблюдая за ней? Кого жаба душит в бессильной злобе? Кто от нечего делать следит за всеми ее передвижениями?

“Да подавитесь вы, пусть ваша жаба вас же и задушит!”

В знакомой до тошноты следственной части она протянула паспорт дежурному, получила пропуск и поднялась по широкой лестнице. Перед кабинетом Прохорова сидели посетители, но Лара, не обращая на них внимания, пару раз стукнув костяшками пальцев, открыла дверь и тут же вошла. Следователь разговаривал с какой-то полной дамой и поднял голову, собираясь рявкнуть, но, увидев выражение лица Ларисы, слегка смешался.

— Вы, пожалуйста, подождите в коридоре, — сказал он собеседнице. — Я вас вызову.

Та величественно поднялась, смерила Ларису оценивающим взглядом и выплыла из кабинета.

— Лариса Николаевна, возникла необходимость снять ваши отпечатки пальцев. Не волнуйтесь, это всего лишь формальность, так положено.

— Зачем же вы трезвонили мне с самого утра, вызвали меня с работы, если это всего лишь формальность? — агрессивно заявила она, вспомнив советы подруги вести себя понаглее. — Ведь с этого начинают любые следственные мероприятия. У вас была возможность выполнить эту формальность во время одного из предыдущих допросов. Однако вы все сделали намеренно — перебаламутили моих сотрудников, создали нервозную обстановку и дали им повод думать, что начальница замешана в преступлении.

Прохоров с виноватым видом развел руками:

— Наше техническое оснащение оставляет желать лучшего, и, пока нет острой необходимости, некоторые мероприятия не проводятся.

Понятно. Дурачком прикидывается. “Пока нет острой необходимости...” Дескать, наша бедность не позволяет снять отпечатки пальцев у всех действующих лиц. Раньше вы были свидетельницей, и мы с вами просто беседовали. А вот теперь ситуация круто изменилась, вы подозреваемая в убийстве. Волнуйтесь, Лариса Николаевна, шевелите извилинами, что удалось выяснить следствию и почему возникла срочнейшая необходимость снять ваши отпечатки пальцев.

Не забывая о наставлениях подруги, Лара спокойно прошла в указанную ей комнату, позволила измазать кончики пальцев мерзкой пастой, а после окончания процедуры потребовала, чтобы ей оттерли пальцы, поскольку она может нечаянно испачкать этой грязью свой светло-абрикосовый костюм. На нее глянули с недоумением, но все-таки протянули ватку.

— Нет уж, — высокомерно заявила она. — Вы меня испачкали, извольте и избавить от этой гадости. Мне сейчас нужно ехать на переговоры, и я не желаю, чтобы под ногтями чернела траурная кайма.

Пригласили какую-то девицу, и та, шмыгая носом от усердия и удивленно поглядывая на элегантную даму, стала оттирать ей пальцы, а Лариса брезгливо наблюдала за ее стараниями. Посмотрев на результат, она разозлилась: лак на ногтях поблек и кое-где облупился, а в уголках ногтевого ложа все равно остались черные пятна. Руки домохозяйки, а не деловой женщины.

Над ней склонился какой-то юный служитель правосудия:

— Виталий Ильич просил передать, что ждет вас.

Сжав зубы от едва сдерживаемого желания выругаться, Лара встала и попыталась успокоиться. При чем здесь этот юноша? Ее гнев адресован не ему. Видимо, это практикант, старается.

— Будьте любезны, проводите меня, пожалуйста.

Они прошли коридорами и вновь оказались у кабинета Прохорова. Спутник Ларисы постучал, приоткрыл дверь и, просунув голову в щель, сообщил:

— Лариса Николаевна здесь.

— Прошу, — услышала она голос следователя.

Из его кабинета, тяжело отдуваясь и отирая лоб платком, вышел полный мужчина, и Лара вошла.

— Присаживайтесь, Лариса Николаевна.

Она села вполоборота к следователю, не глядя на него, положила на стол свою сумочку, достала пачку сигарет и зажигалку. Помедлила. Но нет, Прохорову, как всегда, не пришло в голову, что уважающий себя мужчина, даже если сам не курит, должен взять зажигалку и помочь даме. Усмехнувшись, Лариса прикурила сама, выпустила струйку дыма, задумчиво посмотрела на нее, обвела кабинет взглядом и, повернувшись к следователю, спокойно спросила:

— Ради чего вы затеяли сегодняшний спектакль?

Прохоров не нашелся что ответить и суетливо зашелестел документами.

Чуть откинувшись, насколько позволял неудобный, фиксированный стул, Лара насмешливо смотрела на него.

— Итак, я жду, — потребовала она. — Чем вызвана необходимость звонить, требовать немедленно приехать, якобы дело не терпит отлагательства?

Тот опять промолчал, делая вид, будто что-то ищет среди своих бумажек. Понятно, ждал от нее иного поведения. По его задумке, Лариса должна была растеряться. Он трезвонил с самого утра, нагнетая напряжение и создавая у ее подчиненных мнение, якобы у начальницы рыльце в пушку. Подозреваемая приехала по его приказу, но следователь даже не стал с ней разговаривать и тут же отослал в другое помещение, где ей откатали пальцы, будто закоренелой преступнице, потом опять вызвали к нему. Вроде все в рамках закона. Ее не бьют, ей не угрожают. Просто кое на что намекают. Колись, пока не поздно. Облегчись чистосердечным признанием.

Если бы Лариса сегодня выспалась, если бы не непонятная история с ее пистолетом, она бы просто рассмеялась в лицо этому закомплексованному заморышу. Но сказались и бессонная ночь, и все переживания. На эмоции уже не было сил.

Она на минуту закрыла глаза, как всегда, в трудную минуту, подумала о сыне, тут же взяла себя в руки и внутренне собралась. Чуть усмехнувшись, снова посмотрела в лицо следователя. Желтовато-серая кожа, свидетельствующая о нездоровом образе жизни и проблемах с пищеварением. Раньше говорили — разлилась желчь. Считалось, что больная печень влияет на характер человека. У этого тоже не все в порядке со здоровьем и с психикой — желчный, злой. Разве такому человеконенавистнику можно работать с людьми?!

— Виталий Ильич! — В ее голосе прозвучала угроза — наставления любимой подруги не прошли бесследно. — Я не позволю обращаться с собой как с преступницей. Не буду долбить вам азы криминалистики, вы и сами их прекрасно знаете: пока преступление не доказано и суд не вынес приговор, человек не преступник. Я невиновна, пока вы не докажете мою вину, и требую, чтобы вы немедленно объяснили свои сегодняшние действия.